Грань. Сборник повестей

– Сравнение приведено… я бы сказал – неудачно, – нимало не смутившись, ответил гному светловолосый изысканно одетый эльф, занимавший место за столом напротив, – я бы сказал так – каждому на этом свете свойственно заниматься тем, к чему он чувствует предрасположение. Или призвание. Низушок хорош в торговле или в иных сферах, которые мы можем условно назвать – он на миг задумался – сферой обслуживания. Вряд ли гном смог бы справиться с обязанностями лакея столь же талантливо. Друг мой – окликнул он низушка, спешившего мимо него с подносом фруктов, – немного вина на эту часть стола. Если не затруднит. И если я был хоть в чем-то некорректен – прошу тотчас мне на это указать, – с обезоруживающей улыбкой добавил эльф, когда низушок опрометью бросился выполнять заказ.

– Итак, место низушка – на кухне эльфов, – медленно проговорил Гонверт, деликатно отрывая ножку от жареной индейки, – место гнома – естественно в рудниках, металлоплавильных и оружейных мастерских. Интересно было узнать мнение представителя старшего народа – на какую полку в вашей кладовой вы поместите людей?

– Не следует путать склонности того или иного народа с попыткой создать на их основе какое-то подобие мирового порядка, – ответил эльф довольно сухо, – человек, если тебя так уж интересует мое мнение, способен одинаково уверенно чувствовать себя и на руднике и в оружейной мастерской. И в торговле, раз уж мы об этом заговорили. Уж кому как не тебе знать об этом. Судя по моим сведениям, ваша Гильдия отнюдь не бедствует.

– Именно так, – подтвердил гном, отодвигая в сторону пустую тарелку, и громко икая, – клянусь посохом Прародителя, ты Габриель сейчас попал в саму точку. Универсальность людей – вот их отличительная черта. И именно этой универсальности вы, эльфы, боитесь больше всего.

– Эльфы не боятся ничего и никого, – ледяным тоном ответил Габриель, внимательно рассматривая свой бокал, будто найдя в его узоре нечто занимательное, – страх противен нашей природе, Драгх. Тебе это может быть и не ясно со всей очевидностью, а вот твой дед наверняка смог мы об этом рассказать весьма живописно. Он ведь, если не ошибаюсь, был участником Кукрмаргхской бойни?

– Так, так, а ну прекратите, – довольно резко вмешался Гонверт, видя как гном, побагровев до корней волос, готовится сказать что-то весьма неподобающее общей атмосфере веселья, – Sielfajmeen, вы забыли?

– Sielfajmeen, – немедленно отозвался эльф и протянул гному бокал с вином, – прошу у благородного Драгха прощения за свои необдуманные слова и призываю поговорить о чем-либо более приятном.

– Sielfajmeen, – буркнул в ответ гном и, прикоснувшись к бокалу своей громадной глиняной кружкой, подвинул к себе очередное блюдо.

Некоторое время в этой части стола преобладали только булькающие и чавкающие звуки.

– Замечательно приготовлено, – нарушил молчание Драгх, отодвинув от себя очередную пустую тарелку, – клянусь бородой Прародителя – давненько не едал так славно приготовленную баранину. Великолепная кухня у здешнего тана.

– Все дело в особом соусе на основе этих недавно привезенных овощей, которые уже получили название – томаты, – с готовностью ответил эльф, ловко орудуя ножом и двузубой вилкой, – но ты ошибся, благородный Драгх, это была не баранина. Это waldra.

– Водяная крыса, – пояснил Гонверт в ответ на немой вопрос гнома.

Тот, слегка позеленев, залпом осушил кружку и немедленно наполнил ее вновь.

– Томаты на столе у тана Фильериаля, – задумчиво протянул Гонверт, – причем не во главе стола как экзотическая диковина, а в виде соуса для (прости Драгх) обычной крысятины – вот уж воистину никогда не зарекайся удивляться в гостях у эльфа.

– Стоит вам знать, – вступился за местную кулинарию сосед Гонверта слева, темноволосый синеглазый эльф, заплетавший свои волосы в две тугие косы, – что waldra издавна считалась деликатесом. О достоинствах и полезности ее мяса написаны целые трактаты. Особенно ценной в пищевом отношении частью является хвост…

– Замолчите ради всего святого, – в отчаянии прохрипел Драгх, изо всех сил стараясь залить в себя очередную кружку пива.

Эльф, пожав плечами, отвернулся от них и продолжил разговор в своей компании.

– Несмотря на весь этот внешний блеск, я все же не стал бы думать, что ваш тан склонен настолько бездумно и опрометчиво сорить деньгами, – продолжил Гонверт, – деньги, отпущенные для приготовления соусов из томатов, можно было использовать более толково. И вывод напрашивается сам собой. Точнее два вывода. Либо вы в обход Договора о Дружбе нарушаете торговую блокаду островитян с Архипелага Драконов, либо…

– Либо что? – поинтересовался эльф с самой искренней и обезоруживающей улыбкой

– Либо нашему другу гному отчаянно повезло, и он умудрился из множества представленных здесь блюд выбрать не просто крысу, а единственную крысу, приготовленную по-королевски. Так сказать, крысу – королеву.

