Сказка о Берте из рода морских фей

– Что это?

Но он не оторвал взгляда от Зеленого Моря вдали. С удивлением поняв, что мелодия не производит на него такого действия, как на нее, Берта увидела, как его губы ответили:

– Это плющ. Он, наверное, уже зацвёл. Скоро рассвет.

– Мне пора.

Он остался сидеть на земле под окном.

Когда Берта обернулась, она увидела в дверном проеме, как распускающийся белыми граммофонами-цветами плющ играет на фортепиано.

Дорога ее вела среди цветущих холмов, и девушка каждой клеткой своего тела чувствовала, как сгущаются облака в небе во время рассвета, она слышала голоса Морских Фей с берега, их зов, видела манящие жесты и открытые объятия. В ее сердце родилось желание броситься в воду, легко выпорхнуть из нее, слушать снова и снова живую мелодию фортепиано, мелодию самой природы. Живое воплощение сказки. Чувствовать бархатное касание улиток на плечах, запах водорослей на озере, потоки ветра, холодящего белую полупрозрачную кожу.

Но, по мере того, как она уходила все дальше и дальше, желание это ослабевало. Оно умирало медленно, вытесняемое образом Берти, всплывающим в памяти. Под блузку она положила письмо, которое дала ей Вирджиния, простая льняная юбка скрывала ее ноги до колен. Девушка шагала по тонкой тропе среди высоких трав и раскрывшихся под первыми лучами солнца цветов. В плетеные босоножки ее набивались сломанные стебельки, и травяные соки, пропитывая подошвы бертиных ног, задавали ей несмелые, слабые вопросы:

«– Зачем ты сломала нас? Зачем идешь по этой тропе? Зачем ты идешь туда? Почему ты уходишь?»…

Каждый новый шаг притуплял ее чувства, и, преодолев дорогу, ведущую через холмы, Берта перестала слышать тоненькие голоса диких цветов, потерявших свою жизнь под ее ногами. Перед ней открылся потрясающий вид: Гавань Заката, зажатая между двумя гигантскими скалами, встречала рассвет нового дня.

Всего один корабль стоял у пристани, его окружали крохотные, по сравнению с ним, дряхлые лодочки, с веслами и без весел, с рыбацкими сетями, со стариками, одетыми в рванье, спящими сидя прямо там же, в своей непрочной скорлупе, качающейся на волнах. У девушки не было часов, она торопливо зашагала, чтобы не опоздать к отправлению корабля. Ей казалось, прошло уже много времени с тех пор, как она покинула дом Вирджинии, и полдень должен был наступить очень скоро.

– Ты напрасно торопишься, девчонка, – услышала она скрипучий голос за спиной: – Еще есть минут сорок до отправления корабля, незачем бежать, ломая цветы, – когда Берта обернулась, она увидела низенького худого старика, держащего в руках два больших кожаных чемодана: – Посмотри, у тебя все ботинки полны стеблей, ты можешь поранить ногу, – указал он ей на ее собственные ступни.

Девушка остановилась, с тревогой глядя на этого человека:

– Откуда вы знаете, что я тороплюсь именно на корабль? – Спросила она.

– Зачем же еще тебе торопиться туда? – Проворчал старик, опережая ее. Он не стал останавливаться, чтобы поговорить с ней, и Берта решительно отправилась вслед за ним вниз с горы в Гавань Заката.

Услышав ее шаги следом за собой, путник вздохнул, что-то проворчал себе под нос и бросил ей через плечо вопрос:

– Ты что, собираешься на Фирру?

– Да, – кивнула Берта.

– Глупая затея, – покачал он головой: – Что делать там тебе, созданию воды и музыки?

– У меня свои дела. – Берта вспомнила, о чем предостерегала ее Вирджиния – нельзя никому в Гавани говорить о том, зачем она едет на остров.

Старик пожал плечами, и остаток спуска с холма они прошли молча. Трап корабля был спущен, но никто не поднимался по нему. Множество людей продавали что-то в высоких плетеных корзинах у самой пристани. Моряки-оборванцы шумно торговались, курили, смеялись и таскали купленные корзины к трапу. Путник с чемоданами сел на опрокинутое приливом дерево, которое было настолько сильным, что продолжало расти даже в горизонтальном положении.

Не зная, что делать дальше и к кому обратиться, чтобы ее взяли на корабль, Берта тоже села рядом с ним, ожидая неизвестно чего.

– Так как же, – заметив ее рядом с собой, старик сразу же пустился в расспросы: – Зачем Фея Моря собралась в порт, где живут одни только нищие и торговцы?

