Грань. Сборник повестей

– Не сможешь, – сочувственно глядя в глаза Габриелю, прервал его речь человек, – не хочу тебя расстраивать, но все это время ты разговариваешь с иллюзией. Еще более качественной, чем та – первая. Настоящий Гонверт в эту саму минуту… ага..уже переправился через высохшее русло реки, отвязав одну из лошадей, за которыми ты остался присматривать. Если бы ты не был так увлечен нашей беседой, ты бы смог услышать стук копыт. Хотя их обмотали тряпьем.

– Что ты несешь? – рявкнул Габриель. От его недавней предупредительности не осталось и следа, – говорящая рассуждающая иллюзия? Каждый, кто знаком с основами магии скажет тебе, что это невозможно!

– Ага. Скажет. Причем, каждый, – Гонверт зевнул, – тогда пристрели меня. А еще лучше пересчитай лошадей за спиной.

Габриель быстро повернул голову назад. Короткий взмах рукой – и с тихим свистом его шею обвил тонкий шнур, утяжеленный небольшим металлическим шариком. Габриель зарычал и даже успел выстрелить, хоть и наугад. Рычание почти сразу же перешло в хрип, глаза его неестественно выпучились, красивое бледное лицо покраснело, затем побагровело. Он изо всех сил пытался сорвать с шеи смертоносную удавку.

Не стоял на месте и Гонверт. Упал на одно колено, уходя с линии стрельбы, стремительно прыгнул вперед, сбил с ног эльфа, сорвал с него кожаный пояс, скрутил им руки у него за спиной, потом ослабил узел на шее Габриеля. Тот с хрипом втянул в себя долгожданный глоток воздуха и зашелся в приступе сухого кашля. Гонверт легонько стукнул его по шее ребром ладони, отчего тот кашлять перестал и немедленно уткнулся головой в ярко-зеленую траву.

Вся эта процедура – от поворота головы до ее бесславного приземления заняла меньше минуты. Еще около того понадобилось на то, чтобы собрать и сложить в кисет только что высыпанные из него амулеты. Откуда-то издалека доносились сухие щелчки арбалетных выстрелов и крики, полные ярости. Очень скоро Гонверт скрылся совсем в другом направлении.

– Лекаря!

На церемониальной площадке, в святая святых культа Великой, было, что называется негде упасть яблоку. Когда тан, выронив Кубок, бросился вперед чтобы подхватить принцессу на руки, следом за ним как по команде ринулись многочисленные приглашенные. Опешившие служители были немедленно и без всякой почтительности оттеснены к самому краю, где они сбились в стайку и теперь изо всех сил вытягивали шеи, пытаясь разглядеть что-нибудь за широкими спинами гостей. Задние ряды напирали на передние, сжимая и без того небольшой клочок пространства, где тан на коленях стоял возле потерявшей сознание дочери.

– Немедленно очистить площадку! Лекаря! Принцессе плохо! Расступитесь! Дайте воздуха! – разноголосо взывали все подряд, причем совершенно напрасно – напор взволнованной разгоряченной толпы становился все сильнее. Отчаянно ругался танет Ваальдиэль, требуя, чтобы его немедленно пропустили «к обожаемой невесте», недовольно кряхтели стиснутые со всех сторон вельможи, первыми бросившиеся на площадку.

– Молчать!

Совсем немного времени понадобилось тану для того чтобы из безутешного отца вновь превратиться в могущественного властелина, привыкшего повелевать. И привыкшего к тому, что приказы его выполняются беспрекословно и немедленно.

– Ты и ты! (не глядя) – принцессу немедленно доставить в Башню Мудрости в лабораторию Тиеднеля. Ты! – оповестить всех медиков и магиков, находящихся во дворце, что возможно потребуется их помощь. Пусть немедленно отправляются туда же. Вы все еще здесь?

– Светлейший тан, путь – нам не пройти через толпу.

– Ты и ты! Поднимите меня. Живо. Вот так. Теперь держите крепко. Свободные эльфы! Братья! Во имя спасения жизни Воплощения Великой нужно немедленно освободить проход в Башню. По моей команде на счет «три» все кто сейчас находятся ровно на середине лестницы, начинают отодвигаться в стороны. Во имя Традиций! Один! Два! Три!

Плотная масса пришла в движение, и буквально на глазах освободился довольно широкий проход. Достаточный для того, чтобы двое эльфов, подхватив бесчувственное тело принцессы, бросились вперед. За ними следом кинулся еще один – оповещать лекарей.