– И я предлагаю выпить за необычную удачливость нашего друга Драгха, – Габриель поднялся, протянул бокал и вдруг оглушительно крикнул: – Leint lejva Sielfajmeen!

– Leint lejva Sielfajmeen! – многоголосо отозвался зал.

– Спешишь, – пытаясь перекричать общий ликующий вопль, крикнул Гонверт, – бежишь впереди гонга.

– Привилегия, – завопил в ответ эльф, – надо же хотя бы иногда дать понять окружающим снобам, да и самому себе, что я ничуть не уступаю древностью рода нашему тану.

Полчаса спустя Гонверт вышел из зала и с наслаждением вдохнул аромат чистого ночного воздуха. Словно из воздуха материализовался низушок. Всем ли доволен высокий гость? Не нужно ли ему чего-нибудь? Не проводить ли его куда-нибудь? Не желает ли высокий гость воспользоваться гостеприимством тана Фильериаля и переночевать в одной из комнат замка?

Его ответы были односложны. Да. Нет. Не надо. Не желает.

После исчезновения низушка, Гонверт сильно прокашлялся. Ночь в ответ ухнула криком совы. Это означало – «у нас все готово». Удовлетворенно кивнув головой, Гонверт неспешной походкой отправился назад в пиршественный зал.

Фильериаль ле Аэд Стельвааль, тан эльфов клана Золотого Поля в сопровождении небольшого эскорта шествовал по замку своих предков уверенным хозяйским шагом. Несколько раз на его пути бесшумно возникали гвардейцы, назначенные сегодня в караул по замку – праздник праздником, а служба службой. При встрече с таном они, молча, опускались на одно колено, и, удостоившись легкого кивка головы, исчезали столь же неожиданно, как и появлялись.

Наконец, остановившись возле двери, инкрустированной узорами из слоновой кости, он на секунду остановился, набрал в грудь воздуха, с шумом его выдохнул и вошел без стука. Сопровождающие тревожно переглянулись и замерли возле закрытой двери, ожидая дальнейших распоряжений.

Большой зал – нечто среднее между комнатой для приема гостей и большим платяным шкафом встретил его ароматами духов и негромким серебристым смехом, который стих при звуке открывающейся двери. В комнате находилось несколько молодых фрейлин, незамедлительно поднявшихся с кресел при его появлении. Затем все они как по команде опустили глаза и склонились в реверансе. Все кроме одной. Совсем юная девушка, почти девочка с восхитительными фиалковыми глазами, огромными даже для эльфы, осталась сидеть на невысоком плетеном кресле перед зеркалом и продолжала рассеянно расчесывать свои густые темно-каштановые волосы.

Доброй ночи, папочка, – она улыбнулась, увидев его отражение в зеркале, – Leint lejva Sielfajmeen!

– Lejva, – рассеянно ответил тан и медленно осмотрелся. Наконец, он увидел именно то, что желал увидеть. Роскошное бальное платье, блещущее палитрой всех оттенков зеленого цвета – от нежного салатового до густого хвойного. Платье, расшитое изумрудами самых разных оттенков, привезенных из самых разных уголков обитаемого мира. Платье, небрежно брошенное на кушетку, словно старый кухонный фартук.

– Значит, это правда, – констатировал он, и, подойдя к дивану, аккуратно расправил на нем наряд, – я, признаться, не хотел этому верить. Не каждый день тебе в разгар праздничного пира сообщают, что родная дочь нарушает твою отцовскую волю. Проклятье! – взорвался он, – да я скорее был бы готов допустить, что мой первый министр воткнет мне в зад вилку прямо во время коронации!

– Папочка, не будь занудой, – поморщилась девушка и перестала причесываться, – я тебе каждый день на протяжении подготовки к твоему грандиозному пиршеству повторяла одну и ту же фразу. Хочешь, я ее снова повторю?

– Дочь, – тан успокоительно поднял вверх руки, – я обещаю тебе, более того, я даю тебе слово, страшную клятву, что хочешь… – завтра, – я повторяю – завтра, – он слегка повысил голос, увидев, что девушка презрительно сморщила носик – мы обсудим с тобой создавшуюся ситуацию и обязательно примем решение, которое устроит всех нас. При этом я обещаю тебе – твое мнение будет услышано и учтено. Но сейчас – пойми – так надо. Рассветет примерно через час. К этому времени ты должна быть готова.

– Блаблаблаблабла… – принцесса поднялась с кушетки и подошла к отцу. Ростом она едва достигала ему до плеча, но, тем не менее, старалась глядеть на него, как равная, – ты слишком много времени проводишь в Совете, отец, – горько сказал она, – попробуй сам понять то, что сейчас сказал мне. А когда поймешь – то наверняка не удивишься тому, что мой ответ – нет. Я не стану женой ни одного из этих высокомерных пафосных павлинов, которых ты прочишь мне в мужья. И ты поклянешься мне в этом, – твердо закончила она, – здесь и сейчас. Перед лицом твоих подданных. Иначе сделка не состоится. Я не приму участие в церемонии – и прекратим этот бесполезный спор.

