Сказка с (не)счастливым концом(?)

Сказка с (не)счастливым концом(?)
Антон Сергеев

Действие книги происходит в России ближайшего будущего. Павел – среднестатистический россиянин. В результате взрыва в метро он получает тяжелые травмы и в бессознательном состоянии попадает в один из секретных центров Главной службы безопасности России. Его подозревают в организации теракта, а личностью Паши интересуется сам Первый – единоличный властитель государства. Сможет ли Паша отстоять свое честное имя и какие последствия повлечет за собой эта борьба? Читайте об этом в новом романе-сенсации Антона Сергеева «Сказка с (не) счастливым концом(?)». Содержит нецензурную брань.

СЕРГЕЙ АНТОНОВ

Дженнифер Лопез и частица бога

Паша ехал на работу в вагоне метро и практически спал. Вялые мысли сонными мухами кружили за шторами его закрытых глаз. Он мечтал снова оказаться в теплой кровати арендованной однушки на окраине Москвы. Он думал, что неплохо было бы, существуй в реальном мире мыслеуловитель, совмещенный с воплотителем, который бы излагал на бумаге все, что Паше приходило на ум. Он был довольно изобретателен, но, к сожалению, и очень ленив.

Затем Паша подумал, что был бы очень рад, если бы сдох тот дебил, который так неаккуратно гадит в туалете на третьем этаже их офиса и никогда не смывает говно после своих заседаний. В следующее мгновение ему стало совестно за свои мысли, и он решил, что смерть – слишком суровое наказание для этого засранца, и ему достаточно было хотя бы трех дней жесточайшего запора.

Сам-то Паша всегда смывал за собой все, до малейшего плохо переваренного желудком семечка от съеденной накануне булки с кунжутом. Если хоть крошечный кусочек говна оставался в поле его зрения, он терпеливо ждал минуту, а то и две, пока сливной бачок не наполнится вновь. А потом еще прыскал все вокруг освежителем воздуха.

«Станция «Печатники» – объявил информатор приятным и чуть картавым баритоном, прерывая поток пашиного сознания. Паше нравился этот голос. По утрам он успокаивал его взбудораженную ранним подъемом душу. Иной раз Паше очень хотелось познакомиться с обладателем этого баритона и проводить с ним в разговорах ни о чем долгие вечера. А вот ту хабалистую тетку с резким и скрипучим голосом, объявляющую станции, когда Паша ехал с работы, он надеялся никогда не увидеть. Название каждой станции в исполнении этой бабы ввинчивалось в пашину голову словно ржавый шуруп.

В Печатниках в вагон втиснулось еще несколько человек, которые сжали находящихся неподалеку от дверей пассажиров до состояния сосисок в вакуумной упаковке. Трое из вновь прибывших явно были из числа сынов кавказских гор. Двери вагона с первой попытки не закрылись, и один из этой троицы громко заорал, обращаясь к молодому парню, который пытался залезть в поезд последним: «Сними очки, э! Очки мешают!» Товарищи горца дружно захохотали над шуткой доморощенного Петросяна.

Парень кое-как повернулся, и поезд тронулся с места. Внимание говорливого кавказца привлек уже другой пассажир – лысый дядька, стоявший неподалеку. Сначала, южанин о чем-то энергично заворковал со своими единоверцами, то и дело кивая в сторону дядьки, а затем, ничуть не смущаясь, вдруг начал кидаться бумажными комками в его блестящий череп.

По лицам окружающих людей было видно, что они находятся в небольшом шоке от происходящего, но возмутиться вслух никто не рисковал. Каждый понимал, что связываться с дикарями себе дороже. Об этом говорил весь их многолетний опыт сосуществования с подобными личностями.

«Блин, еще две остановки терпеть этот цирк!», подумал Паша и снова впал в анабиоз, обмякнув на соседях по вагону и закрыв глаза. Разумеется, он, как и остальные, не принадлежал к числу героев и не горел желанием призывать хулиганов с Кавказа к ответу.

Когда он снова открыл глаза, то обнаружил, что лежит на кровати, укрытый до шеи каким-то толстым одеялом, и сначала не поверил в происходящее. Вот это круто, подумал он. Хорошо, что хоть иногда мечты сбываются.

