Изобретатель парейазавров. Палеонтолог В. П. Амалицкий и его галерея

Изобретатель парейазавров. Палеонтолог В. П. Амалицкий и его галерея
Антон Евгеньевич Нелихов

Книга рассказывает про жизнь одного из первых российских палеонтологов Владимира Прохоровича Амалицкого (1859–1917), добывшего на севере России многочисленные остатки животных и растений пермского периода. Его находки послужили фундаментом отечественной палеонтологии позвоночных и стали ядром Палеонтологического музея Российской академии наук. Историю открытий Амалицкого, а также судьбу его коллекции удалось проследить на основе архивных документов, а также газетных и журнальных заметок конца XIX и начала XX веков.

Автор книги – историк палеонтологии, научный журналист А. Е. Нелихов, автор более ста статей и нескольких монографий о палеонтологии и ископаемых животных России.

Антон Евгеньевич Нелихов

Изобретатель парейазавров: Палеонтолог В. П. Амалицкий и его галерея

Палеонтолог как наблюдатель, в сущности, бессмертен.

    В. П. Амалицкий[1 - АРАН. Ф. 316. Оп. 1. Д. 39. Л. 2.]

© Нелихов А. Е., текст, 2020

© ООО «Фитон XXI», 2020

Предисловие

Профессор Владимир Прохорович Амалицкий занимает особое место в истории русской палеонтологии. Он во многом был первым. Он нашёл первые в России полные скелеты пермских ящеров, организовал первые в нашей стране полноценные раскопки, создал первую мастерскую для препарирования ископаемых остатков. И всё это с большим размахом и поразительным успехом.

Сто лет назад геолог М. Б. Едемский писал: «Почти каждый образованный русский человек, если не читал, то уже наверно что-нибудь слыхал о раскопках проф. Амалицкого»[2 - Едемский М. Б. Северо-Двинская Экспедиция Российской Академии Наук в 1923 г. // Природа. – 1923. – № 7–12. – Стлб. 38.]. С тех пор образованных людей стало больше, знакомых с Амалицким – меньше, но всё равно он остаётся единственным русским палеонтологом, о котором хоть что-то может знать человек, далёкий от геологии и палеонтологии.

Ему посвящены сотни статей – большая редкость для отечественной науки. Есть даже детский рассказ и художественная повесть о его жизни и работе[3 - Северин Н., Чачко М. На тропе исчезнувших исполинов // Дальние горизонты /Северин Н., Чачко М. – М., 1963; Данилова Л. Каменная птица папороть: Повестьисследование // Каменная птица папороть. Сборник произведений великоустюгских авторов. – Вологда, 2014. – У повести есть расширенная электронная версия.].

В основном статьи рассказывают один, хотя и очень яркий эпизод его биографии. Вкратце он звучит так.

Во время изучения почв Нижегородской губернии молодой геолог Амалицкий нашёл в песках окаменелые раковины двустворчатых моллюсков пермского периода. Они были похожи на ископаемые раковины из Южной Африки. Сравнив африканские и нижегородские находки, Амалицкий убедился, что они не просто похожи, но даже тождественны и принадлежали одним и тем же видам. Он сделал смелый вывод, что в пермском периоде Россия, Африка и связанная с ней Индия составляли «непрерывный континент», населённый одинаковыми животными и растениями.

Коллеги скептически отнеслись к гипотезе. «Это блестящее научное предвидение Амалицкого не встретило поддержки и даже вызвало резкое неприятие у его коллег в России – нет пророка в своём отечестве!» – говорилось в одной статье об Амалицком[4 - Сенников А. Г., Сенникова Е. А. В. П. Амалицкий и А. П. Амалицкая: у истоков палеонтологии позвоночных в России // Природа. – 2015. – № 8. – С. 76.]. Или в более спокойных тонах в другой: «…его старшие товарищи по науке только недоверчиво покачивали головами»[5 - Борисяк А. А. Русские охотники за ископаемыми // Штернберг Ч. Жизнь охотника за ископаемыми. – М.—Л., 1936. – С. 250.].

Чтобы доказать правоту, Амалицкий решил отыскать в России остатки вымерших растений и ящеров, таких же, как в Африке и Индии. Ведь если моллюски одинаковые, то и всё остальное должно быть одинаковым.

В летние месяцы он с супругой стал ездить в Вологодскую губернию, где Сухона и Северная Двина вскрывают толщи глин и песков пермского периода.

Как в сказке, каждый год приносил всё больше результатов. В первую поездку Амалицкий нашёл раковины моллюсков, во вторую – отпечатки растений и плохой сохранности кости, в третью – череп ящера. Они были такими же, как в Африке и Индии.

Научный прогноз оказался верным: гипотеза Амалицкого подтвердилась блестящим образом, но главное было впереди.

Амалицкий начал раскопки на крутом обрыве Малой Северной Двины, где до этого находил кости «африканских» ящеров. Он рассчитывал на довольно скромные находки и поставил на берегу небольшой шалашик для хранения добытых материалов. Но находок оказалось так много, что для их вывоза потребовалось два вагона.