Берта внимательно посмотрела на него:

– Почему вы думаете, что я Морская Фея? Моя внешность лишь…

– Твоя внешность угасает, – перебил ее старик: – Медленно, едва заметно для окружающих. Но, это только пока. Ты очень быстро погаснешь совсем, если покинешь эту землю…

А она вдруг почувствовала силу дерева, на котором сидела. Каменное противоборство коры с соленой морской водой ударило по ее чувствам. Сжимая порыв, клокочущий в груди, Берта склонила голову, несколько прядей ее волос спали на лицо, и девушка заметила, что ее локоны снова пылали белизной с едва заметным серебристо-голубым оттенком.

Так же она почувствовала ладонь, коснувшуюся ее подбородка, приподнимающую ее лицо. Берта смотрела не на глаза, а на морщинистые губы путника:

– Зачем же ты бежишь отсюда, девчонка?

– Я ищу одного человека на Фирре, – вяло пролепетала она.

– Кого?

– Разве это важно?

Путник пожал плечами, отпустил руку и почесал тонкую бородку, сплетенную косичкой. Остальная часть лица его была гладко выбрита, только густые седые волосы, по которым было видно, что когда-то они были рыжими, свешивались на плечи словно грязная пакля. Глаза его загорелись неподдельным интересом:

– Ты вряд ли знаешь, как договориться с местными моряками. Если ты скажешь мне, девчонка, кого ты ищешь на Фирре, я заплачу им за тебя. Что скажешь? – Его скрипучий голос стал чуть плавнее, размереннее и намного тише.

Он был совершенно прав. Берта понятия не имела, как попасть на корабль. А времени оставалось все меньше. Матросы уже начали заносить купленные ими корзины на борт. Подумав о том, что в случае неудачи она сможет придумать что-нибудь в завтрашний полдень, девушка тихо и размеренно, в тон его голоса, прошептала старику:

– Я ищу Счастливчика Берти.

На миг глаза старика совершенно округлились. Губы полураскрылись, и уголки рта дернулись было вверх, растягиваясь в усмешке. Но собеседник Берты тут же опустил лицо вниз, а когда поднял его вновь, на нем замерзло выражение плохо скрываемого любопытства. Он обратился к девушке все тем же ровным скрипучим голосом:

– Счастливчика? Морская Фея ищет искателя Адельерры? Зачем тебе это нужно?

Берта хитро улыбнулась:

– Ты задал мне только один вопрос. Я ищу Счастливчика Берти. Выполни свое обещание.

Путник со вздохом поднялся с дерева, и оно закачалось, освобожденное от его веса. Согнувшись, старик понял свои чемоданы и уверенным шагом направился к трапу. Взобравшись по нему на палубу, он исчез в одном из дверных проемов.

«– Завтра», – подумала про себя Берта: «– Завтра я сяду на другой корабль. Старуха Вирджиния была абсолютно права».

Все новые и новые корзины втаскивались на борт, девушка безмолвно наблюдала за работой торговцев и моряков. Солнце поднималось все выше над двумя горами, освещая Гавань Заката своими нежными утренними лучами.

Дерево, на котором сидела Берта, медленно и ритмично покачивалось в такт морским волнам. Его кора, насквозь пропитанная солью, источала запах борьбы и скорой смерти. Крохотный краб-отшельник, подобравшись к руке девушки, немело прищемил клешней ее ноготь, и тут же отбежал прочь, словно бы испугавшись собственной наглости.

– Эй, ты, Фея! – Услышала она скрипучий крик с корабля. Живо поднимайся по трапу, нам пора…

Пропитанные дегтем и иссушенные ветром доски палубы были теплыми. Берта и старик расположились у правого борта, где не стояли высокие корзины, и рыбой пахло меньше всего. Команда моряков шныряла туда-сюда повсюду, быстрота и резкость их движений, грубость выкриков разбудила в душе Берты чувство неясной тревоги. Ей хотелось, чтобы все это как можно скорее закончилось, чтобы корабль уже начал свое движение, разрезая волны.

– Как тебя зовут, девчонка? – Спросил путник. Он сидел на досках, облокотившись правой рукой на один из своих чемоданов. Второго у него уже не было, и девушке пришло в голову, что старик отдал его капитану корабля, чтобы ее взяли на борт.

– Меня зовут Берта, – с благожелательной улыбкой ответила она. Он не производил на нее приятного впечатления, но она испытывала благодарность.

– Одди, – протянул он ей свою морщинистую, но крепкую руку: – Очень символично: Берта, которая ищет Берти.

– Вы сказали, – проигнорировала она его иронию: – Вы сказали, что Берти ищет Арде… что-то там…