Вот только это явно была не его спальня. Он чувствовал странную слабость и достаточно сильную боль в груди. Возле уха что-то назойливо жужжало.

Паша не мог определить, жужжит возле правого или возле левого уха? То ли «в обоих ухах», как говорила одна небезызвестная героиня детского мультика. Паше почему-то очень сильно захотелось вот прямо сейчас же определить источник жужжания и от души, со всего размаха прихлопнуть его. Он сделал было движение, пытаясь подняться с кровати и обнаружить назойливую жужжалку.

Однако, осуществить задумку не удалось. При попытке встать Паша почувствовал, что будто бы пристегнут к койке. Руки и ноги совсем его не слушались. Мало того, он их практически не чувствовал!

В панике он отчаянно завертел головой. Белые оштукатуренные стены без окон, мягкий свет струится от длинных плоских плафонов по периметру потолка, тумбочка слева возле кровати. На тумбочке стоит какая-то аппаратура, по виду медицинская, от которой под одеяло к пашиному телу протянуты шланги с мутноватой жидкостью. Справа от кровати какой-то коридорчик, судя по всему, там расположена дверь.

Обозрев окружающую его обстановку, Паша не на шутку струхнул, отчего жужжание стало еще яростнее. Запиликала какая-то гнусная мелодия. Буквально через несколько секунд раздался звук открываемой двери. «Будто шлюз космического корабля открыли… Может, я уже на том свете?» – подумал Паша.

В комнату вошел двухметровый детина в белом халате с сединой в торчащих ежиком коротких волосах и, увидев ошалелого Пашу, издал удовлетворенное хмыкание.

– Ну, Павел Андреевич, как вы себя чувствуете? Заставили вы нас поволноваться, батенька!

– В смысле? – ответил Паша. – Что вообще произошло? Где я? Кто вы такой?

– Да вы не волнуйтесь, все самое страшное уже позади! – от этих успокаивающих слов мужика в халате у Паши в голове заухало.

– Что страшное-то? Вы скажете мне, наконец, что случилось? – упавшим голосом просипел он.

– А вот это мы хотели узнать у вас, дорогой Павел Андреевич! – жизнерадостно пропел незнакомец. – Расскажете?

– Что за бред? – Паша зажмурил глаза и безуспешно постарался успокоить колотящиеся внутри черепа молоточки. – Я ехал в метро на работу. Помню, «Печатники» объявили… И вдруг я оказался тут. Привязанный к этой чертовой кровати! – Паша взвизгнул от ярости. Вернее, попытался взрыкнуть по-тигриному, но вышел слабый писк не слишком здорового цыпленка. – Задери вас кабан, вы мне скажете, что здесь происходит?!

– Голубчик, не надо так нервничать! Это очень плохо может отразиться на вашем здоровье!

– Да куда уже хуже, я ни рук, ни ног не чувствую! Грудь болит так, как будто по мне походил отряд ОМОНовцев в полной экипировке! – из глаз Паши полились крупные слезы.

– Ну, это дело поправимое. Практически. Вы даже шуткуете, а это уже замечательно, Павел Андреевич, – невозмутимо ответил мужчина.

– Не буду держать вас в неизвестности. – он перешел на официально-сухой тон, которым по телевизору, насколько помнил Паша, когда-то любили рассказывать про надои скота в различных регионах необъятной родины.

– Видите ли, Павел Андреевич… Три дня назад, восьмого сентября две тысячи двадцать пятого года в московском метрополитене, в четвертом вагоне поездного состава, на перегоне между станциями «Печатники» и «Кожуховская» произошел теракт. К несчастью, это был вагон, в котором находились вы, дорогой вы наш человек!

– Так как же я… как же я выжил? – с трудом выдавил из себя Паша. Перед его глазами пронеслась череда интернет-заголовков о взрывах в различных городах России, последний из которых был, кажется, лет пять назад. Санкт-Петербург, Самара, подмосковный аэропорт Шереметьево…

– О, не волнуйтесь вы так! Вы практически не пострадали, учитывая мощность взрыва. Так, пара небольших мелочей, и одна… хм, побольше. – усмехнувшись, продолжил незнакомец. – Ах, да! – перебил он сам себя. – Я же не представился. Николай Васильевич Гурвич, ваш лечащий врач.

