Маски благородия

Как бы сильно Адальберт ни хотел есть, кусок не лез в горло. Мальчик сидел за столом, подперев ладонью щёку, и ломал в руке кусок хлеба. Все разговоры стихли, стоило ему появиться в палатке. Он чувствовал, как из-за соседнего стола на него смотрят отец, дядя и ещё один явно важный человек в блестящей длинной одежде. Адальберт старался не поднимать взгляд. Когда после ужина мальчик лёг на пушистую шкуру, усталость наконец одолела его.

Утром он позавтракал, а затем Густав усадил Адальберта на лошадь и сам сел сзади, придерживая мальчика одной рукой. К ним подошёл отец. Вид у него был серьёзный и грустный.

– Ну, ты понял меня, Адальберт. Что ты сделаешь, когда вернёшься?

– Извинюсь перед мамой и всеми.

– Правильно. И пообещай, что больше никогда не будешь так делать.

– Обещаю. Отец…

– Люблю тебя. Жди, я вернусь, как только смогу, – он поцеловал мягкую ручку сына и хлопнул лошадь по крупу. Адальберт ещё раз обернулся, но отца уже не было видно.

***

Граф Рудольф пробыл в отъезде около двух недель. Когда со двора послышалось ржание лошадей, Адальберт первым выбежал на улицу и ещё долго прыгал от восторга, глядя на отца. Тот поглаживал сына по спине, затем за обедом усадил около себя и расспрашивал, чем Адальберт занимался в его отсутствие. Вечером мальчик решил показать графу деревянные фигурки рыцарей – подарок от матери, графини Анны.

Адальберт вошёл к отцу без стука, почти бесшумно. Кроме графа в комнате находились три женщины: старшая кормилица и помогавшие ей няньки. Женщины стояли, потупив головы и сложив руки перед собой. Кормилица была ближе всех к двери и заметила вошедшего мальчика, но тут же отвела взгляд, будто в каком-то испуге. Отец ходил из угла в угол. Медленно, задумчиво. Голова его то поднималась в решительном жесте, то с досадой опускалась; он тяжело дышал. В руках граф Рудольф держал длинный узкий предмет, но что это – было не разглядеть в полумраке. Адальберт попятился к двери: тревожный холодок пробежал по телу от одного взгляда на отца и служанок.

– Что мне ваши извинения? – глубинным голосом произнёс Рудольф, заглядывая каждой из женщин в глаза. – Они уберегут моего сына от опасности, если вы, дуры, снова недоглядите за ним?

Кормилица невольно бросила взгляд на мальчика и протянула к нему руку, как бы закрывая от хозяина, но граф заметил и этот жест, и сына. Он несколько секунд вглядывался в Адальберта, а затем прищурился и плавным движением развернулся к нему.

– А, Адальберт, – совершенно спокойно и даже дружелюбно сказал Рудольф. – Иди сюда.

Маленький граф робко подошёл к отцу. Тот положил руку ему на плечо.

– Что это у тебя?

– Рыцари.

Адальберт почти проглотил это слово, косясь на служанок.

– М-м. Скажи, Адальберт… мы тут пытаемся понять: как же тебе удалось убежать из замка?

Маленький граф вкратце пересказал всё, что сделал, чтобы попасть в повозку с провизией. Тревожное предчувствие не покидало его, он крутил игрушки в руках, но не переставал говорить.

– Ах… Одеяло скомкал… – отец медленно перевёл взгляд на кормилицу, а затем наклонился к сыну. – Ну, мы же не хотим, чтобы это повторилось, правда? Твоим няням нужно быть внимательнее.

Рудольф подошёл ближе к женщинам и постучал по ноге тем самым предметом. Адальберт различил очертания хлыста, которым стегают лошадей. Теперь ему стало по-настоящему страшно, он сам не понимал, отчего. Мальчик большими глазами смотрел на отца, опустив уголки губ. Тот жестом приказал служанкам повернуться спиной.

Свист. Удар. Адальберт вздрогнул, но не мог выговорить ни слова. Ещё удар. Ещё. Отец бил их по очереди. Мальчик поднял глаза на кормилицу: она дрожала всем телом. Ещё удар, и молоденькая служанка не выдержала и вскрикнула. За ней вторая. Тут закричал уже Адальберт.

– Папа, хватит!

Мальчик не мог сдвинуться с места, но подался к отцу всем телом. Рудольф обернулся через плечо. Лицо его сейчас было похоже на грозовую тучу, надвигающуюся из-за гор.

– Это будет уроком и для тебя, Адальберт. Ты будущий граф, и должен понимать, что от твоих поступков зависят судьбы других людей.

Адальберт замотал головой. Отец снова повернулся к слугам и замахнулся хлыстом.

– Нет! Нет! Нет!

Мальчик закрыл уши и зажмурился. Фигурки рыцарей попадали на пол. Адальберт выбежал из комнаты, не слыша ничего, кроме пелены в ушах.