– Братья! – тан жестом приказал поднять себя как можно выше, – неслыханному оскорблению подверглись мы и наши Традиции в день Весеннего Равноденствия – в День Рождения Великой. Те, кому мы гостеприимно распахнули объятья дружбы, отплатили нам подлым змеиным укусом! – в толпе начал медленно нарастать недоуменный гул, свободное пространство немедленно заполнилось вновь, – я располагаю неопровержимыми доказательствами того, что принцесса была отравлена!

Гул усилился, тан повысил голос.

– Около часа назад патруль обнаружил мертвого гвардейца из дворцовой охраны. Вслед за этим появились сведения о том, что люди, которых мы пригласили, дабы разделить с ними радость Sielfajmeen, в безумстве своем черном дошли до того, что вступили в сговор с наемными убийцами и замыслили нанести удар по самому святому, что хранит сердце каждого эльфа – по Традициям. И вот – все мы с вами явились свидетелями их низкого коварства и гремучей подлости. И вот теперь, свободные эльфы, я хочу спросить у вас какой должна быть расплата за поруганное гостеприимство и растоптанную честь?

– Смерть! – единодушно выдохнула толпа.

Обведя взглядом полным душевной боли лица, побледневшие и перекошенные от ярости, отмеченные жаждой убийства, тан сделал небольшую паузу, затем развел руки в стороны и повернул ладонями вверх.

– Не я, – пробормотал он, – не я потребовал справедливого возмездия, хоть я и потерял дочь.

– Так исполнится же твоя воля, свободный народ эльфов! – взвыл он, снова обращаясь к толпе, – кровь да изольется на лицо пролившего ее, и да отторгнется рука, поднявшая меч в доме гостя, – так говорят Традиции. И пусть никто из осквернителей не увидит захода солнца!

Но мало кто продолжал слушать слова тана. С диким ревом и воем эльфы бросились вниз по лестнице, перешагивая и топча тех, кому не посчастливилось споткнуться на лестнице и не удержаться на ногах. К арсеналу. Туда, где согласно древним традициям складывалось оружие на время празднования Sielfajmeen.

Громкий леденящий душу вой застал его, когда он быстрым шагом чрезвычайно занятой персоны двигался по дворцовым коридорам в непосредственной близости от галереи, которая вела к Башне Вопросов. Два небольших дела – и можно с чистой совестью покинуть замок. Лошади надежно укрыты от посторонних взглядов (в том числе магических), амулеты смогут ему избежать открытых столкновений с гвардейцами.

Через двое суток можно будет доложить Главе о выполненном заказе. Но перед этим, во-первых, нужно было выполнить последнее задание принца Генриха, по стечению обстоятельств ставшее его последней волей. А во-вторых… во-вторых, он, хоть и не признавался себе в этом, просто не мог покинуть дворец, не полюбовавшись в последний раз на Лайониэль.

– «Один единственный раз. Причем последний, – утешал он сам себя, – если когда-нибудь у меня еще выпадет шанс увидеть ее вновь, она наверняка будет замужем за каким-нибудь ….елем из какого-нибудь клана, широко известного в пределах своих владений. Взгляну один раз. Только для того, чтобы поскорее забыть навсегда».

О том, что забыть ее навсегда – не слишком исполнимая возможность, он просто предпочитал не думать.

«Если хочешь облегчить себе выполнение задания – добейся того, чтобы у врага возникла головная боль совсем иного свойства». Сейчас вся дворцовая охрана сбилась с ног, разыскивая принца. Очень скоро тело обнаружат, но успокоятся ли на этом въедливые эльфы? Не найдется ли среди них не в меру горячая голова, которая решит, во что бы то ни стало разыскать руку, которая покарала нечестивца? Или они еще чего доброго подумают, что убитый – двойник принца и кинутся его разыскивать с еще большим жаром? Рисковать ему не хотелось. И потому, когда Гонверт обмолвился, что всех приглашенных человеческой расы, эльфы отправляют в Башню Вопросов, план у него уже практически был готов. Освобождение пленников. Стопроцентное попадание. Охраны там немного – двое или трое юнцов, скучающих в ожидании допросов. Убрать их, открыть дверь и шепнуть людям, чтобы уносили ноги. Вот тогда —то вся излишняя эльфийская прыть уйдет на то, чтобы переловить их заново. И охрану, пожалуй, нужно будет не убивать, а оглушить. Чтобы окончательно не взбесились остроухие.

