Хроники Омура

Мири, прикусив губу, кивнула.

– Нам нужно ускориться, – сказала она, посмотрев на Даэль.

– Попробуем уйти – на дворе день, а время темных – ночь. И рискнем добраться до поместья ир Озаронов – это их земли!

– Но помогут ли они нам? – серьезно засомневалась Мири.

– Будем надеяться, – Даэль не стала обманывать спутницу, потому что не была уверена в том, что ир Озароны примут незнакомых эльфов с распростертыми объятиями. Можно было рискнуть и снять с Мири иллюзию, вернув истинный облик и тогда… Даэль могла лишь предполагать, что случится: возможно путешественницы получат помощь от людей, но скорее всего, во избежание дальнейших проблем эльфиек переправят обратно в Сверкающий Дол. – Идемте дальше, – позвала она и ускорила шаг.

Спустя некоторое время Мирисиниэль уверилась в том, что даже погода против их путешествия на юг, в Номийское княжество. Дождь превратился в ливень, день неумолимо клонился к закату. Смеркалось. Несчастные странницы были вынуждены укрыться под высоким деревом. Мири без сил опустилась на пожухлую траву и в изнеможении прислонилась к мощному стволу, обняла, попросила поделиться жизненной энергией. Жаль, что осенью деревья готовятся к зимнему сну, и их возможности ограничены.

Даэль не могла позволить себе ни лирны слабости, она должна была постоянно оставаться начеку, потому что обещала Галидару доставить сестру Владыки в замок номийских князей в целости и сохранности и была намерена выполнить свое обещание.

– Отдохните несколько лирн, – сказала она, с жалостью посмотрев на измученную девушку, а сама решила вернуться и запутать следы, чтобы преследователи не сразу сообразили, где именно искать беглянок.

Даэль скрылась в лесу, и Мирисиниэль овладело беспокойство. Девушка с детства боялась Гримкина и никогда не понимала, за что Луана любит этого мерзкого карлика-колдуна. Правда, ни разу не высказывала своего мнения, даже братьям и Эрриниэль. В этот миг живое воображение сыграло с юной эльфийкой злую шутку, и Мири почудилось, что сквозь кусты к ней движется колдун. Паника одержала верх над разумом, и девушка, подобно шустрой лани, сорвалась с места.

Остановилась она только, когда лишилась последних сил и, задыхаясь, упала на землю. Рядом оказался огромный валун, и Мири, от отчаяния не понимая, что делает, обняла камень и всхлипнула:

– Все закончено, теперь мне лучше умереть…

– В чем твое горе, паренек?

От неожиданности Мирисиниэль перестала рыдать и выпрямилась, а затем вскочила и заозиралась, пытаясь увидеть говорящего. Но лишь дождевые струи заливали небольшую полянку, на которой она очутилась, да стоял одинокий валун, покрытый зеленым мхом.

– Кто вы? – в горле пересохло, и простой вопрос дался с великим трудом.

– А вы? – эхом отозвался невидимка.

– Я? – Мири задохнулась и быстро заморгала, в первый миг толком не сообразив, что ее облик изменен.

– Вы… – голос был спокоен, он словно очаровывал эльфийку, уговаривал ее не бояться.

– Я Ми… – Мирисиниэль поняла, что едва не проговорилась и поспешно прикусила язык.

– Хорошо, – согласился невидимый собеседник все тем же тихим, благожелательным тоном, – я буду звать вас Ми…

– А как мне звать вас? – Мири, продолжая осматриваться, вспомнила о вежливости.

– Ветер…

– Ветер? – эльфийка часто слушала мелодии ветра, смеялась, когда он играл с ней, касаясь лица, шевеля волосы. Она знала, когда он злится, а когда радуется, а когда настроен поозорничать. Бывало даже, Мирисиниэль задавала ветру вопросы, но никогда не получала ответов. А теперь?.. Может все дело в том, что она пришла на территорию людей, и здесь все иначе?..

– Я могу быть с тобой и без, я невидим для глаз живых, мне известно о том, чего не знаешь ты… – певуче отозвался он.

– О чем я не знаю? – эльфийка снова забеспокоилась, все ее мысли были об одном. – Гримкин перешел через границу?

Некоторое время только дождь шуршал по палой листве, и стекали по гладкому каменному боку водяные дорожки.

– Ветер? – робко позвала Мири, опасаясь остаться в одиночестве.

– Я слышал и думаю…

Мирисиниэль не хотелось торопить неожиданного собеседника, но, успокоившись, она поняла, что потеряла Даэль и совершенно не знает, как вернуться обратно. Поэтому отсчитав для приличия пару лирн, она произнесла:

– Вы не могли бы проводить меня к Даэль, моей… сестре, – Мири придумала на ходу.

– Хм… – собеседник призадумался. – Могу… – но когда Мирисиниэль воспрянула духом, огорошил. – Но не знаю, захочешь ли ты оказаться вместе с ней…

– Почему? – вырвалось прежде, чем она успела обдумать.

– Потому что твою сестру схватили… Ты же не против, Ми, если я буду обращаться к тебе на «ты»? Нет?

– Схватили? – сердце Мири подпрыгнуло к горлу, и она в испуге прижала ладони к груди.

– Так я могу звать тебя просто Ми? – повторил невидимка, проигнорировав вопрос эльфийки.

Если бы Мирисиниэль находилась за крепкими стенами дворца, то она, пожалуй, задумалась бы над словами собеседника, но в нынешней ситуации она быстро кивнула и заново спросила:

– Даэль в плену?

– Эльфы, которые шли за вами по пятам, схватили ее, но она увела их от тебя. Зачем?

Мири обхватила плечи руками, пытаясь сопротивляться панике.

– Что мне делать? – она не заметила его вопроса.

Тот, кто назвался ветром, настаивать не стал, внес новое предложение:

– Ты можешь довериться мне…

– Вам? – Мирисиниэль невольно задумалась, пропадая в сомнениях, но невидимка разрешил их:

– Или ты дождешься этого Гримкина?

– Нет! Что ты! – Мири до дрожи боялась карлика, поэтому перестала сомневаться и согласилась. – Я пойду, куда скажешь, – незаметно для самой себя она сказала «ты» ветру, да и к чему все ненужные в этот миг церемонии?

– Хорошо, протяни руку, и я поведу тебя за собой, – тихий       голос ветра раздался над самым ухом эльфийки, и она, стыдливо опустив глаза, подняла правую руку.

Едва уловимое прикосновение чьих-то горячих пальцев заставило девушку отдернуть ладонь.

– Ты идешь, Ми? – в тоне ветра послышалась легкая обида.

– Да, – окончательно решившись, девушка снова вытянула руку, и ветер, ласково переплетя свои пальцы с ее, повел Мири в сердце осеннего леса.

***

Верит ненавидел путешествовать, особенно когда не знал, куда и зачем едет. Настроение после трех дней тряски по бездорожью ничуть не улучшилось, от возвращения в город его удерживало чувство долга, а еще личный приказ Зеста. Терпеть ворчание Верита пришлось одному из несчастных горожан, который за три золотых согласился «подбросить» темного до какого-то особенного приятеля. Мужчина проклял тот миг, когда некромант нагрянул к нему с визитом. Как-то позабылось, что отказаться в ту лирну не было никакой возможности. Но во избежание проблем горожанин помалкивал и упрямо правил лошадью, как и приказали.