– Что за мелочь побольше? – Паша набрал в легкие воздуха и затаил дыхание, ожидая ответа.

– Да так, сущая безделица… Рука. Правая. К сожалению, ее у вас больше нет. Но вы не расстраивайтесь чересчур, ведь большая удача, что вы вообще выжили! Кстати, об этом я тоже хотел с вами поговорить…

Паша уже не слушал скороговорку Гурвича. У него не было правой руки! Блядь, да что же это такое творится? Если это сон, то сейчас было самое время проснуться, слышите? Немедленно!

– Павел Андреевич, я понимаю ваш шок, но это совершенно контрпродуктивно! – убеждающе заговорил Гурвич. Видимо, Паша произнес вслух то, что у него было на уме.

– Это не сон, вы находитесь в палате № 9 спецбольницы Главной службы безопасности в Юго-Восточном районе города Москвы. Трое суток вас держали в реанимации, но сейчас вашему здоровью уже ничто не угрожает.

– Сколько мне еще здесь лежать? – в голову Паши начали лезть не особо уместные в данной ситуации мысли об увольнении из-за прогула работы и даже, как ни странно, о вынужденном возвращении в Воскресенск, к матери. – Когда вы меня выпустите?

– Мы вас подлечим, зададим несколько вопросиков, а затем отпустим на все четыре стороны. Будете как новенький! Не считая руки, – виновато добавил Гурвич.

– А теперь извините, Павел Андреевич, вам пора отдыхать, – врач достал из кармана халата какую-то ампулу. – На сегодня достаточно разговоров, восстанавливайтесь. Нам еще предстоит о многом поговорить, но не теперь.

– Что там у вас? – Паша и сам чувствовал, что те немногие силы, с которыми он очнулся, подошли к концу.

– О, это – ваш сегодняшний витаминный коктейль. Наша гордость! – Гурвич отломил кончик ампулы, набрал ее содержимое в шприц и аккуратно воткнул его в портал на одном из шлангов. – С его помощью вы быстро придете в себя. Все, отдыхайте! – и он вышел из комнаты, оставив Пашу одного.

Паша попытался было суммировать в голове все произошедшее с ним за последние часы или дни? Но буквально через пять минут после ухода Гурвича он уже вовсю храпел.

На следующий день, – по крайней мере Паша прикинул, что он проспал некий средне-стандартный отрезок времени, – он проснулся с гораздо лучшим самочувствием. Открыв глаза, Паша заметил, что пристегивающие его к кровати ремни исчезли.

Есть и пить не хотелось. Наверное, он получал питание внутривенно. Зато очень захотелось встать с кровати и выйти из этой душной комнаты. Ноги, вроде бы, стали ощущаться, и Паша подвигал ими под одеялом, получив от этого несказанный кайф. Также он смог выпростать левую руку с торчащими из локтя шлангами из-под одеяла и почесать зудящий нос. Затем Паша откинул одеяло и, приподняв голову, уставился на свое тело.

В этот момент снова раздался звук открываемого шлюза, и к Паше вошел уже знакомый ему Гурвич.

– Ну, как вы сегодня, милейший? – он неуклюже попытался изобразить доброжелательность на своем стальном лице. – Осматриваетесь?

– Едрена вошь… Как меня… – Паша смотрел на свою туго перетянутую сплошняком бинтами грудь и замотанный корешок на месте правой руки. Его ноги были облачены в какие-то больничные штаны.

– Снизу хоть все нормально? – нашел в себе силы спросить он сквозь слезы, кивая на область паха. – Ведь там все в порядке? – с нажимом произнес он и вопросительно перевел взгляд на Гурвича.

– О, да, не волнуйтесь! С нижней половиной тела у вас все просто замечательно! Скоро вы сможете пройтись по коридору. С нашей помощью, конечно. – Гурвич подошел к пашиной кровати и уселся на ее краешек, сдвинув в сторону левую ногу своего пациента.