Хроники Омура

– Ты все поняла? – раздраженно, впрочем, как обычно за последние дни, спросил Тогр, ухватив сестру за хрупкое плечо, причиняя боль.

– Да, – кротко кивнула она, даже не поморщившись, принимая страдания, как данность.

– Не перепутай ничего! – продолжал шипеть он, а Торина лишь кивала в ответ, не понимая, от чего он настолько раздосадован. Тогр махнул рукой. – А лучше молчи!

– Хорошо, – смиренно согласилась девушка, но ее покорность сильнее разозлила ожившего.

Он с трудом удержал руку, готовую подняться и ударить Торину. Стиснул кулаки и процедил:

– Иди! – сам отправился следом, недобро зыркая по сторонам, обещая, что сегодня обязательно найдет, на кого выплеснуть свою ярость.

У высокой, двустворчатой, украшенной самоцветами и гравировкой двери Тогр обогнал сестру и распахнул створку. Издевательски склонился, приглашая Торину выйти на крышу.

Девушка вошла и вмиг позабыла обо всем. При ее появлении по периметру вспыхнули многочисленные свечи, и заиграла музыка. Торина оглянулась, чтобы увидеть музыкантов, но, как ни крутила головой, никого, кроме Аривела не заметила. Он двигался ей навстречу и улыбался.

– Звездного вечера, моя госпожа, – склонился, а Торина, как учил брат, подала руку.

– Лунного вечера и теплого осеннего ветра, – она без запинки ответила на приветствие – показывая притаившемуся за дверью брату, что не настолько безнадежна, какой он ее считал.

Тогр, который и впрямь, подглядывал в дверную щель, оскалился. Он не рассчитывал, что глупышка-сестра справится, и лишь тянул время, пока музыканты, укрытые за высокими вазами, уйдут, оставляя влюбленных в одиночестве.

Торина, приказав себе держаться ради брата, выстояла, когда эльф прикоснулся губами к ее руке, задержал пальцы дольше, чем требовали приличия, восхитился их трепетом и решил не тянуть.

– Моя дорогая, прошу разделить со мной трапезу и поднять бокал игристого вина за наше счастье, – вопросительно взглянул, и Торина, сгорая от стыда, шепнула:

– Конечно, – это слово Тогр буквально заставил сестру заучить.

Воодушевленный Аривел не заметил мученическую гримасу, исказившую черты милой Эрри и потянул невесту за собой.

Усадив любимую на стул, Аривел подал ей бокал с вином. Принимая фужер, Торина чувствовала, как дрожат ее руки. Раньше она пила только пиво, кроме него орки употребляли крепкие хмельные напитки. И вкус вина, распробованный впервые, девушке понравился. Аромат незнакомых ягод кружил голову, сладость оставалась на языке, тепло растекалось по телу.

Заметив, что Эрриниэль опустошила бокал, Аривел тут же наполнил его снова. Тогр скрипнул зубами – он знал, как действуют хмельные напитки, и справедливо опасался, что сестра выдаст себя.

Но пока вечер шел по плану, задуманному ожившим. Легкая раскрепощенность ничуть не портила девушку. Она загадочно улыбалась, ощущая, как отступает скованность, вызывающая дрожь по всему телу. Аривел читал стихи, и, хотя половина слов была Торине незнакома, она благосклонно внимала разошедшемуся эльфу.

Не отказалась, когда он пригласил ее на танец. А ведь Тогр неоднократно указывал, что от танцев надобно отказаться, сославшись на головокружение. «Это всего-навсего танец!» – мысленно она извинилась перед братом и приняла протянутую руку Аривела.

Тогр хлопнул себя по лбу, не сдержав охвативших эмоций. Торина не понимала, что ее ждет, от того и не боялась. Но правда состояла в том, что видела девушка только разудалые танцы орков. А они отличались от «эльфийских вальсов», как небо от земли.

В первые лирны она растерялась, широко раскрыла глаза, когда одна рука Аривела легла на ее талию. Невольно, когда он повел, Торина сделала шаг и не ошиблась. Возможно, тело трехсотпятидесятилетней эльфийки слишком хорошо помнило эти движения. Чарующая музыка тоже воздействовала на Торину самым чудесным образом. Околдованная волшебством, девушка танцевала вместе с тем, кого должна была ненавидеть. Чуждое светлой душе чувство, взращенное ожившим, постепенно испарялось без следа. В эти мгновения Торина избавлялась от всего черного, что долгое время тревожило, губило ее душу. Девушка смотрела в дурманящие глаза эльфа и прощала его. Одновременно, она страстно желала, чтобы брат понял ее и простил Аривела.

