Жребий брошен, смутьян повешен, мир перекрашен
Из жёлтого в розовый и обратно.
Духовная пища «нового» мира – экскременты попкорна,
Стабильность праха и порно-розга.
В наивном стаде, под нож идущем покорно,
Свирепствует засуха мозга.
В поисках влаги по тропам волчьим и ртам проплешин
Дел больше, чем слов, но
Жребий брошен, мир перекрашен, смутьян повешен –
Жажда наказуема поголовно.
Спасаясь от «духовной пищи», зашиваем себя в пакеты,
Засыпанные в душных штреках.
А для уродов во время чумы расцветают пиры-банкеты.
Осушая мечты о молочных реках…
Реклама
Реклама жизни – гештальт нуля, глаза
Червоточащего мёртвого плода.
Порядок из этого хаоса –
Рыхлая карточная колода.
Мир пожирают личинки слоганов.
Скидка, пряник, кредит, пах, кнут…
Ингредиентов много, но
Мусорные баки одинаково пахнут.
Неуклюжая симуляция разнообразия
Сияет обёрткой шаткой и валкой.
Наверное, в этот раз и я
Выжгу себе глаза зажигалкой.
Интуиция
Интуиция. Скрытым от взоров сюрпризом
Кто-то страшный скребётся в закрытую дверь.
Будет время – взлетит над алеющим бризом
Хладнокровно-прекрасный карающий Зверь.
Будто в солнечно-жёлтый кусок поролона
Постепенно впитаются холод и дрожь,
В затянувшемся сне на краю Вавилона
По следам сухожилий пройдётся штык-нож.
Книга
Мир изношен, как бледная баба раба.
Даже небо дарует кислотную слизь.
И вращается стильный стальной барабан,
Чтобы в этой игре никому не спастись.
Безграничны сады ахиллесовых пят
На невинных руинах поверженных глаз.
Под ногами забвенья умильно хрустят
Ледяные осколки фарфоровых ваз.
Пусть речные солёные воды черны,
Но на берег намазали розовый крем…
Децимация – ветхая книга войны –
Непристойно открыта, и я её ем.
***