Новый Афонский патерик. Том III. Рассказы

183

«Мир очень сильно отличается от монашества. У мирских язык общий, а поведение у каждого своё. Даже в одной семье отец и мать могут вести себя совсем по-разному. А вот в монастыре и язык у нас общий, и ведём мы себя одинаково. Мы приехали из разных мест, однако у нас одна цель. Мы единомудренны, мы сражаемся одним оружием. Мы должны ощущать себя больше чем братиями, поскольку нас объединяет Христос».

184

«Отсекайте свою волю перед старшим по послушанию так же, как перед старцем. Ведь начальствующий несёт ответственность, с него и спрос за ошибки. Если его не слушаешься, то скоро и старцу начнёшь перечить».

185

«В монашеской жизни нет „правильного!“ и „справедливого“. Правильно то, что приближает нас к цели. Очень часто правильным бывает неправильное. И когда мы не принимаем неправильное слово, то показываем свой младенческий возраст и свой карликовый духовный рост».

186

«Мученичество связано с болью, однако любовь ко Христу сильнее этой боли и её побеждает».

187

«Если монах не может сказать: „Старец правильно сделал, что меня отругал, я сам виноват“, то пусть по крайней мере говорит: „Он меня испытывает“. Совсем плохо будет, если монах насупится и начнёт ныть: „Старец меня не любит!“».

188

«Брат, который, подобно сосуду, наполнен добрым содержимым, добрыми помыслами, не может увлечься злым помыслом. Увлечение злыми помыслами – признак немощной души, удобопреклонной ко страстям. Душа должна признать своё падение и покаяться – и через неделю всё пройдёт».

189

«Типичное мирское отношение к оскорблениям – ударить в ответ. Человек более преуспевший будет держать себя в руках. Бесстрастный же будет радоваться оскорблениям».

190

«Обиженность на весь мир кроет в себе эгоизм, такой человек— неблагодарный. Он брюзжит, раздражается, он самолюбив и упрям. А человек, в котором этого нет, радуется всему».

191

«Самое лучшее надо всегда приносить Богу».

192

«Монах черпает силу от Христа посредством молитвы. А политики думают по-другому, по-мирски, и задаются такими вопросами: „Кто, интересно, нам поможет: Америка или Россия?“»

193

«О человеке, который думает о себе сам, не думает Христос».

194

«Хождение в церкви с места на место, из одной стасидии в другую показывает внутреннее неспокойствие человека».

195

«Умиление – это внутреннее духовное изменение во время молитвы. Надо переживать присутствие Божие. Если это происходит, то человека переполняет благодарность, и он всё воспринимает как благословение Божие».

196

«Часто наше самооправдание портит всё, и от нас уходит благодать Божия. Если монах перестаёт оправдывать себя и смиряется, то потом к нему возвращается благодать».

197

«Я долго увещевал одного брата, и он отвечал мне: „Да, но…!“ И вот этим „но!“ он всё разрушал. Это „но“, то есть самооправдание, совсем не имеет в себе соли[27 - Здесь на греческом языке игра слов: ???? (но) – ????? (соль).], то есть вкуса благодати. Оно всё портит».

198

«Чтобы смотреть на другого как на ангела, надо самому стать ангелом».

199

«Человек, который совершает проступок и принимает замечание, получает пользу и исправляется. Человек, который оправдывает себя, впадает в прелесть».

200

«Будьте очень внимательными при общении с людьми мирскими, потому что сегодня есть люди, которые любую мелочь готовы истолковать неправильно. Помню, мне подарили фонарик-„жучок!“ [28 - Фонарик-«жучок» – фонарь с динамо-машинкой, вырабатывающей электричество при сжимании ладони.], который я хранил под подушкой. И вот один человек, случайно заглянув ко мне в келию, потом рассказывал другим: „А у отца Паисия под подушкой пистолет!!“»

201

«Когда человек доходит до такого состояния, что он с радостью думает своей о смерти, это значит, что умерло его внутреннее „я!“».

202

«В духовной борьбе нет места амбициям. Человек немощный, который не способен крепко подвизаться, может смириться, может оказать своему ближнему любовь, может взять на себя его грех. Если больной принимает свою болезнь со славословием, то он получает большую пользу и смиряется в болезни. У всех нас, в отличие от диавола, есть смягчающие обстоятельства, поскольку все мы, в большей или меньшей степени, испытываем на себе его воздействие. Духовные люди берут на себя ношу другого человека. В этом состоит величайшая любовь, а не в том, чтобы помочь другому на послушании и поднять более тяжёлый груз. Конечно, поднять более тяжёлый груз – это тоже любовь, но в этой любви ты можешь оказаться окраденным гордыней».

203

«Что такое нерадение? То что монах не рад духовной жизни. Он не испытал сладости от духовного делания. Когда душа не расположена к молитве, необходимо понуждать себя, и так постепенно пробуждается вкус к духовному деланию, и душа услаждается. Например, что бы ни ел больной человек – всё кажется ему безвкусным, но он понуждает себя и ест через силу. Вкушая пищу, он постепенно укрепляется, его здоровье улучшается, появляется аппетит, и впоследствии он ощущает, насколько пища вкусна».

204

«Если ты постишься смиренно, то имеешь право на Божественную помощь. Но если сказать: „Пророк Моисей постился сорок дней, а такой-то святой прибавлял к посту и другие подвиги – и я буду подвизаться, как они“, – тогда никакой Божественной помощи ты не получишь. Божественная благодать удаляется от такого человека, и что бы он ни делал – всё это делает лишь человек, побуждаемый эгоизмом. Телесный подвиг помогает, когда он совершается с любочестием».

205

«Читая духовные книги, читайте их понемногу и применяйте прочитанное на деле. Нет смысла читать и читать без конца – это то же самое, что для младенца сосать резиновую соску вместо материнской груди. Не будем читать лишь потому, что это занятие нам нравится, а другие – не очень. Особенно это касается мирских людей. Некоторые из них читают духовные книги часами напролёт и, получая от этого удовольствие, начинают думать, что находятся в некоем духовном состоянии, что они молодцы. Такие люди узнают много полезного, пересказывают это другим, чтобы покрасоваться, и думают, что из себя что-то представляют. Однако если они приходят в монастырь, то не могут там остаться и убегают. В миру они считали себя лучше всех: их хвалили как знатоков духовной жизни (хотя прочитанное они сами никогда и не применяли). А приходя в монастырь, они оказываются на последнем месте, и никто их не хвалит. Таким духом отличаются западные христиане: они читают, читают, делятся своим мнением по поводу прочитанного, все они дипломированные теологи, их хлебом не корми – дай что-нибудь истолковать».

206

«Общежительный монастырь очень помогает нам увидеть самих себя. Каждый брат для нас – это зеркало. Видя его добродетели (а всем Своим детям Бог дал какую-то добродетель, каждого из нас Он облёк в какие-то добрые качества), ты стараешься ему подражать. Видя недостатки брата, ты вглядываешься в себя и видишь, что такой же недостаток, но в гораздо большей степени, есть и у тебя. Делая так, ты смиряешься и получаешь пользу».

207

«Смиренный человек любое доброе дело, которое он делает, тут же забывает, тогда как любой добрый пустяк, который сделали ему другие, он считает необыкновенно большим делом и испытывает за него благодарность. Он никогда не забывает о сделанной ему доброй мелочи, он чувствует себя должником. Такие смиренные люди действительно есть».