Маленькие камешки переворачивают повозку

– Почему вы здесь? И что это вообще за место?

– Это площадь предателей. Мы, как представители расы, «предавшей» Империю, вынуждены стоять тут три дня. Каждый может сделать с нами всё что угодно. Впрочем, как правило, мужчинам легче. Каждый день сюда приходят человеческие мальчишки, юноши и мужчины, чтобы изнасиловать наших женщин. Как можешь видеть, некоторые были девственны. Изредка встречаются извращенцы, которые насилуют и мужчин. Если кто-то из нас умрёт, то убийце ничего не будет. Если же мы каким-либо образом причиним вред человеку, то десятерых наших родичей заживо насадят на кол и оставят на целый день под солнцем.

– Ужасная смерть. Что происходит, по истечении трёх дней… нет, лучше не знать.

– Нас просто меняют другими. И так по очереди до конца наших дней.

– Это слишком жестоко. Почему вы предали Империю?

– Мы никого не предавали. «Предателями» заклеймили множество рас, некоторые ныне уже не существуют. Люди думают, что имеют абсолютную власть над нами, так как первый Император был человеком, который объединил все разрозненные расы. Стоило нам лишь единожды открыто заявить о том, что Император поступает глупо, неправильно, несправедливо – эту расу тут же называли «предателем». Зверолюди, румы, кентавры, драконы, эльфы – из всего многообразия рас остались представители только этих… прости. Это слишком тяжело вспоминать.

– Я понимаю. Не совсем, но я понимаю, что вам, всем вам пришлось очень тяжело. Могу я что-то сделать, чтобы помочь вам?

– Кара… это слишком глупо надеяться, на то, что всё можно вернуть, но можешь ли ты помочь ей объединить зверолюдей и добиться их независимости?

– Я не знаю, что смогу сделать, но обещаю, что поговорю с Карой об этом и мы вместе придумаем, как разрешить эту ситуацию. Обещаю. – Я сжал когтистую ладонь зверочеловека.

– Это много для нас значит. Прости, но не мог бы ты оставить нас – если кто-то что-то заподозрит, то будет плохо. И тебе, и нам.

– Хорошо. Простите, что ничего не мог сделать для вас сейчас.

– Ты сделал больше, чем тебе кажется. Спасибо.

Неподалёку собралась небольшая кучка людей, странно смотрящих на меня и о чём-то перешёптывающихся. Надо быстрее скрыться от их взгляда. Пройдя немного по какой-то улице, свернул в переулок, вышел из него на другую какую-то улицу и опять в переулок. Вроде, никто не преследует. Хорошо… теперь надо как-то выбраться из этого лабиринта. Где я вообще оказался?

– Эй, братан! – Чья-то тень быстро приблизилась ко мне, ударила в живот коленом и залила в рот какую-то жидкость, тут же закрыв мою челюсть своей рукой.

По горлу потекло. В глазах всё поплыло. Тело… будто исчезает. Сливается с окружающей темнотой. Уже ночь? Что это за дрянь? Глаза закатились. Это конец?

Очнулся я от безумной головной боли, разрывающей кости на щепки. Ничего не вижу. Попытка поднять руки закончилась провалом – тело не слушается и как-то странно ломит.

– Очнулся? – Раздался чей-то голос. Я точно его где-то слышал.

По всей видимости, говорящий подошёл ко мне – каждый цокающий шаг отдаётся гулом в черепе. Свет резанул глаза. Постепенно начал прорисовываться чей-то силуэт, и чем он чётче, тем сильнее желание умереть быстро и безболезненно – надо мной стоит Ми. Судя по выражению лица, настроение у неё ужасное. В руках она держит какую-то бумажку.

– Г… где… я?

– В аду, полагаю. Как ощущения?

– Ты о чём?

Ми подняла ногу. Стоило ей лишь слегка коснуться моей груди, как всё тело накрыло невыносимой болью. Я потерял сознание.

– Так и какого хрена вы оба делали в городе?

– По магазинам решили пройтись. – Раздался звук хлёсткого удара.

– Чушь не неси. Что вы делали в городе?

– Ладно, ладно. В ресторан мистера Бо ходили. – Снова тот звук.

– Повторить вопрос или я тебя не слишком сильно ударила?

– Хе-хе-хе. – Кто-то плюнул. – Не умеешь ты быть нежной, поэтому у тебя мужика и нет. Когда ты последний раз трахалась или хотя бы мастурбировала?

Последовала череда быстрых глухих ударов. С трудом смог открыть глаза – ничего не вижу. С трудом смог поднять руку и снять с лица кусок то ли грубой ткани, то ли бумаги.

– Воздержание, знаешь ли, вредит организму. – Снова несколько ударов. Это точно голос Войны. Его кто-то бьёт?

Опустив голову, смог увидеть что происходит: Война прикованный цепями к полу терпит тяжёлые удары Ми руками, ногами, каким-то прутом. Он весь в крови, но… улыбается?

– Что… происходит?

Ми остановилась, обернулась и подошла ко мне.

– Живой?

– Не уверен. Кажется, я вам помешал?

Ми ударила по рёбрам.

– А-А-А-А!!! – Перед глазами потемнело, но ещё в сознании. – Почему мне так больно?

– Что последнее ты помнишь?

– Я… я от кого-то убегал, вроде бы. Потом меня кто-то ударил и чем-то напоил.

– Так и знала. – Ми подошла к стене, опёрлась на неё спиной и устало опустилась на пол. – Тебе дали наркотик. Обычных людей он убивает после трёх суток агонии. Впрочем, жертва всё это время видит яркие реалистичные сны и абсолютно не чувствует боли, в отличие от тела. Не думала, что такие твари как вы будете способны выдержать такое.

– Сколько времени прошло?

– Не знаю. Около двух недель.

– Так много?! – Собственный голос разнёсся болезненным эхом в голове.

– Много, блять?!!! Это охренеть как много!!! – Ми подскочила с пола, вновь ударила меня по рёбрам и следом же Война по лицу. – Из-за двух кусков тараканьего дерьма весь план подготовки к вторжению прошёл, как понос сквозь задницу!!! – Она снова нанесли несколько ударов мне и Войне. – Вы, блять, понимаете, сколько людей из-за вас, уродов, умрёт?!!! Нет, нахера таким идиотам об этом думать?!!! Да вам и думать-то не чем!!! – Опять удары. Я уже не слышу её толком. Боль ужасная.

Ми остановилась между мной и Войной. С её кулаков капает кровь – так сильно она их сжала.

Я поднялся с пола. Странное чувство, будто-то что-то ужасное приближается… дышать тяжело.

Стук в дверь. Стук в дверь. Стук в дверь. Ми пришла в себя.

– Да! – Дверь слегка приоткрылась.

– Госпожа, Ми. Началось… врата открылись.

– Где?