Две розы

– Спасибо.

Я открыл дверь. Передо мной стоял брат. Мы явно были удивлены видеть друг друга. Оба молчали. Вдруг я получил удар в челюсть и вписался в тумбочку, что стояла у двери.

– За что?!

– А сам как думаешь?! – У брата был тот же взгляд, что и у отца.

Я встал ровно и мыс Машей вышли из квартиры. Брат хотел, было, меня догнать, но сестра его остановила. Выйдя из подъезда, мы сели в машину и уехали.

Маша по дороге домой заснула – видимо окончательно её доконала та атмосфера, которая царила в моей родной квартире. До дома ехали почти час. Затем ещё часа три просто катались по городу и окраинам – домой не хотелось совершенно, вернее не хотелось заходить домой в таком паршивом состоянии. Но зайти всё равно пришлось. Я разбудил Машу, и мы поднялись домой. Я сделал ей горячего чаю и усадил отдыхать в мягкое кресло.

– Что они имели в виду, говоря: «А сам как думаешь?!»?

– Я думаю, что они говорили о моих отношениях с семьёй. Мама была единственной кто не отвернулся от меня и поддержала моё решение стать врачом. Отец, сестра, брат меня осуждали и я уверен, что они говорили обо мне не лестные слова в её присутствии. А когда я заболел, и мама начала меня навещать, думаю, их отношения тоже начали портиться.

– Только не вини себя в её смерти… Витя.

– Что?

– Обещай мне…

– Отдыхай. – Я встал, подошёл к Маше и укрыл её пледом.

– Обещай! – Она хмуро посмотрела на меня и протянула мне свой мизинчик.

– Хорошо, обещаю. – Я обхватил её пальчик своим. Она улыбнулась, что постоянно вызывало у меня умиление. Я нагнулся к ней и поцеловал в носик. – Отдыхай.

Маша с уставшим, но довольным видом повернулась на бок, положила ладонь под голову и вскоре уснула. Я же сел у себя в кабинете и весь остаток дня и всю ночь провёл в раздумьях… обо всём на свете, о произошедшем сегодня, но в тоже время ни о чём. Положив голову на руки, я уснул.

Сквозь сон я почувствовал, что стало теплее – видимо Маша укрыла меня чем-то. Хорошая она у меня… Проснулся я уже под утро. На плечи был накинут плед, которым я вчера укрыл Машу. Откуда-то потянуло свежесваренным кофе и молочной пенкой! Я встал, сладко, но нехотя потянулся, свернув плед, положил его на стул, побрёл на любимый запах. Мой кабинет соединялся с кухней длинным коридором. Аромат лёгкой струйкой вился лозой по стенам, полу, потолку и расползался по всей квартире. Твёрдым шагом я летел к эпицентру. До входа в кухню остался шаг… зазвонил телефон в кабинете. Звонок был настойчивым. Я остановился на расстоянии полушага… ненавидя этот звонок, я быстрым шагом вернулся в кабинет и резким движением снял трубку.

– Здравствуйте! Слушаю!

– Богуцкий Виктор Павлович?

– Да, это я! Кто вы?!

– Старший лейтенант полиции Марков. Прошу вас приехать в наше отделение: улица Маршалла Жукова, дом тринадцать.

– Что-то случилось? Для чего мне к вам ехать?

– Для опознания.

Я хотел что-то сказать, но почему-то медленно положил трубку и повернулся. В проходе стоит Маша в кухонном фартуке и теребит полотенце в руках…

– Что с тобой? Кто звонил? – Я моргнул. – Где Маша?

Передо мной стояла Лиза в фартуке и с полотенцем в руках.

– Где Маша?

– Да. Именно это я и спросила. Где она?

Что-то в моей голове щёлкнуло. Я сорвался с места, накинул пальто на плечи и выбежал на улицу. Залетев в свой автомобиль, с третьего раза я всё-таки его завёл и поехал по адресу. Мчался, как мог быстро. Остановился у самого участка, оставив за собой длинный тормозной след. Курившие возле забора полицейские от удивления пороняли сигареты и двинулись было ко мне, но я быстро выпрыгнул из машины и забежал в отделение. На входе столкнулся с каким-то офицером.

– Так, стойте! – Старший лейтенант заградил проход собой и остановил меня руками. – Кто вы?

– Виктор Богуцкий! Я спешу! Отойдите!

– Так, спокойно. Пройдёмте со мной.

Офицер провёл меня через пост дежурного, и мы по лестнице пошли куда-то вниз, затем по холодным коридорам в самый центр отделения.

– Куда мы идём?

– Так, скоро узнаете… – Повисло некоторое молчание. – Так, понимаете, у нас в одном здании расположен и следовательский отдел, и оперский, и – Мы завернули в одну из комнат: посреди неё стоял стол, на нём, судя по всему, лежал человек, покрытый какой-то тканью, возле него стоял врач с повязкой на лице, перчатках, бахилах и очках немного запотевших. То, что было вокруг них, я не видел – всё моё внимание было сосредоточено на столе. – криминологический. Так, у вас всё готово? – Обратился офицер к доктору.

– Да. Вся документация уже готова. Смерть констатирована.

– Чья смерть? Простите.

– Так, это мы и хотим уточнить. – Марков посмотрел на врача. – Так, подойдите к столу, пожалуйста. – Я почувствовал его руку, подталкивающую меня вперёд. Я подошёл к столу, врач откинул ткань. На столе лежала… – Так, вы узнаёте эту девушку?

– Нет, не узнаю. – На столе лежала какая-то незнакомая мне девушка с холодной бледной кожей, пустыми серыми глазами и переломанной шеей.

– Так, вы уверены?

– Абсолютно.

– Так, хорошо. Простите за беспокойство. Пойдемте, я провожу вас до выхода.

Всё тем же путём мы поднялись наверх, снова прошли через пост дежурного и расстались у входа в отделение. Я глубоко вдохнул, тяжело выдохнул и пошёл к машине.

– Витя! – Раздался голос откуда-то сзади.

Я обернулся и увидел машину скорой помощи. Она остановилась, видимо, у служебного входа в отделение. Открылись задние двери кареты и оттуда вылезли двое санитаров. Они в полуспешке выкатили каталку и куда-то её повезли. Ноги сами побежали за ними. Вскоре я их догнал.

– Маша! – На каталке лежала она… совсем как та девушка в подвале: холодная и бледная кожа, пустой взгляд жёлто-карих глаз. – Что с ней?!

– Мужчина, отойдите! Успокойтесь, пожалуйста!

– Что с ней?! Что с ней?! Маша! МАША!!!

– Что такое?!

На шум сбежались полицейские и оттащили меня от санитаров, которые вместе с Машей скрылись в подвале здания. Я же через семь минут в наручниках сидел перед знакомым мне полицейским.

– Так, товарищ Богуцкий, зачем вы напали на санитаров?