Светлый эльф в царстве дроу. Спасти от навязанной жены

«Ради Лесонвилля, ради моего народа».

– Пошли, поганка. – Визарра толкнула его в спину. – Я устала на этой дурацкой свадьбе, а мне еще трахнуть тебя надо перед сном.

Элендил отвернул горящее лицо, чтобы ни в коем случае, даже случайно, не пересечься ни с кем взглядом, особенно с принцессой Лейной. Отчего-то смотреть ей в глаза было невыносимо.

О духи, кем он был, и кем стал! Как резко все изменилось!

И как невыносимо вульгарна его супруга! Какие грубые и неприличные вещи говорит вслух!

– Ты там поаккуратнее с ним, – раздался тихий голос Ее Высочества. – Помягче. У него же это, наверное, впервые.

Элендилу захотелось провалиться сквозь землю. Прямо сейчас. В эту самую секунду. Немедленно. А он-то думал, что сильнее смутить его нельзя, но выяснилось: предела нет. Щеки пылали так, что казалось, приложи к ним лед – тот сразу растает.

«Не надо, не надо меня защищать, принцесса! – мысленно закричал он. – Дайте мне сохранить хотя бы остатки достоинства».

– Я его не покалечу, – ответила Визарра. – Довольна?

Всю оставшуюся дорогу до спальни Элендил думал о том, как подгадать момент и незаметно выпить возбуждающее зелье, спрятанное в кармане. Без этого зелья ничего не получится. Не сможет, ну не сможет он заставить свое тело возжелать Визарру. Только не ее, не эту мерзкую, серокожую паучиху, и только не сейчас, когда каждую секунду мутит и кажется, будто ты падаешь в глубокую зловонную пропасть.

Он даже прижал неповрежденную руку к животу: ему все чудилось, что внутренности вот-вот вывалятся наружу, а сам он осыплется песком на каменный пол пещеры, как мумия, попавшая в ураган.

Цепляясь за ошметки гордости, Элендил старался идти прямо, высоко подняв голову и сохраняя царственную осанку, но, похоже, это до безумия бесило его жену.

В спальне Визарра тут же потащила супруга к напольному зеркалу, встала позади и ядовитым тоном зашептала:

– Только взгляни на себя. Невзрачный, бледный, как земляной червь. Уродец.

Рядом раздался короткий презрительный смешок Малаггара.

– С таким трахаться только с закрытыми глазами.

Визарра как могла расписывала достоинства нового мужа, но в этот раз ее колкие, пропитанные желчью слова летели мимо цели: Элендил знал, что красив, – на родине постоянно ловил на себе восхищенные взгляды эльфиек. Впрочем, вполне может статься, что в Гремволе каноны привлекательности другие и в глазах дроу он действительно уродливый бледный червь.

– Мне жаль, что моя внешность не доставляет вам эстетического удовольствия, Ваше Высочество, – ровно, не теряя самообладания, ответил Элендил.

– Плевать мне на твое личико, – буркнула Визарра, явно раздраженная его спокойствием. – Но посмотрим, что у тебя в штанах. – И она резко дернула его брюки вниз.

Застигнутый врасплох, Элендил шумно вздохнул, вздрогнул, но прикрываться не стал, хотя в лицо ему будто плеснули кипятком.

В зеркале он видел себя в рубашке, но со спущенными до колен штанами и оголенным членом в состоянии покоя. Еще он видел отражение Визарры, брезгливо склонившейся над его пахом.

– Как я и думала, ничего впечатляющего. У Малаггара больше. Даже у задохлика Рейнирра в трусах поинтереснее, чем у тебя.

У Элендила были все основания полагать, что супруга лжет, что унижает его намеренно. По крайней мере, ему всегда казалось, что природа к нему щедра.

– Мне очень жаль вас разочаровывать, Ваше Высочество, – ответил он сухим, равнодушным тоном, прекрасно зная, что Визарра ждет от него другой реакции.

И правда, его драгоценная женушка от злости заскрежетала зубами.

– Поганка! – выплюнула она, а потом повернулась к Малаггару, чтобы жарко и в то же время нежно поцеловать любимого мужа в губы.

Они целовались, лаская ладонями лица друг друга, пока Элендил стоял посреди комнаты без штанов и думал о том, что его жизнь кончена.

Мог ли он представить, что его свадьба и первая ночь в качестве мужа будут такими?

Со вздохом он наклонился, чтобы одеться, – и тут пузырек с возбуждающим зельем выпал из кармана и с глухим стуком ударился о пол.

– Что это?

По закону подлости Визарра заметила флакончик раньше, чем Элендил успел его подобрать и спрятать. Бросив Малаггара, она приблизилась и двумя пальцами брезгливо подняла с каменных плит маленькую прозрачную бутылочку.

О, гниль дубов!

Внутри все похолодело.

Он же собирался принять зелье незаметно, тайком, потому что с трудом представлял реакцию Визарры на подобные манипуляции.

Вернее, очень хорошо представлял, особенно после того унижения, что она устроила ему перед зеркалом.

– Это зелье-индикатор для проверки пищи на присутствие яда, – попытался выкрутиться Элендил. – Ваша сестра дала его мне.

Спокойно, без паники. Ни в коем случае нельзя показывать, что нервничаешь.

На лице задвигались мышцы – он ничего не мог с этим поделать, но хотя бы расправил плечи и выпрямил спину.

– С чего бы моей сестрице так о тебе заботиться? – Визарра подозрительно прищурилась, затем мерзким голоском передразнила принцессу Лейну: – Хотя бы перевяжи ему ладонь. Ты там поаккуратнее, он нетронутый.

Элендил отвел руки назад и до боли сжал кулаки.

– Ее Высочество очень добра.

– Добра? Лейна? Да ей никогда ни до кого не было дела! А тут… – Визарра подалась ближе, всматриваясь мужу в лицо еще внимательнее. – Она тебя трахала до свадьбы?

Элендил дернулся, как от пощечины.

– Лег под нее, чтобы получить защиту?

О, духи, он в каком-то безумном сне, в театре абсурда. Так не бывает. Так не обращаются с наследными принцами. И он должен это терпеть? Молча? Глотать и улыбаться? Ради Лесонвилля?

Кипя от ярости, Элендил открыл рот, собираясь сказать… что-то, он сам не знал, что именно, но тут Визарра откупорила флакон и принюхалась к жидкости внутри стеклянных стенок.

– За дуру меня держишь? – взревела она. – Это не капли-индикатор. Я знаю, что это! Это зелье, поднимающее член. Ты еще и бракованный? Мне подсунули жениха с дефектом!

– Мужское тело не настолько капризно, как женское, – начал Элендил, изо всех сил пытаясь удержать ускользающий самоконтроль, – но даже нам для реакции требуется услада для глаз.

Брови Визарры от такой вопиющей наглости взлетели на лоб, челюсть отвисла. Ее только что обозвали уродиной. При мужьях! И кто? Раб, пленник, вещь! Чужеземный ублюдок, который должен молчать в тряпочку и вести себя тихо и незаметно.

– Я здоровый мужчина, полный сил, но тут обстоятельства против меня, – решил добить ее Элендил, шумно дыша от ярости.