Когда позовет смерть

Создавалось ощущение, что они со стариком должны быть хорошо знакомы, но Маша-то совершенно точно никогда его раньше не видела. Разве что голос слышала…

– Спасибо, все хорошо, – пробормотала Маша, – А где Жули?

– Спит еще, надо полагать, – откликнулся карлик и, окинув ее пронизывающим взглядом темных глаз, негромко добавил: – А ты, наверное, хочешь теплых булочек с молоком? Сейчас организуем.

Маруся вытаращила на него глаза, старикан читал ее мысли!

– Да нет же, вот она идет, ранняя пташка! – приветственно помахал рукой лысый карлик, и, отодвинув свой стул, галантно склонился к руке подошедшей Жули. Смотрелись вдвоем они весьма странно, она высокая, прямая, в белом платье с широкими длинными рукавами, он – весь в черном, коротенький, согнутый временем, едва ей по плечо.

– Доброе утро. Ты-то как, ложился сегодня спать? – спросила она его ласково.

– Нет, решил прогуляться на рассвете вниз к морю – соскучился по шуму прибоя… Днем посплю. Устрою себе сиесту.

– А ты что застыла, как соляной столб? – Жули перевела взгляд на Марусю, – Поверь, никто из них не кусается. Пожалуйста, садись, сейчас тебе все принесут. Вы познакомились?

– Не успели, – откликнулся старик.

– Тогда я вас представлю. Это Маруся, о тебе все слышали… Это мой муж Шерри… Дональд Шерри.

Дональд, приподнявшись над стулом, отсалютовал двумя пальцами.

– Нас вчера попрятали по углам, не велели мешаться…

– Это моя старая подруга Мелисса, – продолжала Жули.

Старая подруга кивнула и довольно кисло улыбнулась. Возможно, ей не понравился эпитет.

– А это твой ангел, целитель и хранитель, доктор с мировой известностью Станислав Малкович. Помнишь, друг семьи, о котором я рассказывала… который меня поставил на ноги. И тебя вылечит, будь спокойна.

– Случай, безусловно, запущенный, но не тяжелый, – радостно подтвердил лысый ангел, – Откликаешься достаточно быстро… До чего хорошо вчера поужинала – от одной моей настойки! Безо всякого внушения. А уж теперь, после того, как я с тобой поработал… Все пойдет как по маслу! Не врачи тебе попались – уроды! Прошу прощения за резкость, но это чистая правда. Не хотят учиться, ничего не читают. Будто время остановилось, – удрученно покачал он головой, – Моей методике уже несколько десятков лет, не раз опубликована, спрашивается, можно было поинтересоваться? Да подобное состояние за неделю снимается! Если, конечно, захватить его в самом начале… После завтрака иголки тебе поставлю… и все с тобой будет хорошо.

– Я вам так благодарна, – ломающимся от волнения голосом проговорила Маруся, – так благодарна… вы себе даже не представляете…

– Представляем, представляем, – успокоила ее Жули. – А теперь вытри-ка слезы и принимайся за теплые булочки, которые, как вижу, тебе уже несет наша милая Мина. О, до чего аппетитные! Я тоже одну, пожалуй, съем – черт с ней с фигурой! Масло очень вкусное, мажь скорей, пока горячие! Молоко – в кувшине.

– Какая же ты все-таки свинья, Машка! – возмущенно выкрикнул братец, как только она появилась на пороге; он сидел в своем кресле лицом к двери, трагически скрестив на груди руки, и даже не смотрел на экран компьютера. – Я не сомкнул за ночь глаз! Исколесил все окрестности… По-твоему, что можно было подумать, когда к тебе посреди ночи вваливается какой-то незнакомый мужик и говорит: ваша сестра осталась у нас ночевать, а? Какой-то грек в грязном комбинезоне на голое тело… с черными волосатыми лапами. Что это такое, спрашивается, мы с тобой никого тут не знаем! Почему я должен ему верить? – его голос вдруг сорвался, – Я думал… вдруг тебя похитили…

– Ну что ты Арсюша, посмотри на меня, да кому я нужна, – залепетала Маша, оправдываясь; в глазах брата блестели настоящие слезы.

