Его чужая истинная

– Кофе будешь?

– Буду. – И он бросил куртку на вешалку.

***

После весны пришло сырое дождливое лето. Мы с Яриком сдали сессию и более-менее выдохнули хоть на какое-то время. А когда появилось время продохнуть, у брата возникли мысли съездить домой. Все же в Питере ему было непривычно и тяжело, хоть это и было непросто разглядеть. Но когда он говорил о доме, глаза его начинали натурально сиять.

– Езжай, – пожала я плечами. – Я теперь только на работу и с работы буду передвигаться. Не хочу ничего…

Мы сидели в любимом парке на более-менее сухой скамеечке и кормили уток после последнего экзамена.

– Может, со мной поедешь? – осторожно предложил он.

Да, мне хотелось увидеться с мамой. Но я боялась. Боялась, что она приедет, и я раскисну – так скучала по ней. Не уверена, что смогу пережить последующее расставание и не увязаться следом, бросив все.

– Нет, – заявила решительно.

– Вот той подкинь побольше корма, – вздохнул Ярик и прищурил глаз на особенно упитанную птицу. – Еще пару недель пусть поплавает… До моего возвращения.

– Ты уже штук десять перетаскал! Влетит тебе от ведов, – закатила я глаза, усмехаясь.

– Не влетит. Корми. Запеку с яблочками. Тебе же нравится.

Я закатила глаза, но повиновалась. Мужчины, похоже, всю жизнь будут вертеть мной, как им вздумается!

20

Все же братец родился не только с огнем в груди, но и в рубашке. Ему везло. Ну, разве что, кроме того раза, когда он все же приперся к Сэту на тренировку. Вернулся он домой, подтаскивая заднюю ногу и прикрывая разбитый нос. И это Сэт его еще пощадил, со слов братца. И нет, он не защищать мою честь поперся, которая никому даром не далась. Просто пошел разведать, как он сказал, кто такой этот Сэт. Разведал. Поболел неделю, а потом пошел к нему на тренировки.

На моем пути Сэт больше не возникал, на что я только зло усмехалась сама себе. Думала, он на меня позарился? Дура. Такому коту не требуется усилий, чтобы подцепить девочку на ночь. Одна поцарапается, зато другая согласится. Там, должно быть, очередь стоит. И то, как я тряслась тем вечером в горячей ванной, теперь казалось весьма самонадеянным и очень глупым.

А вот с Арраном мы стали видеться часто. И за время этих встреч я убедилась, что он не знал о нас с Яром, иначе бы ни за что не перевелся в этот университет. Ему было больно видеть меня, а мне было нечем ему помочь. Мы сталкивались то в коридорах университета, то на экзаменах. Он вежливо расспрашивал о делах, интересовался моей работой и… желал удачи.

Мы стали чужими.

Настолько, что я начала теряться от него, если видела издалека. Даже осознавая, что дракон почувствует мой запах среди тысяч других, я давала ему передышку и возможность не видеть меня хотя бы один день. Уверена – делала лишь хуже, как это обычно у меня происходит, но ничего другого мне в голову не приходило.

– Мне тревожно тебя оставлять, – оглянулся на меня Яр.

– Зря я тебе позволила жить вместе со мной, – покачала я головой.

– Ладно. Я на пару недель всего…

– Ярик, ничего не изменится. Найдешь меня в том же состоянии, в котором оставил.

Блики от солнца, отраженного в воде, взыграли в его глазах, и он потянулся в карман куртки:

– У меня для тебя есть подарок. – И он протянул мне красивый тесненный конверт с лентой. – Это безлимит в спа-салон. Обещай, что воспользуешься.

– Так хреново выгляжу? – прищурилась я, разглядывая конверт с усмешкой.

– Бледная стала, да. Тут совсем нет солнца, – вздохнул он. – Сходи, получи удовольствие.

– Спасибо. У меня тоже есть подарок тебе, – полезла я в рюкзак. – Думала, дома отдам…

– Да у меня самолет через три часа, – огорошил он меня. – Я надеялся тебя спонтанно взять с собой.

И мне на колени лег паспорт и билеты на его рейс.

– Яр, – улыбнулась я. – Вот ты прохвост… Держи.

И я вручила ему футляр с кулоном. Этот кулон я заказала ему давно, намереваясь вручить, когда он соберется домой. Сделанный из белого и красного золота пустынный кот с гривой на шнурке. Я долго искала умельца, который смог бы сделать этот кулон живым и динамичным, и нашелся тот, кому это удалось – зверь вышел как живой.

Джинны любят золото. А мне хотелось напомнить Ярику, что он – не только кот, но и джинн. И дом его не здесь.

– Малек, это… я даже не знаю, что сказать, – опешил он, глядя на подарок. – Спасибо!

– Чтобы помнил всегда, кто ты, – улыбнулась я и обняла его. – Беги на такси.

– Ты точно не поедешь?..

Я отрицательно мотнула головой и встряхнула пакетик с кормом:

– Мне еще твою утку откармливать.

– Ладно, – нерешительно нахмурился он, но все же подхватил рюкзак и направился по дорожке к выходу из парка. А я разомлела на бледном солнце и лениво уставилась на уток. Только непривычная тоска заскребла в груди. У меня же нет никого здесь, кроме Ярика. Друзей я не завела, только недругов в виде обиженных клиентов и самодовольных котов. И теперь, когда брат уехал, мне стало тревожно. Я собралась и зашагала из парка.

Солнце спряталось, небо насупилось, не обещая ничего хорошего, и я припустила до метро. Питер ощутимо охладел ко мне – все же полил щедро дождем, пока я бежала от автобуса до дома. Кажется, я вымокла не только до трусов, но и до спрятанного в пакет утиного корма. Влетев во двор, я пронеслась пулей через площадь и уже собиралась забежать в свой подъезд, когда взгляд зацепился за движение где-то сбоку у скамейки…

21

И как я не заметила сразу?

Хотя, это понятно – инвалидная коляска, накрытая плащом, никак не выдавала себя за интересный живой объект.

– Привет, – хрипло выдала я.

– Привет, – поднял Арран капюшон. – Я надеялся, что ты меня заметишь…

– Ты вымок насквозь…

– Я был неправ, – взглянул он в мои глаза, и я съежилась. – Мне не стоило делать вид, что… мне все равно.

– Пошли ко мне? – кивнула я на подъезд.

Он кивнул и крутанул колеса, пришибленно сгорбившись. Чтобы дотащить коляску до лифта, пришлось попотеть. Когда створки скрипучей кабины, наконец, закрылись, я увидела, как сжимает Арран зубы. Мда, сложно представить, каково ему щас. Габариты моей квартиры не дали ему особенно расслабиться. В кухню коляска не протиснулась вообще, и я, наскоро наготовив перекуса и чая, поспешила в гостиную.

– Держи полотенце, – Наши пальцы ненароком встретились, и по телу будто ток прошел. – Может, все же, снимешь мокрые шмотки? Высушим…