Волей случая Амалицкий открыл гигантское захоронение древних ящеров: первое в России, одно из немногих в мире.

Надо было продолжать раскопки, и Амалицкому опять повезло. Император Николай II распорядился выдать на его палеонтологические изыскания сначала 50 тысяч рублей, затем ещё 65 тысяч[6 - АРАН. Ф. 128. Оп. 1. Д. 711. Л. 56.]. По нынешнему курсу это 115–130 миллионов рублей.

Раскопки продолжались почти десять лет. Амалицкий добыл колоссальное количество материала: два десятка скелетов, более пятидесяти черепов, тысячи отдельных костей. Его коллекция ископаемых позвоночных стала одной из крупнейших в мире.

Этот эпизод о поисках и раскопках неизменно привлекал внимание журналистов, историков, писателей. Он всем нравился, потому что показывал, какую большую роль в науке играет анализ и предвидение, демонстрировал идеальный метод научного познания. Благодаря ему Амалицкий превратился в героя и даже в икону. В одной заметке предлагалось называть его «учителем жизни»[7 - Владимиров С. Из глубины веков // Вокруг света. – 1947. – № 2.], в другой говорилось, что Амалицкий является «достойным примером для подражания»[8 - Сенников А. Г., Сенникова Е. А. Забытые открытия Владимира Прохоровича Амалицкого // Труды Палеонтологического общества. – М., 2018. – Т. I. – С. 124.]. Он встал в один ряд с другими «великими учёными»[9 - Мирская Е. Миф о великом учёном // Знание – сила. – 1972. – № 8.], которые все как один лишены личных качеств и наделены одинаковыми абстрактными достоинствами: всесторонней образованностью, талантом, принципиальностью, проницательностью.

За мифом потерялся человек и его драма. А драма Амалицкого была большая. Ему пришлось столкнуться с огромным числом бедственных случайностей, которые начались во время первой русской революции и продолжались пятнадцать лет до самой его смерти. Случайности и обстоятельства помешали ему закончить почти все дела. Амалицкий раскопал тысячи костей ящеров, но публикации о них так затянул, что почти все они не увидели свет. Он основал Саратовский университет, его туда не пригласили. Сумел отстоять существование Политехнического института, его оттуда вынудили уйти.

Превращению Амалицкого в миф способствовало печальное равнодушие биографов. За сто лет со дня кончины Амалицкий только два раза привлекал их внимание. Палеонтологи И. А. Ефремов и С. В. Петухов опубликовали небольшие статьи о его жизни. Ефремов написал тринадцать страниц[10 - Ефремов И. А. Владимир Прохорович Амалицкий (к 100-летию со дня рождения) // Палеонтологический журнал. – 1960. – № 4.], Петухов —

десять[11 - Петухов С. В. Владимир Прохорович Амалицкий – жизнь и деятельность // Бюллетень Московского Общества испытателей природы, отд. геол. – 1993. – Т. 68, вып. 6.]. Оба впоследствии переиздали их с небольшими изменениями[12 - Ефремов И. А. Владимир Прохорович Амалицкий (1860–1917) // Люди русской науки. Очерки о выдающихся деятелях естествознания и техники. Геология, география. – М., 1962; Петухов С. В. Владимир Прохорович Амалицкий – жизнь в служении (к 150-летию со дня рождения) // Палеонтология и стратиграфия перми и триаса Северной Евразии. Материалы V Международной конференции. – М., 2010.]. Этими двумя или четырьмя публикациями история биографического изучения Амалицкого в общем исчерпывалась.

Я заинтересовался им лет десять назад, когда специалист по пермским тетраподам палеонтолог В. К. Голубев предложил мне написать статью об Амалицком и посетовал, что задача будет трудной, потому что материалов сохранилось немного.

Из любопытства я поискал упоминания о раскопках Амалицкого в сетевых библиотеках и нашёл несколько интересных старых заметок, которых вполне хватило на объёмную статью о его жизни и работе[13 - Нелихов А. Драконий погост // Охотничий двор. – 2010. – № 10–11; [второе издание] Архангельская старина. – 2010. – № 3.]. Дальше его биографией я заниматься не планировал, но вмешался случай. На сайте с выдержками из старых газет мне попалась заметка о том, что крестьяне считали Амалицкого антихристом. Заметка была очень любопытной, а самое главное, она показала, что про Амалицкого писали в дореволюционных газетах. Это выглядело настоящим открытием. Ведь если была одна заметка, наверное, были и другие. Но как их найти? Мне пришлось стать завсегдатаем газетного отдела Российской государственной библиотеки и на протяжении двух-трёх лет каждый месяц отправляться туда искать публикации про Амалицкого, пролистывать годовые подшивки всевозможных «ведомостей», «листков», «новостей», «курьеров».

Полезные заметки попадались редко, пока не пришло понимание, что надо проверять газеты по ключевым датам биографии. Узнав ту или иную дату, я брал все газеты нужного города и читал номер за номером, издание за изданием. Решение оказалось правильным. Количество источников стало стремительно расти, а интересные подробности сыпались одна за другой: про «оборотней», которых якобы оживлял колдун Амалицкий, про гибельную «воню», про защиту его диссертации, избиение во время беспорядков в Варшаве.