– Казалось бы… да вот ведь понадобилась кому-то… А я? – со всей силы он стукнул рукой по подлокотнику, – Я точно никому не нужен… Ведь можно же было позвонить, слава богу, телефоны сейчас повсюду…

Ей вдруг вспомнилась часть длинного ночного спора с Голосом, вернее, как теперь Маша знала, это был Малкович, ее карлик-хранитель… Так вот, Голос убеждал ее в необходимости взять себя в руки – хотя бы уже потому, что она является единственной надеждой и опорой младшему брату. На это она, в своей глупости, отвечала, что, мол, Арсения она лишь раздражает и мешает ему, мол тот очень самодостаточный, ему никто не нужен… Какая же она все-таки была дура! Малкович прав, тысячу раз прав… Конечно же, он просто маленький, беззащитный мальчик, у которого, в отличие от нее, достало силы воли не распуститься, хотя на него и свалилась испытание похуже: оба они лишились родителей, Арсений же потерял еще и ноги. Вернее, ноги-то вон они, с виду целые, да висят плетьми…

– Прости меня, миленький, ну пожалуйста, – попросила она, – Я заснула, это был сеанс гипноза… понимаешь, от меня ничего не зависело… я не догадывалась… Но зато, кажется, теперь выздоровела… я ужинала и завтракала, представляешь? Конечно, еще потребуются сеансы… Это все Жули… Помнишь Жули, с которой мы познакомились несколько дней назад? С ней когда-то было то же самое… Представляешь, она вызвала для меня из Европы своего старого доктора – того, который ее вылечил… И она приглашает нас с тобой пожить у нее в доме, потому что Малкович должен меня наблюдать… и иголки ставить каждый день… Это чудо какое-то, правда! Просто чудо! Сейчас же напиши Олегу.

С дядькой они договорились в целях экономии не перезваниваться, а связываться по почте через Интернет, благо Арсений подключен к нему практически непрерывно, но из-за того, что к драгоценному компьютеру никому нельзя прикасаться, кроме его непосредственного владельца, Маруся обычно пишет письма от руки, а братец, так и быть, потом их перепечатывает и сам отправляет.

Уже справившись с собой, Арсений лишь пожал плечами, пощелкал клавишами и спустя каких-нибудь тридцать секунд буркнул:

– Готово.

– И что ты собираешься ему сообщить? – поинтересовалась Маруся, решив все-таки проконтролировать процесс.

– Уже сообщил, успокойся. Письмецо отправлено.

– Что же можно так быстро написать? – забеспокоилась Маруся, относившаяся к своим посланиям с серьезностью и тратившей на каждое не меньше четверти часа.

– Если хочешь, посмотри сама, – мстительно усмехнулся Арсений.

Маруся обошла кресло сзади и, заглянув брату через плечо, прочитала послание: «Машка ужинала и завтракала. Не блевала. Всем привет».

Легонько хлопнув брата по светлой макушке – тот отстранился с довольным видом – она засела за письмо. Сама виновата, нашла, кого просить.

Маруся описала все очень подробно и обстоятельно – такие события! – после чего принялась собирать вещи и как раз заканчивала, когда к ним в номер постучался давешний грек с волосатыми лапами – садовник Костас, которого прислали, чтобы помочь вкатить в горку кресло. Но у Арсюши никаких затруднений не возникло – парень был полон сил, энергии и любопытства – он сам подкручивал руками колеса, когда мотор начинал натужно гудеть: мускулатура на руках и груди у него сильная – натренированная ежедневными упражнениями. Скоро Коста распахнул перед ними калитку, а полчаса спустя снизу на тележке прибыли и их вещи. Вот так брат с сестрой оказались гостями на роскошной вилле «Анис».

