Аптечка

– Подруга… Жена гражданская, – после небольшой паузы проговорил Егор. – А где она? Почему Вы мне звоните?

– Потому что она попросила, – сказала медсестра. – Её доставили к нам ночью с травмой головы. Травма нетяжёлая, швы наложили, но сохраняется подозрение на сотрясение мозга. Поэтому пока она останется в стационаре.

– Когда я могу её навестить? – на автомате спросил Егор, плохо соображая, что происходит.

– Приемные часы у нас с 10 до 17. Адрес больницы знаете?

– Нет.

– Лобачевский переулок, дом пятнадцать. Седьмой этаж.

– Спасибо.

– Пожалуйста. До свидания, – строгая медсестра Алёшина отключилась.

Егор посмотрел на часы, которые показывали половину десятого. Несколько секунд он тупо сидел на кровати, пытаясь собрать мысли воедино. Затем резко вскочил и помчался в душ. Через двадцать минут Егор уже сидел за рулём машины и, чертыхаясь, боролся с навигатором, никак не желавшим находить адрес больницы.

Ещё не было одиннадцати, когда Егор поднялся на лифте на седьмой этаж современного здания. Он уже понимал, что ему делать. Надо в первую очередь поговорить с врачом. В длинном коридоре было пустынно, хотя была суббота и приёмные часы.

Егор подошёл к посту дежурной медсестры. Согласно табличке за ним собственной персоной восседала Алёшина Тамара Васильевна, которая, очевидно, и звонила Егору. Несмотря на строгий голос, внешность у неё была вполне располагающая.

– Доброе утро, – робко сказал Егор. – Вы мне звонили. Я к Русаковой.

– А, здравствуйте! – любезно ответила медсестра. – Она в семьсот двадцатой палате. В конце коридора. Только, кажется, она ещё спит.

– Могу ли я поговорить с врачом? – спросил Егор.

– Конечно. Вон его кабинет – Галущенко Глеб Евгеньевич.

Егор поблагодарил Тамару Васильевну и направился к кабинету врача. Дверь кабинета была приоткрыта. Егор хотел войти, но остановился. Изнутри слышался голос доктора, с кем-то говорившего по телефону. Егор присел на стул рядом и решил подождать. Егор не имел привычки слушать чужие разговоры, но, услышав первую фразу, уйти уже не смог.

– Ты не представляешь себе, Ромыч, кому я сегодня ночью зашивал голову, – радостно говорил доктор Галущенко. – Леське Русаковой. Кто бы мне двадцать пять лет назад это сказал!

После небольшой паузы он продолжил:

– Да ничего страшного. Неудачное падение в обморок в аэропорту в связи с сильнейшим переутомлением, отягощённым беременностью. Или, наоборот. К счастью, под ноги их корпоративному водителю. Он поймать её не успел, и она бровью прямо о мраморный пол. Кровищи море, хотя травма-то ерундовая. Мужик молодец, мгновенно сориентировался. Страховка у Леськи дорогая, все дела, он тут же позвонил, её к нам и доставили. Водитель с её вещами следом ехал. Я дежурю, Леську прямо ко мне на стол и привезли. Голову ей зашил с особым старанием и отправил в палату спать. Водитель только после этого уехал. Я хотел ей снотворного вколоть, но передумал – беременна всё-таки. Она и без снотворного прекрасно спит – доработалась, называется… На утреннем обходе зашёл, а она спит. Я аккуратно пульс проверил, всё нормально, не стал будить. Через полчасика ещё раз загляну.

Доктор на некоторое время замолчал, выслушивая вопрос виртуального Ромыча, затем снова заговорил:

– Не, меня не узнала. Так что радость встречи ей только предстоит. Она, по-моему, не очень поняла, что происходит. Всё повторяла: «Позвоните Егору! Пожалуйста, Егору позвоните». Девочки уже позвонили, обещал приехать, так что посмотрим, что там за Егор… Из-за леса, из-за гор.

Доктор Галущенко засмеялся. Ромыч, очевидно, задал следующий вопрос.

– Срок-то? Да совсем маленький. Четыре-пять недель. Леська, небось, и не знает даже. Всё о работе своей думает. Вот я её и обрадую.

После короткой паузы доктор продолжил:

– Боюсь её пока отпускать. Посмотрю, нет ли сотрясения мозга. Всё-таки, о мраморный пол с размаху головой шарахнулась… Но до свадьбы заживет, это точно.

Невидимый Ромыч снова что-то спросил, и Егор услышал ответ Галущенко:

– Не, Ром, по-моему, нет, хотя не знаю. Паспорт у неё с собой только заграничный, а там штамп не ставят. Кольца обручального на руке нет. Спрошу, когда проснётся. Хотя моя Оксанка говорила, что вроде не замужем. Был у неё давно серьезный долгий роман с каким-то парнем, чуть ли не из нашей школы. Но у них не срослось. Она, кажется, несколько лет потом переживала.

На этот раз пауза продлилась довольно долго, изредка прерываясь односложными междометиями. Затем в разговор снова вступил доктор Галущенко:

– Она как в седьмом классе Биссектрису с Планеты Оннеа сыграла, так, похоже, из роли и не вышла. Всё для других старается, а о себе совсем не думает.

Снова молчание, а потом голос доктора:

– Беатриса ее звали. Беатриса Кирайлань.

