Хроники Омура

Поэтому он поспешил с досадой высказаться:

– Что тут сделаешь? Как им помешаешь?

– Расскажешь брату, например, – вкрадчиво предложил свой вариант страж.

– Разумеется, – саркастически согласился Лей, нахмурился, огляделся и шепнул. – Только я так же, как и моя сестра, не хочу, чтобы Высшее пророчество осуществилось!

– С чего бы вдруг? – прищурившись, усомнился Галидар.

– А с того, – не повышая тона, молвил Лейердаль и поманил собеседника за собой.

Кристально-чистые капли падали в небольшой бассейн, фонтан продолжал напевать свою звонкую песенку даже ночью. Золотые рыбки сгрудились у самого края и застыли, уснув. Черноволосый эльф Лейердаль сорвал с руки тяжелый золотой браслет и со всего размаху швырнул в бассейн, распугав рыбок. Они в панике заметались от одного края к другому. Вода забурлила, плеснула на идеально ровные плиты.

– Понимаешь? – повернулся к Галидару, позабыв об обиде, намекая, что они теперь на одной стороне.

– Понимаю, – кивнул страж, рассматривая беспорядок мрачным взглядом. Выдохнул. Вытащил из ножен богато украшенный меч, клинок которого был изрядно исцарапан, показывая, что им часто пользуются.

Лейердаль невольно поежился – этим мечом был зарублен Миринор – эльф-некромант. Остролист – имя клинка. Дураком черноволосый брат Владыки себя не считал и, глядя на меч, сопоставил факты, понял, о чем подумал Галидар, но догадки оставил при себе. В душе согласился, что путь Мири лежит на юг, в резиденцию князей Номии. Эрриниэль и Галидар уже не первое столетие общались с княжеским семейством.

– Чего уставился? – страж поймал слишком пристальный взор Лея, словно бы мысли прочитал.

– Нравится мне твой клинок, – попытался оправдаться Лейердаль. – Карделл мало кого из наших оружием одарил!

– Значит, не заслужили! – припечатал Галидар, намекая.

Лей стерпел, хотя все чувства внутри взбунтовались. «Ничего, – мысленно постановил он. – Придет осей, и я с тобой расквитаюсь, но пока мы вместе!» Вслух он сказал:

– Право не ведаю, чем так приглянулся гномьему мастеру один из наших молодых дознавателей!

– Аликор мир Ль'Алсиль помог Карделлу, – зорко наблюдая за каждым движением эльфенка, откликнулся страж.

Пожав плечами, Лейердаль заговорил о другом:

– А мы должны помочь Эрриниэль и моей сестре! Мири должна уйти из Астрамеаля и унести с собой венец.

– Куда? – воин, как всегда, был практичен.

– У тебя есть мысли? У Эрри?

– У нее есть, – подтвердил Галидар и резким движением загнал Остролист в ножны.

– Куда вы намерены отправить мою сестру?

– А сам, как считаешь? – прищурив один глаз, страж в упор посмотрел на собеседника.

К чести, эльфенок не дрогнул, выдержал и решился на откровенность:

– В Номию! Вы попросите помощи у князя!

– С чего бы? – если Галидар и думал, то и бровью не повел.

– Потому что вы когда-то помогли Риссе и Вайоллу Номийским! – чуть раздраженно сказал Лей – для него ответ был очевиден.

– То было почти три века назад, – невозмутимо напомнил страж.

Лейердаль готов был рвать и метать, но сдержался и глубоко вдохнул.

– А больше некуда, – поглядел прямо на Галидара, показывая, что скрывать нечего.

Тот смотрел долго, пристально, будто впрямь мысли читал. Лей не дрогнул, пока он преследовал иную цель, ругаться с несговорчивым стражем некогда.

– Хорошо, – разжал плотно стиснутые губы Галидар. – Приходи завтра. Обсудим, – и указал на дверь.

Лейердаль, повернувшись спиной, уговаривал себя не срываться с места. Так и чудилось, пока медленным шагом двигался к выходу, что Галидар воткнет Остролист между лопаток. Пронесло! Теперь дело осталось за малым.

***

Дурманит голову аромат трав, расстилается степь, укрытая ковылем. Солнечные лучи уже не жалят, не грозят сжечь, они нынче ласковые, редкие. Птицы, пролетающие в небе, на какие-то лирны притягивают взгляд, тревожа слух пронзительными криками. Сердце Торины откликнулось, она прижала руки к груди, ойкнула. Тогр обратил на нее свой острый взор.

– Чего случилось? – он был готов встать на защиту сестры.

– Журавли, – протянула Хромоножка.

– А-а-а… крикуны… – орк улыбнулся, смотря на девушку. – Мечтательница, – вздохнул, как бы ему хотелось дать ей больше, чем просто двигаться туда и обратно по степи. Рядом с ней он чувствовал себя по-другому, не так, как с прочими. Он был собой. Ему не нужно бояться, что осмеют, если заметят слабость. Он честен во всем, беседуя с сестрой.

Одна ее улыбка, искренняя, добрая, делала его счастливым.

– А давай поймаем ветер, – предложила Торина. Улыбка не сходила с ее губ, и брат согласился:

– А давай! – с гиком запрыгнул на коня и протянул руку сестре.

Они понеслись по степи, догоняя игривый ветер. А он, известный проказник, стремился вперед, ускользал, заманивал вдаль.

И догонялки продолжились бы, если бы боевой конь не встал, как вкопанный. Тогр и Торина удивленно воззрились вперед.

– Жди, – орк опасно прищурился, спрыгнул на землю, вытащил тяжелый, боевой клинок.

Хромоножка вытянула шею, разглядывая, кто прячется за камнем. Человек. Раненый. Торина еще только спустилась с коня, а брат уже тряс ослабленного человека в коричневом балахоне.

– Кто ты! Отвечай!

– Тогр! – позвала она, волнуясь. От природы добрая душа ненавидела насилие.

Брат поморщился.

– Сказал ждать, – и смирился.

Она робко подошла и вовремя. Человек отрыл глаза.