Грань. Сборник повестей

Но дочь тана – нечестивая ведьма Лайониэль вероломно бросила заклятье на доблестного рыцаря, отчего покинули его силы, и сделался он беззащитен, как младенец. И тотчас набросились на него эльфы и девяносто и девять раз пронзили его мечом. И рвали плоть его на части подобно бешеным псам. И увидев кровь его на руках своих, веселились и впали в неистовство. Он же благословлял своих мучителей кротко.

И в тот же миг, когда пал на землю изрубленный и исколотый мученик, прокатился по небу раскат грома. И пал с неба язык пламени на эльфийскую колдунью и испепелил ее. И убоявшись кары небесной, бежали эльфы из зала. Но везде настигали их языки пламени и жгли их нещадно. И когда опустел зал, сделалось всюду тихо…

– Символизм. Всегда и во всем. Не есть ли это неотъемлемая часть Традиций, Тиеднель?

– Светлейший тан совершенно прав. Но я не совсем понимаю спешности, с которой понадобился ответ на такой, я бы сказал весьма глубокий и философский вопрос.

– Тиеднель, – тан укоризненно покачал головой, – все такой же старый брюзга. Мне думается, что ты таким и родился. Вечный постоянно брюзжащий старик. Ну, а того, что твой тан возжелал прервать твое добровольное затворничество и захотел удостоить тебя своей беседы в столь светлый праздник? Этого ты, разумеется, не допускаешь? Молчи. Не отвечай. Твой ответ ясно написан у тебя на лбу морщинами. Не допускаешь. И правильно делаешь. Потому что понадобился ты мне, мой верный Хранитель Традиций, по весьма скользкому и деликатному вопросу.

– Я весь внимание, пресветлый тан.

– Выпьешь? – тан сделал рукой неопределенный жест, – вина. К примеру, вот это – присланное с Побережья. Весьма, надо признать, недурственное. Или до сих пор предпочитаешь пиво, как и твой народ?

– Благодарю пресветлого тана. Пью исключительно воду.

– А ешь исключительно книжную пыль, – серьезно кивнул тан, – нельзя сказать, что я всецело одобряю твой образ жизни, но, по крайней мере, отношусь к нему с уважением. Потому что ты целиком и полностью сосредоточен на главном. Ты всего себя отдаешь благородному и непростому делу воспитания принцессы. Отчего ты молчишь теперь? Самое время с поклоном поблагодарить меня за оказанную честь и уверить в том, что ее высочество постигает, изучает и мудростью несоразмерно превосходит всех своих сверстниц.

– Именно так? пресветлый тан. Слова были буквально сняты с моего языка.

– Дерзишь, Тиеднель. Значит, созрел для откровенности. Итак, – тан выдержал небольшую паузу, – ты ничего не хочешь мне рассказать? Может быть, поделиться чем-нибудь? Нет ничего такого, что тревожит твой дух и мешает спокойно пить воду, есть пыль и спать?

– Благодарение Великой, пресветлый тан. Все находится в разумной гармонии.

– Это похвально, Хранитель. Весьма похвально. Ну, а твоя воспитанница сиречь моя дочь? Благополучно ли протекает ее обучение и тем паче воспитание? Какие-нибудь неудачи или наоборот, преуспевание?

– Ее высочество выше всяких похвал. Неудачи обходят ее стороной. Более же всего она преуспевает в изучении истории.

– Вот это замечательно, Тиеднель друг мой. Я сам как раз недавно озаботился одной мыслью по совершенной случайности тесно связанной именно с историей. Не просветишь меня?

– К услугам пресветлого тана.

– Тогда ответь своему тану. Твоя должность. Должность Хранителя Традиций. Она всегда передавалась, так как это было в случае с тобой? Не понимаешь? Хорошо, объяснюсь более доходчиво. Всегда ли имя своего преемника называл предыдущий Хранитель?

– Осмелюсь заметить, пресветлый тан, имя преемника открывается настоящему Хранителю самой Великой.

– Ну да, ну да, – тан презрительно поднял бровь, – хорошо, перефразирую вопрос. Всегда ли удавалось Хранителю называть имя преемника? Быть может, бывали случаи, когда какая-нибудь досадная случайность вмешивалась в ход истории? Я это так спрашиваю из интереса.

– Всегда готов удовлетворить интерес пресветлого тана. Такие случаи бывали. В правление вашего батюшки, например, такие случаи, происходили весьма часто. На этот случай в Академии Мудрости был даже разработан и принят соответствующий порядок. Так сказать, еще один символ. Символизм, как мудро изволил заметить высокий тан в начале нашей беседы…

– Хватит, – резко прервал его тан, – мне опротивело смотреть, как ты изворачиваешься словно змея, попавшая в костер. У тебя был шанс спасти свою жалкую шкуру. Что ж. Ты им не воспользовался – это твой выбор. Молчишь? Нечего сказать? Понимаю. Глупо было бы требовать от низушка воспитания принцессы в духе гордости за эльфийскую расу. Ты не Хранитель Традиций, Тиеднель, ты их Осквернитель. И в историю, которую так любит моя дочь, ты войдешь не великим Примирителем Враждующих, а всего лишь жалким сводником. Изменником, предавшим дом, взрастивший тебя и поднявший до небывалых высот. Или ты попробуешь убедить меня в том, что тебе ничего не известно о шашнях моей драгоценной дочери с этим круглоухим ублюдком? Как ты мог, Тиеднель? Она выросла у тебя на руках. Ты был для нее всем. Убирайся с глаз моих. Стой, – тан движением руки удержал поклонившегося Хранителя, – я не желаю тебя видеть больше, низушок. Никогда. Если у тебя осталась хоть капля чести – сделай то, что должен сделать. Просто умри. И тогда – клянусь – я уберегу твое имя от позора. Если же ты выберешь другой путь – что ж, будь по-твоему. Но тогда я буду вынужден найти тебя. И покарать. Поглядим, сможешь ли ты забиться в такую дыру, где бы ни достал тебя мой справедливый суд.