Известно, что хорошо долго не бывает, и в каждой бочке меда непременно должна быть своя ложка дегтя, а то и ведро. Впрочем, порой это обнаруживается не сразу. Что, в общем-то, хорошо уже само по себе. И поначалу все было просто замечательно. Они сказочно проводили время: днем загорали, купались в теплом бассейне, ездили в деревню – так все здесь называли единственный на острове городок – где посетили оба музея и прогулялись по крутым улочкам до старого храма на горе. Пару раз Шерри катал всю компанию на своей яхте «Джулия» к соседнему островку, где были замечательные пляжи с мелким белым песком – просто посмотреть: причалить там негде, поэтому бросают якорь, и до берега нужно добираться вплавь. Пока холодновато. Зато наблюдали гигантскую стаю перелетных птиц – кажется, это были трясогузки – сделавших остановку на безлюдном острове. Загорали прямо на палубе, и Дональд несколько раз принимался перечислять достоинства своего судна, благо у него имелся, по крайней мере, один благодарный слушатель, не трудно догадаться кто. Яхта, в самом деле, была хороша: несмотря на свою величину очень изящная, ослепительно белая, отделанная, где положено, кипарисовым деревом. Повсюду монограмма хозяина – на посуде, на мебели, даже на парусах вышиты его инициалы. После утренних прогулок все отдыхали, а вечерами на вилле собиралось довольно шумное общество: снизу подтягивались знакомые – друзья Жули, которых она регулярно приглашает гостить на свой курорт, как она сама говорит – для компании, иначе, мол, на острове свихнешься от скуки. Арсений, обожающий умные разговоры, чувствовал себя в этой разношерстном обществе как рыба в воде: его познания затрагивают порой самые невероятные области, и он способен разговаривать с кем угодно практически на любую тему. Ариец, оказавшийся одним из друзей Жюли, обучал его игре в гольф: выяснилось, что при известной сноровке по мячику можно бить даже сидя в инвалидном кресле, требуется лишь незначительная помощь для преодоления некоторых ландшафтных препятствий. Арсений, естественно, был в полном восторге. Маруся, по обыкновению, молча, с интересом наблюдала за всем происходящим и за две недели такой жизни потолстела на целый килограмм, чем гордилась невероятно. Ничто, ничто не предвещало несчастья. Пока не пропала Мина.

День начался как обычно. За утренний кофе здесь садятся не раньше одиннадцати, потому как Жули не любит вставать рано, а Шерри, наоборот, до завтрака обязательно играет в теннис – час, а то и два с кем-нибудь из знакомых на нижних кортах. Малкович – старый-старый, а уходит в горы каждое утро, Маруся, как ей предписано, нагуливая аппетит, прохаживается по дорожкам среди ухоженных цветочных клумб, а Арсений занимается одному ему известными компьютерными делами. Но сегодня к положенному времени, когда к завтраку собрались почти все обитатели дома за исключением Малковича еще не спустившегося с вершин, стол оставался пустым. Спустя четверть часа выяснилось, что Мины нет ни в ее комнате, ни в каких-либо других многочисленных помещениях дома. Не оказалось ее также и в саду, да и что бы ей там было, собственно, делать, когда завтрак не подан? Озадаченно хмуря высокий лоб, Жули нажимала на кнопки своего крохотного телефона, связываясь с различными службами отеля, чтобы задать один и тот же вопрос, после чего недоуменно пожимала плечами. Потом откуда-то со стороны моря с внезапным порывом ветра донесся приглушенный крик.

Вчетвером они выбежали на террасу. Вцепившись обеими руками в каменные перила, подтягиваясь к ним из своего кресла чтобы лучше видеть, Арсений напряженно всматривался куда-то вниз. Маруся, поборов приступ ужаса, заглянула за балюстраду вместе со всеми.

Пропасть, голубая бездна, а по краю ее – белые-белые скалы. А на белом фоне – синее пятно, а уж по синему красные пятна – не то алые маки, не то кровь.