Эльф чувствовал безграничное счастье, замечая с какой любовью смотрит на него Эрри. Его сердце готово было выскочить из груди от волнения. Мысленно Аривел представлял, каким будет их совместное будущее и радовался, что Эрриниэль наконец-то забыла своего дракона.

На радостях он отпустил музыкантов, и они, не задерживаясь, покинули возлюбленных. Тогр проводил их прищуренным взглядом, по губам ожившего скользила нехорошая ухмылка, а руки буквально чесались, так Тогру не терпелось сомкнуть пальцы на хрупкой эльфийской шее. Оставалось успокаивать себя тем, что ждать уже недолго.

***

В Аметистовом Зале, расположенном на пару этажей ниже, без устали перемещался из угла в угол Владыка Сверкающего Дола и постоянно твердил, изо всех сил стискивая кулаки.

– Как она могла? Как она посмела? Почему она выбрала его? – повернулся к сидящему в высоком кресле брату.

Лей равнодушно постукивал пальцами по резному подлокотнику, выражение его лица не изменилось, осталось таким же бесстрастным, каким было все прошедшее время.

– Я готов был бросить к ее ногам весь мир! – продолжал разоряться Норримиеэл, его брат, выждав миг, когда установилось молчание, высказал свои тревожные мысли:

– Мне кажется странным поведение стража Эрри… – проследил за венценосным братом.

Тот только повел плечами, прикрытыми роскошным камзолом.

– Что именно тебя беспокоит? – соизволил поинтересоваться Норримиеэл.

– Все! – без утайки бросил Лейердаль. – Никогда бы не подумал, что доблестный страж бросится на защиту Аривела, побежит к нему и нажалуется на неугомонную Ланиэль, утверждающую, будто ее сестра больна.

– Ты сам знаешь – Галидар всегда действовал в интересах Эрри, а она, если ты не забыл, сама выбрала себе жениха! – Владыка был ослеплен обидой.

Лей искоса взглянул на него.

– Так и есть! Но кто сказал, что Аривел действует в интересах Эрриниэль? Скорей, он позаботился о себе, – и жестко напомнил брату. – Ты прекрасно знал, что Аривел был с юности влюблен в Эрри!

Норримиеэл стиснул челюсти с такой силой, что заиграли желваки на благородных, высоких скулах.

– Но она всегда относилась к нему, как к брату!

– Равно, как и к тебе, – мягко заметил Лейердаль, заставив Владыку разъяриться сильнее и метнуть в младшего ледяной взгляд.

Лея ничуть не задело, он не собирался льстить брату, наоборот, вознамерился открыть глаза, указать на очевидное.

– С Эрри и Галидаром что-то не так. Ланиэль не могла ошибиться, она отлично знает свою сестру!

– Последнее время все идет не по плану! – агрессивно откликнулся Норримиеэл. – Гримкин! Только подумай! Великий колдун погиб, не устояв в битве с каким-то лесным нечистиком!

– Возможно, и это обман, – продолжал настаивать на своем Лейердаль. – Мы толком не знаем, что произошло на той стороне границы. Выживших в той битве не оказалось. И, заметь, все наши воины и Гримкин попросту сгорели, будто в драконьем огне.

– Думаешь, Рронвин вмешался? – засомневался Владыка.

– Быть может, – Лей опасался высказывать свое истинное мнение, считая, что на исход лесной битвы повлияла Мирисиниэль. Он весь прошедший день потратил, изучая сгоревший лес на той стороне границы, пока нахальный леший посмеивался над ним, но ответов на заданные вопросы не давал. Нечистик держался уверенно и смел угрожать, что в своем праве выгнать приехавших эльфов из своих владений.

– Вряд ли! – Норримиеэл отвлекся от своих стенаний. – Рронвину не до нас. Он занят проблемами в своем государстве, и даже собственного сына найти не смог.

– Арриен мертв, иначе этот твердолобый дракон уже неоднократно навестил бы нас. Свою матушку Шайнер никогда бы не бросил, – убежденно молвил Лей, погрузившись в задумчивость.

Владыка одарил брата внимательным взором и хотел задать новый вопрос. Но его отвлек звон колокольчика, сообщающий о приходе посетителя.

– Я же сказал, чтобы нас не беспокоили, – раздраженно рявкнул он, а Лей, устав слушать стоны брата, поспешил вскочить с надоевшего места и впустить посетителя.

В зал с поклоном вошел один из стражей. Его глаза лихорадочно блестели.

– Что? – Лейердаль насторожился первым.