– В этом, – прокашлялся Тиеднель, – нет необходимости. Несмотря на несоответствие наших взглядов на честь и воспитание принцесс, убегать я не собираюсь. Все произойдет в соответствии с пожеланиями пресветлого тана. И моими взглядами на честь.

– Одно слово, – тан схватил рукой за рукав поднявшегося со скамьи низушка, – почему?

– Потому, – со вздохом ответил Тиеднель, – что если разговор заходит о любви, все имеющиеся представления о Традициях терпят фундаментальные изменения. Равно как и знания, приобретенные до наступления подобных обстоятельств. Не мог бы пресветлый тан отпустить мою руку, коли он, уже получил ответы на свои вопросы? У меня, к сожалению, появилось срочное и безотлагательное дело. Я собираюсь умереть.

– Тинаэль Миле аэд Синвааль к услугам метрессы.

– Синваааль? Уж не дочь ли вы Льениэль Синде?

– Внучка, ваша ученость

– Подумать только, внучка. Как быстро и безжалостно летит время. Ну, не волнуйтесь, дитя мое. Давайте сюда вашу работу… так… так… замечательно. У меня, собственно, никаких вопросов нет. Вот разве что кто-нибудь из комиссии? Так сказать, на сладкое. Чтобы целиком и полностью подтвердить оценку «отлично»?

– Позвольте мне, коллега, небольшой дополнительный вопрос. Ну, а категорию предлагаю выбрать самой абитуриентке. История, литература или философия?

– Если позволит метресса, то история.

– Что ж, не затруднит ли вас ответить когда и по чьей инициативе возникли изменения в Традиции Празднования Дня Весеннего Равноденствия? И в чем эти изменения собственно, заключались?

– Я готова ответить, ваша ученость.

– Благоволите.

– Данная инициатива проистекала от тана Фильериаля ле Аэд Стельвааль. В последний предвоенный праздник Равноденствия накануне вторжения короля Ингвара…

– Клятвопреступника Ингвара, – строго поправила метресса.

– О, разумеется, ваша ученость, накануне вторжения клятвопреступника Ингвара Паршивого, произошел мятеж среди приглашенных на празднование людей. Тан посчитал, что следует отложить церемонию на время, необходимое для подавления бунта. По этой причине Ритуал, который прежде заканчивался с первым лучом утреннего солнца, в это время только начался. Факелы были потушены за ненадобностью, ибо «будучи окрашено в нежные розовые тона утренней зари, торжество сие благолепием своим превзошло все допрежь проводившиеся». Это я цитирую, ваша ученость.

Кто-то из комиссии беззвучно зааплодировал, а абитуриентка, вспыхнув от радости, продолжила.

– Присутствовавшие Посвященные нашли, что от этого церемония выглядит более праздничной и полгода спустя, было официально объявлено, что «беспорядки без сомнения явились промыслом Великой, дабы иметь своим последствием перенос церемонии на новое время». Снова цитирую, ваша ученость.

– Достаточно. Браво, дитя мое. Ваша бабушка, вне всякого сомнения, может гордиться такой внучкой. Передайте ей…

– Прошу меня простить, ваша ученость, она умерла…

– Какой кошмар. Какая большая утрата. Прошу Высокую Комиссию почтить память моей почившей подруги вставанием. Благодарю. Прошу садиться. Ну, а вам, дитя мое, – высший балл. Поздравляю Вас. Вы приняты в Академию. Куда, если не секрет, собираетесь писать прошение? Наверняка на факультет истории?

– Именно так, ваша ученость.

– Ах, молодость, пытливость ума, желание прикоснуться к неразгаданным тайнам прошлого, судя по вашей небывалой подготовленности, интересуетесь Смутной Эпохой? И, разумеется, от корки до корки перечитали все книги и рукописи, связанные с легендой вокруг мученицы Лайониэль?

– Так, ваша ученость.

– Как это мне знакомо, дитя мое. Как все это мне близко, вы даже не представляете, в свое время я тоже… что? Экзамены? Подождут немного. И вообще, уже давно настало время обеда. Да. Объявляю перерыв. Все свободны. Да. Пошли вон все. Я, в конце концов, имею право минутку поговорить с внучкой своей подруги, которую не видела около …гхм… в общем давно, и только что узнала о ее смерти. Дитя мое, если не секрет, скажите, сторонником какой версии случившегося вы являетесь? Только не говорите, что официальной, иначе вы меня разочаруете

– О, нет, ваша ученость, вовсе нет. Дело в том, что мне удалось получить разрешение на доступ к бумагам Тиеднеля Отступника!

– Ха! В этих бумагах не копался разве что ленивый гном. И толку от этого – ноль. Всем известно, что Тиеднель дневника не вел. Так, стихотворные изыски, ничего интересного.

– Да простит меня метресса, я дерзнула просмотреть его исследования в изготовлении амулетов и труды по метафизической теории пространства и времени..

– Сколько вам лет, голубушка? – после неловкой паузы спросила преподавательница

– Скоро девятнадцать, ваша ученость.