Услышав это имя, Егор вспомнил фильм, снятый по книге известного детского писателя-фантаста, который сам обожал в раннем подростковом возрасте. По фильму тогда сходили с ума все его ровесники. Главную героиню звали Беатриса Кирайлань. Одноклассники Егора тоже называли её Биссектрисой, поскольку только начали проходить геометрию. По сценарию фильма с Планеты Оннеа из Далёкой Галактики на Землю прилетела экспедиция для налаживания контактов с другой цивилизацией и для изучения человеческих эмоций. Полноправный член экспедиции девочка Беатриса попала в обычную школу, где совершила самый настоящий переворот. Отъявленные хулиганы и двоечники заинтересовались учёбой и перестали обижать малышей, девчонки-«воображалы» превратились в добрых наставниц своих более скромных подруг, за счёт которых поначалу самоутверждались. Учителя и ученики подружились и стали лучше понимать друг друга.

Вся школа потом горько рыдала, провожая Беатрису обратно на её планету. Фильм по праву можно было назвать блокбастером советского времени. Улицы и детские площадки просто вымирали, если по телевизору показывали «Экспедицию Капитана Баги». После выхода фильма девочки начали завязывать волосы в высокий «конский хвост» с аккуратно постриженной чёлкой, как у Беатрисы. Самым шиком считалось надеть водолазку в цветочек и джинсовый сарафанчик – Беатриса часто появлялась на экране именно в таком наряде.

Погрузившись в детские воспоминания, Егор какое-то время не слушал, что происходило в кабинете врача.

– Любовь Александровна? Необыкновенно прекрасна! – голос доктора Галущенко звучал почти над ухом Егора. – Мы с Оксаной недавно ходили на её спектакль. Просто бесподобна! Сходи тоже, не пожалеешь.

Немного помолчав, доктор снова заговорил:

– Щербинская. Леська же под её фамилией в кино снималась. Ага, и вместе с ней. Наверное, дедушка-академик не хотел свою фамилию в титрах видеть.

В голове Егора будто разорвалась бомба. Он до сих пор помнил имя юной актрисы, сыгравшей мечту мальчиков и кумира девочек его детства: Леся Щербинская. Одного из руководителей инопланетной экспедиции играла известная актриса Любовь Щербинская. Егор знал, что мама его Олеси, Олеси Русаковой, – актриса одного из московских театров. Со стыдом он подумал, что не помнил её имени и ни разу не сходил с Олесей на спектакль, а ведь она неоднократно его приглашала. Зато Егор помнил, что Олесин дедушка по линии отца был академиком, получившим Престижную Международную Премию.

Когда Егор и Олеся только познакомились, ему показалось, что когда-то давно видел её раньше. На его вопрос Олеся с игривой улыбкой ответила: «В кино». Егор тогда счёл это банальным женским кокетством. Он и представить себе не мог, что сбылась его детская мечта.

Увидев на экране Беатрису Кирайлань, Егор мгновенно влюбился в её огромные серые глаза, в которых было что-то инопланетно-беззащитное. Ему хотелось оберегать эту девочку или спасти её от какой-нибудь катастрофы. Иногда он замечал ту самую инопланетную беззащитность в глазах Олеси, и его чувства к ней, подогреваемые подсознательными воспоминаниями детства, разгорались сильнее. Когда с Олесей случилась настоящая беда, спасли её совсем другие люди: водитель с фирмы привез в больницу и до утра прождал, пока ей окажут помощь. Бывший одноклассник зашил рану и одним из первых узнал о её беременности…

– Это твой ребёнок, дебилище! – отчетливо услышал Егор. Он резко поднял голову, но рядом никого не было.

Взглянув на себя со стороны, Егор почувствовал отвращение. Он комфортно проспал всю ночь в тёплой постели, хотя мог бы встретить Олесю в аэропорту. Когда всё самое страшное оказалось позади – он просто приехал в больницу. И не привёз ни цветов, ни апельсинов…

Егор тупо уставился вниз. Он будто бы сам стукнулся головой о мраморный пол, благодаря чему мир его перевернулся. До сегодняшнего утра он концентрировался только на своих бесконечных служебных проблемах, возводя их в превосходную степень, и совсем мало интересовался делами Олеси. Все её проблемы он либо отметал, либо игнорировал. Порой он ехидно подсмеивался, потешался над её гиперответственностью и педантичностью. Обладая прекрасным чувством юмора, Олеся, безусловно, оценила бы приготовленный для неё на сегодня сюрприз – старый французский кинофильм «Зануда». Но, скорее всего, ей бы больше понравилось нечто совсем из другой области. Чего она, возможно, и ожидала. Ей, конечно, хватило бы такта и сдержанности скрыть свое разочарование. От осознания этого Егор стал сам себе ещё противнее.

«Какая же я свинья, – думал Егор. – Если бы мог, дал бы себе в бубен». Подняв голову, он уже принял все решения.

За дверью доктор Галущенко заканчивал разговор с невидимым Романом:

– Конечно, Ромыч, не вопрос. Обязательно, обязательно передам. И непременно от соседа по парте. Прямо сейчас пойду и проверю, как там моя любимая пациентка. Пока, давай.

Егор глубоко вдохнул и поднялся со стула. Сначала он поговорит с врачом Олеси. Наверное, ей надо будет ещё отдохнуть. А он тем временем успеет съездить в торговый центр, который видел по дороге, совсем рядом с больницей. Там точно есть и цветочный, и продуктовый магазин. И ювелирный, скорее всего, тоже.

Летние уроки

Посвящается творчеству голландских музыкантов: исполнителя и дирижера Артура Арнольда, а также пианиста и композитора Михила Борстлапа. История основана на реальных событиях.

1983 год, Гаага