– Девчонка, – рявкнул тан, – да любая из твоих безмозглых подружек будет рада удостоиться такой высокой чести. Я уж не говорю о желании нацепить на себя это платье – оно написано на их физиономиях.

– Так чего ты ждешь? – холодно спросила дочь и вернулась к зеркалу, – предложи им хоть сейчас. Но прежде проконсультируйся у Тиеднеля – не будет ли в этом случае какой—нибудь неожиданности для Старшей Расы. Скажем, как насчет десяти лет неурожаев? Или нашествия саранчи? Кто знает? Природа полна тайн.

– Тиеднель, – понимающе кивнул головой тан, – старый барсук. Проклинаю тот день, когда пригрел в своем замке этого ядовитого змея. Так – то он отплатил мне за гостеприимство – настраивая против меня собственную дочь.

– Не оскорбляй Тиеднеля, – принцесса отложила гребень и сердито глянула на отца, – оскорбляя его ты оскорбляешь Великую. Причем в день Ее Рождения. Тебя слишком увлекли политические альянсы, отец. Создавая вокруг себя щит самоизоляции, ты ничего не выиграешь. Время изменилось, отец. Генрих тоже считает, что…

Сказала и тут же прикусила губу, поняв, что сболтнула лишнее.

Повисшее молчание нарушил тан Фильериаль.

– Оставьте нас, – не глядя на фрейлин, приказал он.

Затем, когда шуршание их платьев замерло за дверью, он громко хлопнул в ладоши. В комнату немедленно вошел один из сопровождавших его эльфов.

– Немедленно вернитесь в Большой Зал, – ровно произнес тан, не отрывая глаз от принцессы, – церемония отложится на час. Мой приказ – сделать вид, что это запланировано и предусмотрено. Развлеките гостей так, чтобы у них не появились в голове дурные мысли на этот счет.

– Но, светлейший тан, – поперхнулся придворный, – скоро рассветет и как я…

– Мне совершенно на это наплевать, – еще более ровно перебил его тан, – останови солнце или проскачи по столам на одной ножке, предварительно сняв для удобства штаны. Можешь даже отравить их всех на крайний случай – но чтоб никто ничего не заметил. Я хочу поговорить со своей дочерью.

Вельможа, поклонившись, исчез за дверью.

– Итак, – тан поднял одно из легких почти невесомых кресел и пододвинул его к зеркалу, возле которого сидела притихшая принцесса, – что же там считает Генрих? И самое главное – кто он, этот загадочный Генрих?

Среди архитектурных особенностей, присущих эльфам, была одна вызывающая у военачальников того крайне неспокойного времени недоумение, граничащее с раздражением. В эпоху мелких войн и большого строительства, они (эльфы) не окружали свои замки ни высокими крепостными стенами, ни глубоким рвом, который при необходимости можно было бы заполнить водой. Этим эльфы лишний раз хотели продемонстрировать прочим расам, что нападения они не боятся, и что в их рукавах найдется место для достаточного количества козырей, чтобы провалить любую направленную на них военную агрессию. Кроме того, эльфы не уничтожали без особой на то необходимости ни одно из растущих возле замка деревьев. Каким образом им удавалось проводить масштабные строительные работы и организовывать доставку материалов – оставалось тайной за семью печатями, которой эльфы делиться не спешили. Но факт оставался фактом – эльфийские замки казались, будто выросшими среди леса, подобно одному из окружавших их вековых дубов или елей. Стэльвааль являлся единственным исключением среди прочего, кстати сказать, весьма незначительного числа эльфийских замков. Потому что справедливо именовался ключом ко всей торговле между людьми, гномами, низушками и эльфами, возникшей еще в Эпоху Переселения. И получившей бурное развитие после постройки Северного Торгового Тракта, связавшего плодородные земли южных эльфов из Кланов Золотого Поля, Цветущих Долин и Белого Клевера с богатыми рудами и серебром Сверкающими Горами, у подножия которых издревле селились племена гномов – рудознатцев. Устройство огромного по тем меркам ярмарочного комплекса потребовало больше свободного пространства вокруг замка. Взвесив все возможные за и против, отец нынешнего тана без колебаний уничтожил значительную часть вековых дубов, примыкавшую к купеческому тракту. Немногочисленную группу недовольных он красиво развесил на ветвях нетронутых деревьев, явив, таким образом, наглядный пример того, что леса в его владениях еще вполне достаточно. Ко времени описываемых событий Стэльвааль южной своей стороной был обращен к широкому полю, примыкавшему к дороге, вымощенной камнем, а северная его сторона целиком скрывалась в лесу, больше напоминавшему своей чистотой и ухоженностью дворцовый парк.