Сказка с (не)счастливым концом(?)

– Почему-то я не удивлен этому обстоятельству. – Паша продолжил говорить вслух, правда теперь снизил голос до шепота. – Ну давай, представляйся. Как тебя там? Барон Вислобрюх или Наполеон Третий? Ада Горштейн? Савелий Крамаров?

– Паша, я настаиваю на том, чтобы мы с тобой общались мысленно. Поверь, это будет для тебя… для нас намного полезнее и, что самое важное, безопаснее. Ты же не хочешь, чтобы твои новые друзья обвинили тебя еще по нескольким статьям, а в конце сожгли на костре как ведьму? Хоть сейчас и не те, не такие уж далекие, времена, люди определенных профессий с тех пор не сильно изменились.

– Так пойдет? – громко попробовал подумать Паша про себя.

– Отлично. Нам повезло, что Иван Алексеевич в запале, так сказать, праведного рвения обесточил питавшую нас аппаратуру. Видишь ли, она, как и все остальное у этих людей, помимо основной, выполняет сразу несколько довольно необычных дополнительных функций. Твои слова могли услышать и сделать кое-какие, неприятные для нас, выводы.

– Знаешь, я почти ничего не понял из того, что ты мне сказал! Или сказала, сказало? – Паша закатил глаза и провел ладонью по лицу. – Будешь утверждать, что ты – не плод моего, воспаленного недавним явлением душки Посколитова и всеми остальными злоключениями, воображения? Тогда кто, или что?

Несколько минут голос внутри Паши молчал. Паша уже начал подумывать, что его галлюцинации, вызванные нервным потрясением, прошли, но это, конечно, было не так.

– Представь, что я – разум внутри тебя, Паша, – сказал, наконец, голос. – У меня нет имени. По крайней мере, с того момента, как я осознал себя, мысли о собственном именовании меня не посещали. У меня также нет пола, если тебе это интересно.

– И давно ты… осознал себя?

– Если считать днями, то с того момента прошло вот уже девять дней.

– Девять дней!? Постой, ты что же, молчал все это время? Ты видел, кто подорвал тот вагон? Девять дней! То-то меня так торкнуло в голову на прошлой неделе, когда я на толчке сидел! – зачастил Паша. – Это тогда ты внедрился в меня?

– Про туалет сейчас было очень смешно, Паша, правда. Но это случилось в тот самый момент, когда произошел взрыв. Я проанализировал информацию. Это совершенно очевидно.

– Погоди, погоди. Когда я очнулся, Гурвич говорил, что взрыв произошел три дня назад. С тех пор, по моим прикидкам, прошло еще… ну, скажем, два дня. Итого, получается, максимум пять!

– Паша, тебе необходимо меньше слушать Гурвича и подобных ему людей. С момента взрыва прошло девять стандартных земных суток.

– Земных, – повторил Паша. – Так. Что-то я не понимаю, как связан взрыв и твое появление?

– Попробую тебе это объяснить. 8 сентября две тысячи двадцать пятого года, в восемь часов тридцать семь минут утра московского времени через определенную точку в пространственно-временном континууме прошел пучок сверхвысокоэнергетических частиц, названия которым у вас еще нет.

– Данное событие зафиксировали научные станции в Америке, Австралии и здесь, в России. Теперь ваши ученые будут долго с этим разбираться… Нечто, находящееся в точке слияния – в том самом вагоне, вызвало цепную реакцию, сопровождающуюся выбросом большого количества энергии. Это то, что ты называешь взрывом. Но, помимо взрыва, во время контакта произошла некая трансформация. Итогом которой стал я. А точкой в пространстве был ты, Паша. Если точнее, то это был тот осколок метеорита, который ты носил на груди. Я провел ретроспективный анализ данной цепи событий. Ошибки быть не может.

– Дела, – Паша задумчиво потер грудь. – Так ты – какой-то космический пришелец что ли? И теперь ты живешь внутри меня?

– Можешь считать, что так. Могу тебе сказать одно. Вероятность этой совокупности событий была настолько же мала, как и вероятность возникновения жизни на вашей планете. Может, даже и меньше. Но вы здесь. А теперь и я тоже.

– Как же меня не разорвало на части к чертовой матери?

– А тебя почти разорвало. – голос сообщил данный факт как само собой разумеющееся. – Но, видишь ли, Паша, с тобой в этот момент уже был я. А моим маяком или, если хочешь, магнитом стал ты. Мы помогли друг другу в первые мгновения сосуществования и, надеюсь, поможем еще не раз.

– Так. Ты, случаем, не собираешься меня съесть изнутри, типа как Чужой?

– Нет, конечно. Что за чушь!?