Заодно выпукло проявлялся фон, на котором проходила жизнь Амалицкого. Благодаря газетам удалось собрать много мелких деталей, которые оживляли рассказ: о рождественских подарках, учёных съездах, даже о погоде. Один репортёр сто лет назад писал, что газеты служат верным отражением жизни[14 - Пчела. Загадки природы // Петербургский листок. – 1910. – 18 февраля (№ 48).]. С этим трудно не согласиться.

В результате значительная часть биографии получилась основанной на старых газетах. Возможно, это первая биография учёного, где одним из главных источников стали газеты и журналы.

Вторым источником были архивы, в первую очередь Российской академии наук (АРАН), где сохранились рукописи, письма, отчёты и дневники Амалицкого. В Центральном государственном историческом архиве Санкт-Петербурга (ЦГИА) удалось найти документы про его учёбу в гимназии и университете; в Центральном архиве Нижегородской области (ЦАНО) – сведения о его работе в Варшавском политехническом институте; в архиве Житомира – небольшое дело об отце Амалицкого; в Институте русской литературы (ИРЛИ) – несколько писем Амалицкого; в Российском государственном архиве литературы и искусства (РГАЛИ) – документы о раскопках в Соколках.

Интересные материалы нашлись и в Палеонтологическом институте РАН: две папки о работе Северо-Двинской комиссии, один полевой дневник и около трёхсот стеклянных пластинок с фотографиями, которые делал Амалицкий на раскопках и в экспедициях.

Биография разрослась, вместо статьи получился увесистый том. Его публикация по разным причинам затянулась на несколько лет. За это время рукопись не раз исправлялась. Иногда поступали новые подробности, которые заставляли переписывать целые главы или писать новые, зачастую меняя уже сложившиеся представления.

В окончательном варианте книги три части. Первая рассказывает про жизнь Амалицкого. Вторая – про его коллекцию и историю Палеонтологического музея, который во многом создан на основе находок Амалицкого: это своеобразный постскриптум к его жизни. Третья посвящена научным представлениям о ящерах, найденных Амалицким.

Хочется надеяться, что книга даст полезные сведения не только об Амалицком, но и об истории русской палеонтологии и геологии и будет прочитана с интересом, которого заслуживают её герои.

Часть первая

Дом с фруктовым садом

Город Мстиславль стоял на западной окраине Российской империи, в стороне от всех дорог, через него проходил только один почтовый тракт. Город считался страшным захолустьем, случайные путешественники называли его сонным. Днём на прямых, как линейка, улицах купались в пыли воробьи и куры, вечерами вдоль домов шагали с пастбища коровы.

За свою долгую историю Мстиславль не раз переходил то к полякам, то к русским, но всегда оставался окраиной: западной или восточной. Когда город становился польским, на холмах строили католические костёлы, когда русским – православные церкви.

В январе 1847 года в одной из церквей прошло венчание дворянина Прохора Амалицкого с девицей Елизаветой Полубинской. Жениху было сорок лет, невесте – двадцать.

Прохор Амалицкий был видным мужчиной. Всего в жизни он добился сам. Он родился в простой, незнатной семье, в четырнадцать лет окончил уездное училище и отправился служить в канцелярию губернского правления, где показал себя старательным работником. Каждые пять лет его награждали за «отлично усердную и беспорочную службу» и неспешно продвигали по карьерной лестнице: из «канцелярских служителей» в «надканцелярскую вакансию», оттуда в столоначальники, потом перевели из уездного Могилёва в губернский Минск.

В Минске он проработал десять лет и ни разу не отпросился в отпуск. Генерал-губернатор объявил ему признательность за труды, о чём доложили императору. Вскоре от главы государства пришла награда Амалицкому – «всемилостивейше пожалованный бриллиантовый перстень с изумрудом»[15 - ЦГИА. Ф. 14. Оп. 3. Д. 20502. Л. 4-об.].

Главной наградой за годы отличной службы стала престижная должность асессора в Волынской палате государственных имуществ.

Получив её, Амалицкий перебрался из Минска обратно в Могилёв и купил двухэтажный каменный дом в центре города.

С утра до вечера он пропадал на службе, рассматривая прошения «однодворцев и граждан». В 1845 году он получил право на потомственное дворянство, после этого к нему следовало обращаться со словами «Ваше высокоблагородие Прохор Герасимович».

Накануне сорокалетия Амалицкий решил обзавестись семьёй. Невесту выбрал в родном Мстиславле – Елизавету из хорошей, но бедной семьи Полубинских. Приданого за ней не числилось, зато она умела читать и писать, а её родословная была пышной, как розовый куст.

Полубинские вели род от сенатора Палемона, который в незапамятные времена бежал из Рима от своего родственника, императора Нерона. По легенде, Палемон бежал долго и остановился только в диких славянских лесах. Здесь он пустил крепкие корни; со временем его потомки расселились по всей Украине, Польше и Литве. На многих кладбищах здесь возвышались кресты и плиты с фамилией Полубинских: некоторые надписаны на польском, другие на русском, самые старые на латыни.