Тысяча и один гром

Причём этот размер у него никогда не менялся. Не важно, про какую рыбу он рассказывал, чебаки это были или лещи, все они ловились у него одного размера.

А в бочке, рядом с домом, у него всегда плавали всё лето живые пескари.

И в том, что я полюбил рыбалку, есть и толика его заслуги.

Конечно, сейчас я не одобряю все эти браконьерские замашки дяди, а к нынешнем методам коммерческих «браков», так и вовсе, отношусь крайне нетерпимо, но, всё же, нужно делать скидку на те годы. Самый большой наш с дядей Витей улов тогда составлял половину армейской сумки, то есть килограмма три чебака. На котловане мы поймали одного подъязка грамм на 600. А когда ходили с бреднем – двенадцать жёлтых карасей «троячков». Так что по результатам нас трудно было причислить к браконьерам. А рекордными в совместных рыбалках с дядей Витей являлись два леща килограмма по полтора, которых он выудил на «круг» с плотины. Причём, помню, что когда выловил первого, он уверенно произнёс:

– Та-ак… Не торопимся сматываться. Лещи, они понимаешь, тут парочкой ходят!

И надо же, минут через пятнадцать, действительно выцепил второго!

В свой последний визит в Верхотурье, я, конечно, заехал и на Фуру. Усталая жена Виктора, тетя Клава, шёпотом сказала, что он сильно болеет, и мы с отцом уже повернулись, чтобы лишний раз его не тревожить, но не тут-то было. Услышав наши голоса, дядя Витя, кряхтя, появился на пороге и зазвал нас в дом. Он действительно сильно сдал, лицо осунулось до такой степени, что кожа на скулах натянулась и стала похожа цветом на пергамент. Но, несмотря на немощь и протесты супруги, он накинул видавшую виды брезентовую куртку и потащил меня на речку. Самому ему уже трудно было управляться с тяжёлым «пауком», поэтому опускал-доставал его я, к тому времени слегка возмужавший. А дядя Витя сидел неподалёку на гладком валуне, нещадно дымил «Беломором» и, вы бы видели, как он редкозубо улыбался и как вспыхивали его голубые глаза, когда мне удавалось выудить небольшого серебристого чебачка. Так гореть глаза при виде добычи могут только у настоящих рыбаков. Рыбаков от бога! Это была последняя рыбалка дяди Вити. Когда мы вернулись в Омск, раздался телефонный звонок с Урала, и одна из родственниц отца сообщила нам, что Виктор Иванович скончался.

ОСЕНЬ ПАТРИАРХОВ

За окном непогода. Не разобрать – дождь или снег. Если прислушаться, можно уловить утробный гул ветра. Монотонный шум опустившейся на город осени.

Деревья без листьев, словно карикатурные пунктирные фигуры. Нелепо раскинуты кривые ветки. Мокнут на холоде.

Здесь, по другую сторону стекла, тепло, сухо, почти жарко, но глядя на уличную картину, хочется зябко ёжиться.