одиночество – это страх,
одиночество – это мука
белых льдов высоко в горах
и ничем это не развеять,
если некем тебе помочь,
нету сил даже просто верить,
если день превратился в ночь
пост
ну и что, что зима? и за это спасибо
сердцу вовсе не легче томиться в июнь,
егда липа цветёт и вся светится, либо —
когда дети смеются, а сам ты не юн
ну и что, что ветра заметают оконце
и покрыта, как саваном белым, земля?
почерневшей в сомненьях душе с неба солнце
слепит с болью такой, что и молвить нельзя
ну и что, что один? значит, это так надо
для усердной молитвы на время поста,
недопитый бокал и кусок шоколада
со стола мной не убраны здесь неспроста
ещё женщины след есть в дымке сигаретном,
а мы с нею простились опять навсегда,
но не факт, что счастливее буду я летом,
пахнет липа любовью и светит егда
сказка
ночная сказка за окном:
мерцающие звёзды,
что в твердь, развёрнутую дном,
вколочены, как гвозди,
рукой небесного отца
навеки безконечно,
молитвословят без конца
в пути возвратном млечном.
похож на сон молчанья мiръ,
где тени, словно души,
и тихой музыкою мир
течёт в глаза и уши,
и снегом, словно серебром,
осыпаны избушки,
и поминаются добром
и серый волк и пушкин!
снежинка
чуть где выступ – занесёт,
чуть кто встанет – припорошит…
видно, год не даром прожит,
если радость день несёт!
баба
из заутреннего снега,
с утренней пороши я
всю слепил тебя и нега
разлилась хорошая
я катал тебя руками,
по бокам похлопывал,
вместо сердца ставил камень
и кругом притоптывал
твои глазоньки смешные —
угли зацеловывал,
и смеялися вершиной
дерева еловыя
я дышал тебе на ушко,
ласково пришёптывал:
здравствуй, девушка-старушка,
ты нерасторопная!
не грусти морковным носом
и ведра не сбрасывай,
буйным ветрам и морозам
сказок не рассказывай
снежной бабы бабьей доли
уж чего уж лучше:
нет ни горести, ни боли,
ни судьбы заблудшей…
пусть
посв. ольге м.
пусть снег идёт в средине декабря,
пусть дождик льёт в скончании июня,
и красный лист в начале октября,
и май цветёт, всё солнышком малюя!
а в январе пусть будет ёлок блеск,