– Скажи мне, только честно, я умер или нет? Это все сейчас, – Паша сделал рукой обводящий жест, – Гурвич, рука, эта комната – реально или это – посмертные страдания моей несчастной души в богом забытом чистилище? Не то, чтобы я верю в бога, – добавил он, – вернее, совсем не верю, но все-таки? Уж очень все это похоже на какие-то адские переживания!

– Если рассматривать понятие смерти как полную остановку биологических и физиологических процессов жизнедеятельности организма, ты был на самом краю, Паша. Когда тебя нашли эти люди из Главной службы безопасности Российской Федерации, лишь мозг твой испускал слабые электрические сигналы, поддерживаемый моими усилиями. Затем, когда мне удалось более полно разобраться в человеческой физиологии, я запустил процесс регенерации. Правда, к этому моменту ты находился в не столь приятном, даже по сравнению с этим, месте.

– Вот почему Посколитов про покойника мне что-то втирал?! – догадался Паша. – И что было дальше?

– А дальше они поняли, что ты не совсем покойник, и перебросили тебя вертолетом сначала на одну из своих реанимационных баз, а затем и сюда. Я понял, что грубое вмешательство в процесс твоего восстановления может быть замечено, и ограничился поддерживающим контролем. Надо отдать им должное, дело свое они знают.

– Так что они от меня хотят? – Паша потеребил себя за ухо. – Почему наврали про то, сколько я у них нахожусь?

– Знаешь, Паша, я уже заметил, что лгать – в порядке вещей для вас, людей. А насчет того, чего они хотят… Иван Алексеевич тебе же ясно сказал, что ему от тебя нужно. Могу также допустить, что ты представляешь для спецслужб и чисто медицинский интерес. Да и их специфические навыки ломки людей нуждаются в постоянной практике. Для них это столь же естественно, как дышать.

– Но… если все было так, как ты описываешь, то никаких террористов нет! Никто не подкладывал бомбу, нет никаких улик, остатков взрывного устройства, по которому они могут выйти на след бомбиста. Зачем им добиваться признания от меня?

– Подумай сам. Какое иное объяснение они могут предъявить высокому начальству? Взрыв недалеко от центра Москвы, в утренний час пик, произошел сам собой? Из-за атмосферных колебаний? Нет, Паша. Тут-то им как раз все в строку и ложится. Хороший повод лишний раз ужесточить правила для простых людей и увеличить полномочия для себя. Даже если улик у них нет, сфабриковать их для этих людей не является чем-то неизвестным или не пройденным.

– Слушай, для космического пришельца ты очень хорошо подкован с политической точки зрения, – попытался пошутить Паша.

– У меня хороший учитель. Не забывай, что твой разум теперь является частью моего.

– Обрадовал. Значит, они хотят сделать меня козлом отпущения за этот… инцидент?

– Ты прав. Кому-то из них было бы проще, если бы ты скончался, но теперь они хотят добиться от тебя признания.

– Что же мне делать?

– У тебя есть несколько опций. Первая – пойти у них на поводу и признаться во всем. Далее, как ты можешь догадаться, тебя ждет не слишком приятная участь.

– Ну уж нет!

– Опция вторая – отрицать все до последнего и надеяться, что от тебя отстанут. Но я бы на это не рассчитывал.

– Да уж, такие черти, как Посколитов, не отстанут, – мрачно подумал Паша.

– Третья опция – уйти отсюда.

– Вот с этого момента поподробнее, пожалуйста!

– На самом деле, для меня не составит особого труда вывести тебя из этого места, Паша. Если ты, конечно, захочешь.

– Издеваешься? Конечно, хочу! Вот только смогу ли? – Паша подумал о том, что девять дней не стоял на ногах дольше десяти минут.

– Сможешь, – ответил голос после недолгого молчания, словно прикидывая расклады. – Придется, конечно, постараться, да и потом возникнут некоторые проблемы. Но если идти, то идти прямо сейчас. Я все подготовил.

– Что, прямо-таки все-все?

– Я постепенно снижал влияние коктейля гсбшников на твой организм. Сейчас он на тебя практически не действует, поэтому ты можешь выбраться из капкана. Они этого не ожидают. Гурвич по ночам уезжает отсюда, а Посколитов… У него и кроме тебя много… работы. Остается охрана на КПП, но мы же не собираемся идти через парадный выход?

– Блин, откуда ты все это знаешь?

– Я внедрился в их системы, – коротко ответил голос.

– Ладно. Так чего же мы ждем?! Вперед! – Паша попытался подумать эту фразу максимально бодро, но почему-то не получилось.

– Для начала, вынь из своей руки шнуры инфузионных систем.