Услышанным крикам он значения не придал – мало ли чего отчего они так вопят. Он уже практически подходил к входу в Башню и постарался целиком сконцентрироваться. Так и есть. Два молокососа с мечами наголо. Еще один, увидев его, начинает медленно заряжать арбалет. Слишком медленно, чтобы использовать – отметил он. Скорее всего, это так – демонстрация. Опережая их вопросы, он предупредительно поднял вверх руки, демонстрируя отсутствие оружия.

– Велено явиться в Башню Вопросов для уточнения личности, – почтительной скороговоркой прогнусавил он, униженно поклонившись, – светлейший Габриель лично повелел явиться, причем незамедлительно, хоть и не объяснил зачем. Я всего лишь купец и не понимаю…

– Ничего, – по южному растягивая слова, прервал его один из стражников, опуская меч, – тебе объяснят.

– А отчего тебя никто не провожает, круглоухий? – второй охранник тоже опустил меч и теперь смотрел на человека с нескрываемым презрением, – разве не боятся, что ты можешь сбежать по дороге?

– Сбежать? – человек всем своим видом изобразил почтительное недоумение, – но куда и зачем? Я верю, что все это лишь необходимая мера, которая вскоре…

– Ладно, хватит болтать, – третий гвардеец прислонил к стене арбалет и теперь возился, выбирая из связки нужный ключ, – пусть его. Скоро все это действительно закончится.

– Давай, – первый охранник слегка шлепнул его плашмя мечом по заду, – посидишь вместе со всеми в зале. Сейчас уже никого не разводят по камерам, так что ты…

И с легким стоном опустился на пол возле массивной железной двери, даже не успев понять, что с ним произошло. Прыжок, удар, снова прыжок, снова удар. Потом, даже не взглянув на упавшие на пол тела, он повернул уже вставленный в скважину ключ и открыл дверь. В просторном полутемном помещении на охапках соломы сидели и лежали люди, приехавшие на праздник Весеннего Равноденствия. Он выдернул из скважины связку и бросил ее в зал. С громким звяканьем ключи упали на пол. Люди насуплено смотрели на нежданного посетителя.

– Спасайтесь, – коротко сказал он, – если кого-то из ваших друзей или близких развели по камерам – спасайте их сами. Здесь ключи, отобранные у охранника. Но я советую вам бежать немедленно. Вас не пощадят. Да поможет вам Единый.

И не дождавшись ответа, решительно зашагал прочь по уже знакомой галерее. Теперь наверх. По черной лестнице через столовую для персонала и по хрустальному мосту в Академию. Оттуда подняться на Башню Мудрости. Совсем рядом с лабораториями есть чудесное место, откуда вся церемония видна как на ладони. Сейчас как раз должен заканчиваться Ритуал Подношения. Потом краткая речь тана и Прощальное Благословение Великой. А потом можно и домой.

За поворотом послышались чьи-то торопливые шаги. Двое эльфов. Тащат что-то не слишком тяжелое.

«Прислужники из Академии» – подумал он, – «Наверняка оборудование для лабораторий или иная чушь». Он замер, стараясь целиком слиться со стеной. Шаги приблизились, замерли, потом один из прислужников видимо передал другому с рук на руки груз, шаги возобновились…

В голове у него вдруг сильно зашумело, кровь тяжким молотом ударила в виски. Из-за поворота выскочили двое богато разодетых придворных. На руках один из них нес бесчувственную Лайониэль. Голова ее была бессильно откинута назад, будто у сломанной куклы.

– Да, – Тиеднель осторожно провел рукой по ярко-медным волосам, убрал со лба особо непослушную прядь, – все вышло именно так, как я полагал. Ну, а он? – низушок, подслеповато щурясь, взглянул на человека в капюшоне.

– Кто он?

– Ее принц? Счастливый избранник? Он последовал за ней?

– Не совсем, – после небольшой паузы ответил человек в плаще, – последовать – то он последовал, но не туда, куда собирался сам, и не туда, где его, как я немного понимаю, ждут.

– Ждут, – Тиеднель очень серьезно кивнул головой, – это ужасно, мой недоверчивый пришелец, все это более чем ужасно. Если я тебя понял правильно, принц пытался бежать из дворца и был убит.

Человек молча, кивнул головой.

– Не хочу показаться бестактным, – кашлянул Тиеднель, – но что-то мне подсказывает, что убил его ты.

– Да, но…

– Ради праздника, избавь меня от подробностей и объяснений, – поморщился Тиеднель, – давно ли принцесса в таком состоянии?