Маски благородия

– Это от отца? Он скоро вернётся? – с надеждой спросил кузен.

Граф не ответил. Его глаза спешно бегали по скачущим строчкам письма, а брови всё больше хмурились.

– Дядя? – снова спросил Роберт и легонько потянул Рудольфа за кафтан.

– Замолчи! – рявкнул граф, отдёрнув руку с такой силой, что раздался шлепок.

Адальберт вздрогнул и испуганно посмотрел на отца: раньше он никогда не слышал, как тот кричит. Сердце заколотилось в груди.

– Чего ты хочешь? – не утихал Рудольф, со злобой глядя на племянника, приложившего руку к щеке. – Не знаю я, когда он вернётся, ясно тебе? Пошёл вон!

От крика и бликов пламени лицо графа сделалось красным. Роберт переминался на месте, вжав голову в плечи. Подбородок его дрожал, он не решался оторвать взгляд от пола. Адальберт вскочил со своего места и встал между кузеном и отцом.

– Зачем ты кричишь? Что Роберт тебе сделал?

– Уйди, Адальберт, – Рудольф грубо схватил сына за плечо и оттолкнул в сторону.

– Рудольф, хватит!

Это был голос матери. Графиня Анна подозвала кормилицу, и та быстро увела Роберта и Адальберта из зала.

Роберт заплакал в голос. Адальберт остановился, подошёл к кузену и крепко обнял его. Роберт громко всхлипывал, вздрагивая всем телом, и держался рукой за покрасневшую щёку. Адальберт стал утирать его слёзы.

– Не расстраивайся, Робби, скоро всё заживёт, – ласково говорил Адальберт, поглаживая кузена по щеке. – Хочешь, пойдём поиграем? Точно! – он схватил Роберта за руки. – Я вчера видел в канаве головастиков. Их там, наверное, штук сто! Пойдём, посмотрим?

– Скоро будет дождь, господин, – строго сказала кормилица.

– Значит, головастики выплывут поближе! Пожалуйста, Хильда, можно? – Адальберт даже подпрыгивал от волнения.

– Граф Рудольф будет ругаться, если вы с Робертом перепачкаетесь.

Адальберт тут же помрачнел. Роберт шмыгнул носом.

– Тогда… – Адальберт задумчиво поджал губы. – Тогда мы можем… Придумал! Давай возьмём подушки, одеяла и построим крепость, и ты будешь её осаждать, а я защищать.

– Лучше давай вместе её осадим, – ответил Роберт, небрежно вытерев лицо рукавом.

– Хорошо, давай вместе.

Когда к мальчикам вошла служанка, комната действительно напоминала поле битвы. Тут и там были разбросаны подушки, Роберт прыгал на кровати, Адальберт лежал на полу, замотавшись в покрывало. Оба громко смеялись. Преодолев желание вскрикнуть от увиденного беспорядка, служанка спокойно объявила, что мальчиков ждут к ужину.

– Не-пой-дём! – весело отчеканил Адальберт.

– Да, не пойдём! – подхватил Роберт.

– Но…

– Мы не хотим!

Адальберт выпутался из покрывала и вскочил на кровать к кузену. Они с Робертом стали дружно прыгать и, дразнясь, повторяли: «Не хотим! Не хотим!», – и только заливистый смех прерывал эту нескончаемую тираду. Молодая служанка пару раз попыталась что-то сказать, но, не решившись поднять голос на господских детей, лишь вздохнула, махнула рукой и вышла.

Только мальчики стали праздновать победу, обнявшись и продолжая прыгать, в комнату вошла графиня. Это была красивая женщина со светлыми вьющимися волосами, мягким лицом, на котором всегда покоилась лёгкая улыбка, но также с уставшими глазами. Многие замечали, что графский сын был похож именно на Анну. Адальберт протянул руки к матери, и она, умилённо улыбнувшись, подхватила сына, хоть в свои восемь лет он уже был для неё достаточно тяжёлый. Адальберт поцеловал графиню в щёку и уткнулся в её плечо.

– Мальчики, когда зовут к ужину, надо прекращать игру и спускаться в зал, – сказала графиня.

– Не хотим! – всё так же задорно продолжал Роберт.

Мать со вздохом опустила Адальберта и протянула руку к племяннику. Роберт тут же остановился и, пристыженно потупив взгляд, вложил руки ей в ладонь. Графиня провела по щеке Роберта, обеспокоенно всматриваясь в так и не сошедшую красноту. Роберт резко отвернул голову от тёти.

– Мама, зачем отец ударил Роберта? – спросил Адальберт, обнимая мать сбоку.

– Он не хотел, так вышло само собой. Рудольф всех нас очень любит, правда! Он хочет, чтобы мы жили безбедно, и очень переживает, если этому что-то… мешает. Вы ещё маленькие, но постарайтесь понять: вашему отцу и дяде сейчас нелегко. На него столько свалилось… Нужно поддержать его, ладно? И не сердиться, если кажется, что он зол на вас. На самом деле он всё равно любит вас, просто волнуется.

Адальберт взглянул на кузена, увидел, как тот напряжённо сдвинул брови, и понял, что такой ответ его не устроил. Графский сын и сам только сильнее запутался: если любишь, разве захочешь сделать больно? Мама, должно быть, что-то неправильно сказала – такое бывает, Адальберт сам иногда думает одно, а говорит совсем другое.

– А то письмо? Оно от дяди?

Графиня Анна уже стояла в дверях. Она нервно постучала тонкими пальцами по ручке.

– Адальберт, если письмо написано не тебе, неприлично спрашивать, что в нём.

– Так нечестно! – Адальберт сжал кулаки и топнул ногой. – Дядя Вильгельм – отец Роберта. Если бы я не знал, что с моим отцом, я бы, я бы…

Адальберт отвернулся, прижался к балдахину и потёр глаза. Графиня тут же переменилась в лице, почти встревожилась, подошла к сыну, обняла его и поцеловала в макушку.

– Только не плачь, милый мой Берти. Не плачь. Хорошо… Я скажу так: отец с дядей Вильгельмом поссорились и пока не хотят говорить друг с другом. Но они обязательно помирятся! Пройдёт время, и помирятся, потому что они братья и, в конце концов, любят друг друга. И вы всегда помните: нет ничего важнее семьи. Что бы ни случилось, пока вы есть друг у друга, вам ничего не страшно… Вы поняли?

Маленький граф кивнул. Лицо Анны дрогнуло в ласковой улыбке, она поправила воротничок на рубашке сына.

– Маленький мой Берти. Идёмте в зал, пора ужинать.

В большом зале Рудольф встретил мальчиков раскосой улыбкой. Адальберт, не поднимая глаз на отца, спокойно сел за своё место.

– Наконец-то! – Рудольф стал грубо приглаживать волосы сына, взъерошенные после игры. – Адальберт, что у тебя на голове, а?

Адальберт аккуратно отстранился от отца и стал возить ложкой по тарелке. Рудольф причмокнул губами, смотря на сына холодным отсутствующим взглядом.

– Хватит дуться, слышишь?

– Я не дуюсь.

– Тогда чего такой хмурый?

Рудольф склонился над сыном. От него пахло чем-то горьким, Адальберт едва сдержался, чтобы не поморщиться от этого терпкого запаха. Граф стал щекотать мальчика. Обычно Адальберт сразу начинал смеяться, но сейчас пальцы отца больно впивались между рёбер, поэтому мальчик лишь пытался заслониться руками. Ложка с шумом упала на пол. Графиня взяла мужа за руку.

– Рудольф, не надо.

– А что он?.. – протянул граф, но всё же убрал руки.