– Да, я абсолютно уверена, она лежит там с вечера, – нетерпеливо повторила Жюли растерянному толстому полицейскому, который прикатил из деревни на велосипеде спустя час; на острове за ненадобностью нет полицейской машины. – Мина любит… любила… это платье, но утром она его никогда не носила, обычно надевала что-нибудь светлое… как, в общем-то, и большинство людей здесь, на юге, за исключением разве что его, – она кивнула в сторону Малковича, который по обыкновению по самое горло был упакован в черное.

Тот хмуро кивнул в подтверждение ее слов. Даже улыбающийся он походил на колдуна, сейчас, мрачный, с жесткими сбегающими вниз складками, казался олицетворением злых сил.

Полицейский задержал на нем взгляд.

– Что вы на него смотрите? – Шерри раздраженно пихнул ногой стоящий рядом стул, – Лучше скажите, когда вы собираетесь ее оттуда достать? И каким образом? Вы понимаете, что туда не добраться – ни с воды, ни сверху – разве что альпинистов вызывать…

– Да, вы правы, придется вызвать, – с готовностью согласился полицейский, на английском он говорил бегло, но с сильным акцентом. – И остальных тоже, – он выудил из нагрудного кармана голубой форменной рубашки измятый платок, промокнул потный лоб и пояснил, – Данное происшествие не в нашей компетенции, вы, наверное, понимаете… Это ведь вполне может быть – он замялся, – убийство… так сказать… а не несчастный случай… Придется подождать пока приедут из Управления. Из Ираклиона. Я сообщу, куда следует. Прошу вас соблюдать спокойствие.

Пока все в шоке переваривали услышанное, он торопливо ретировался к своему велосипеду, брошенному внизу у лестницы, неловко заскочил в седло и резво потрясся прочь по каменным плитам, справедливо опасаясь, что его могут остановить.

– А как же Мина? – беспомощно выкрикнула Жули вслед его круглой спине.

– Скажи спасибо, что он хотя бы нас понял, – мрачно процедил ее муж.

Следующие несколько часов прошли как в каком-то сне. Невозможно что-либо делать – есть, пить, читать, разговаривать, когда знаешь, что в ста метрах от тебя на скалах лежит мертвая женщина. А вокруг нее с клекотом кружат хищные чайки. И никак нельзя их отогнать…

Поэтому когда раздался звук подлетающего вертолета, обитатели виллы вздохнули с облегчением. Тот сделал пару кругов над домом и затем ушел вниз к посадочной площадке. Пятнадцать минут спустя появились долгожданные альпинисты – четверо молодых людей в специальной форме с объемистыми рюкзаками за плечами и болтающимися бухтами веревок: Греция преимущественно горная страна, да к тому же самими богами предназначенная для туристов – а последних, как известно, хлебом не корми, дай вскарабкаться на вершину покруче и застрять там в какой-нибудь расщелине, поэтому что-что, а служба спасения организована здесь прилично.

Шерри вызвался показать лучшее для спуска место и повел их куда-то в сторону от дома. Они перелезли через невысокий парапет, ограничивающий край обрыва, и скрылись в зарослях цветущей мимозы, дико растущей на скалах. После чего на сцене возник следующий персонаж – еще один полицейский, и если его предшественник, столь стремительно покинувший утром место происшествия, был кругл и невысок ростом, этот, наоборот, оказался длинной тощей жердью – никак не меньше двух метров, а то и больше. Форма на нем болталась, как на вешалке. Движения его казались несколько замедленными – так перемещается жираф по саванне: понятное дело, командам от головного мозга до конечностей требуется пройти весьма даже изрядное расстояние – не до живости тут. Собственно, и голова – как вместилище упомянутого головного мозга – для подобного туловища явно была маловата.

– Господи, ну и везет же нам, – в отчаянии прошептала Жули, вцепившись в рукав крошки Малковича, очевидно для поддержания духа.

– Разрешите представиться, лейтенант Нил Скулас, – проскрипела жердь, чуть качнувшись, хотя ветра и не было. – Откомандирован на остров для расследования. Сейчас я осмотрю место происшествия, и давайте отправимся куда-нибудь в спокойное место, где можно без помех потолковать.