Он весь вечер пролежал в постели, прижимая ноги к груди и покачиваясь из стороны в сторону. Мальчика колотила до того крупная дрожь, что кружилась голова и ком подступал к горлу. Всё это было для Адальберта впервые, он не понимал, что с ним происходит, и это до слёз пугало его. Он даже звал маму, но делал это слишком тихо, чтобы она услышала. Наконец, графиня сама вошла к нему и, увидев, в каком состоянии был её сын, тут же приказала нести тазы с горячей водой и полотенца. Только затем Адальберт смог уснуть.

Он проснулся несколько часов спустя, когда ещё было темно. Рядом с ним на кровати сидел отец. Сначала Адальберту показалось, это было во сне, но взгляд у графа был слишком живой. В нём было столько страдания, и, кажется, ещё не обсохли слёзы. Маленький граф приподнялся на подушке, и Рудольф со всем трепетом обнял сына. И долго не отпускал, хотя так и не сказал ни слова.

***

Дядя Вильгельм начал готовиться к следующему походу, не успели они вернуться из этого. В замке стали появляться другие рыцари. Их доспехи звенели, а со двора доносился стук молота о наковальню – это кузнец изготавливал новые мечи. И без того преисполненный рыцарской статью, сейчас Вильгельм ходил по замку, высоко вскинув голову. Маленький Роберт во всём старался подражать отцу, но взрослые лишь тихо посмеивались над его неуклюжестью. Взъерошенные каштановые волосы, слегка выпученные глаза и тоненькие ножки – мальчик был похож скорее на воробушка, чем на рыцаря.

Вся семья шла провожать дядю Вильгельма. Адальберт держал мать за руку и, сосредоточенно посапывая, прыгал по деревянным дощечкам. Тонкие стыки в полу представлялись ему огненными стенами или рвом с морскими чудовищами, и он что есть силы перепрыгивал через них. Иногда мальчик останавливался, готовясь к новому прыжку, и графиня громко вздыхала. Граф Рудольф давно ушёл вперёд, наскоро бросив, чтобы жена с сыном не задерживались, но со стороны ребёнка ни о какой спешке не было и речи.

– Берти, пойдём уже скорее, – не выдержала графиня Анна.

Не прекращая игры, Адальберт стал прыгать через стыки всё быстрее и быстрее. И вот – нога спотыкается о бугорок, который и заметить-то было трудно, и маленький граф уже распластался на холодном полу. Вокруг него тут же засуетились и заохали няньки. Сразу несколько пар рук подняли и поставили мальчика на ноги. Графиня, присев рядом с сыном, стала отряхивать его одежду. Её лицо было спокойно, но бледно. Адальберт улыбался.

– Всё в порядке, мама. Видишь, я даже не плачу.

Графиня улыбнулась сыну в ответ и, снова взяв его за руку, повела дальше.

Отец с дядей уже ждали во дворе. Рудольф стоял к брату почти вплотную и что-то быстро шептал ему. Вильгельм напряжённо дёргал бровью, а затем махнул рукой и ушёл к сыну. Он с особой теплотой всматривался в детское личико Роберта, будто стараясь получше запомнить его.

Мать Адальберта, сжав ладошку сына, прошептала ему:

– Ты уж не давай Роберту заскучать тут, пока дядя не вернётся, ладно?

Адальберт оживлённо кивнул. Уж скучать им с Робертом точно не придётся – хоть кузен и был на год младше, вряд ли во всём княжестве можно было найти кого-то, кто с таким же рвением играл в догонялки.

II. «Так разговаривают взрослые»

Весна 1523 года[2 - В этом году произошло рыцарское восстание Франца Зиккенгена в городе Трир, целью которого было ограничить экономическое влияние церкви. Было подавлено силами архиепископа.]. Адальберту почти 8 лет.

Прошло почти два года, а дядя Вильгельм так и не вернулся из того похода. Роберт, не привыкший так надолго расставаться с отцом, всё чаще проводил время, сидя у окна и выглядывая на горизонте силуэты всадников.

Сегодня на небе собрались тучи, ветер стучал в окна: скоро пойдёт дождь. Граф Рудольф заложил руки за спину и беспорядочно ходил по залу, то выглядывая в окно, то греясь у очага. Последний месяц он пребывал в таком же хмуром настроении, каким сейчас было небо. Адальберт сидел здесь же, в большом зале, и выводил буквы на бумаге, от старания высунув язык. Закончив тяжело дававшуюся «?», Адальберт вскочил с места, подошёл к отцу и протянул ему лист.

– Отец, правильно?

– М? Да, да, хорошо, – бросил Рудольф, даже не взглянув в сторону сына.

Адальберт вздохнул и вернулся за стол. Низенький священник с широким носом, круглым лицом и насыщенными синими глазами легко провёл рукой по спине мальчика и улыбнулся. Это был отец Филипп, капеллан[3 - Личный священник феодала в средневековом замке. Также часто помогал в вопросах экономики и при составлении важных бумаг, так как имел достойное образование.] замка.

– Давай сначала закончим, а потом покажем господину Рудольфу, что получилось, сын мой? – тихо произнёс он.

Дверь распахнулась, и Рудольф вздрогнул от её стука. В комнату вошёл прыткий на вид гонец и протянул графу письмо. Тот отошёл к камину, судорожно распечатал конверт и принялся читать. Тут же около него возник Роберт, до этого, как обычно, следивший за дорогой у окна.