Поэтому он поспешил с досадой высказаться:
– Что тут сделаешь? Как им помешаешь?
– Расскажешь брату, например, – вкрадчиво предложил свой вариант страж.
– Разумеется, – саркастически согласился Лей, нахмурился, огляделся и шепнул. – Только я так же, как и моя сестра, не хочу, чтобы Высшее пророчество осуществилось!
– С чего бы вдруг? – прищурившись, усомнился Галидар.
– А с того, – не повышая тона, молвил Лейердаль и поманил собеседника за собой.
Кристально-чистые капли падали в небольшой бассейн, фонтан продолжал напевать свою звонкую песенку даже ночью. Золотые рыбки сгрудились у самого края и застыли, уснув. Черноволосый эльф Лейердаль сорвал с руки тяжелый золотой браслет и со всего размаху швырнул в бассейн, распугав рыбок. Они в панике заметались от одного края к другому. Вода забурлила, плеснула на идеально ровные плиты.
– Понимаешь? – повернулся к Галидару, позабыв об обиде, намекая, что они теперь на одной стороне.
– Понимаю, – кивнул страж, рассматривая беспорядок мрачным взглядом. Выдохнул. Вытащил из ножен богато украшенный меч, клинок которого был изрядно исцарапан, показывая, что им часто пользуются.
Лейердаль невольно поежился – этим мечом был зарублен Миринор – эльф-некромант. Остролист – имя клинка. Дураком черноволосый брат Владыки себя не считал и, глядя на меч, сопоставил факты, понял, о чем подумал Галидар, но догадки оставил при себе. В душе согласился, что путь Мири лежит на юг, в резиденцию князей Номии. Эрриниэль и Галидар уже не первое столетие общались с княжеским семейством.
– Чего уставился? – страж поймал слишком пристальный взор Лея, словно бы мысли прочитал.
– Нравится мне твой клинок, – попытался оправдаться Лейердаль. – Карделл мало кого из наших оружием одарил!
– Значит, не заслужили! – припечатал Галидар, намекая.
Лей стерпел, хотя все чувства внутри взбунтовались. «Ничего, – мысленно постановил он. – Придет осей, и я с тобой расквитаюсь, но пока мы вместе!» Вслух он сказал:
– Право не ведаю, чем так приглянулся гномьему мастеру один из наших молодых дознавателей!
– Аликор мир Ль'Алсиль помог Карделлу, – зорко наблюдая за каждым движением эльфенка, откликнулся страж.
Пожав плечами, Лейердаль заговорил о другом:
– А мы должны помочь Эрриниэль и моей сестре! Мири должна уйти из Астрамеаля и унести с собой венец.
– Куда? – воин, как всегда, был практичен.
– У тебя есть мысли? У Эрри?
– У нее есть, – подтвердил Галидар и резким движением загнал Остролист в ножны.
– Куда вы намерены отправить мою сестру?
– А сам, как считаешь? – прищурив один глаз, страж в упор посмотрел на собеседника.
К чести, эльфенок не дрогнул, выдержал и решился на откровенность:
– В Номию! Вы попросите помощи у князя!
– С чего бы? – если Галидар и думал, то и бровью не повел.
– Потому что вы когда-то помогли Риссе и Вайоллу Номийским! – чуть раздраженно сказал Лей – для него ответ был очевиден.
– То было почти три века назад, – невозмутимо напомнил страж.
Лейердаль готов был рвать и метать, но сдержался и глубоко вдохнул.
– А больше некуда, – поглядел прямо на Галидара, показывая, что скрывать нечего.
Тот смотрел долго, пристально, будто впрямь мысли читал. Лей не дрогнул, пока он преследовал иную цель, ругаться с несговорчивым стражем некогда.
– Хорошо, – разжал плотно стиснутые губы Галидар. – Приходи завтра. Обсудим, – и указал на дверь.
Лейердаль, повернувшись спиной, уговаривал себя не срываться с места. Так и чудилось, пока медленным шагом двигался к выходу, что Галидар воткнет Остролист между лопаток. Пронесло! Теперь дело осталось за малым.
***
Дурманит голову аромат трав, расстилается степь, укрытая ковылем. Солнечные лучи уже не жалят, не грозят сжечь, они нынче ласковые, редкие. Птицы, пролетающие в небе, на какие-то лирны притягивают взгляд, тревожа слух пронзительными криками. Сердце Торины откликнулось, она прижала руки к груди, ойкнула. Тогр обратил на нее свой острый взор.
– Чего случилось? – он был готов встать на защиту сестры.
– Журавли, – протянула Хромоножка.
– А-а-а… крикуны… – орк улыбнулся, смотря на девушку. – Мечтательница, – вздохнул, как бы ему хотелось дать ей больше, чем просто двигаться туда и обратно по степи. Рядом с ней он чувствовал себя по-другому, не так, как с прочими. Он был собой. Ему не нужно бояться, что осмеют, если заметят слабость. Он честен во всем, беседуя с сестрой.
Одна ее улыбка, искренняя, добрая, делала его счастливым.
– А давай поймаем ветер, – предложила Торина. Улыбка не сходила с ее губ, и брат согласился:
– А давай! – с гиком запрыгнул на коня и протянул руку сестре.
Они понеслись по степи, догоняя игривый ветер. А он, известный проказник, стремился вперед, ускользал, заманивал вдаль.
И догонялки продолжились бы, если бы боевой конь не встал, как вкопанный. Тогр и Торина удивленно воззрились вперед.
– Жди, – орк опасно прищурился, спрыгнул на землю, вытащил тяжелый, боевой клинок.
Хромоножка вытянула шею, разглядывая, кто прячется за камнем. Человек. Раненый. Торина еще только спустилась с коня, а брат уже тряс ослабленного человека в коричневом балахоне.
– Кто ты! Отвечай!
– Тогр! – позвала она, волнуясь. От природы добрая душа ненавидела насилие.
Брат поморщился.
– Сказал ждать, – и смирился.
Она робко подошла и вовремя. Человек отрыл глаза.