Шолох. Призрачные рощи

Нечеловечески.

* * *

Закончив с чьягой, я вышла в коридор.

В нос мне тотчас прилетел аппетитный запах омлета с помидорами, луком и беконом. Даже если бы у меня отшибло память и я бы забыла, как ориентироваться в собственном коттедже, чудный аромат неминуемо привел бы меня на кухню.

Там, стоя у плиты в светлом фартуке, пританцовывая и чуть ли не мурлыча, готовил завтрак господин Мелисандр Кес собственной персоной.

Саусберийский Свидетель Смерти[3 - Свидетель Смерти – он же «свид» – специалист, который изучает травмы, раны и увечья, полученные криминальным путем, и дает свое заключение о способе их нанесения. Другое название свидов, принятое в южных странах Лайонассы, – судмедэксперты. Но Мелисандр вообще любит называть себя патологоанатомом, ему кажется, что это звучит брутальнее.], историк и авантюрист. Дуралей, сердцеед, ходячая неприятность с привкусом моря и – вопреки здравому смыслу и чувству самосохранения – один из моих ближайших друзей наравне с Кадией, Дахху и уже знакомым вам Полынью.

– Хей, красавица! – воскликнул Мел и пустил ко мне по столу чашку с кофе, как будто пивную кружку в баре. Его пшеничного цвета волосы, как обычно, были убраны под спортивную ленту, перетягивающую лоб. Соблазнительный южный загар оставался с саусберийцем даже в начале весны. – Как поживает твой боевой настрой?

– Прихрамывает, но я немилосердно подтыкаю его костылями. С ума сойти, Мел. Ты сделал завтрак на двоих? Сегодня же была моя очередь! Ты лучший.

– Я лучший – это факт. Что касается очереди, то она идет к д`гарру, когда в нашу жизнь вступают страшные испытания. Борьба с бесчеловечной системой входит в их список, – подмигнул Кес, перекидывая кухонное полотенце через плечо.

Мы с Мелисандром живем вместе. В распоряжении саусберийца весь второй этаж дома: он впихнул кровать в библиотеку и теперь спит, убаюканный шепотами древних книг. Иногда я даже чуть-чуть завидую.

Глотнув кофе – небо голубое, храни этот чудо-напиток, – я присоединилась к созданию завтрака.

– Ну, если тебя все-таки уволят сегодня, – оптимистично заявил Мел, продолжая разговор о комиссии, – то у нас в «Чалом единороге» как раз освободилась позиция бармена.

– А что случилось с предыдущим?

– Он применил запрещенное заклинание народа нюктов, когда один из клиентов отказался расплачиваться. Теперь сидит в подвалах вашего ведомства, как я понимаю.

Я сочувственно поморщилась. Причем посочувствовать в данной истории можно было и жертве, и преступнику: магия красноглазых нюктов – страшная штука, но наши камеры еще хуже.

Мелисандр сейчас работает в трактире «Чалый единорог», который находится в тревожном, но притягательном квартале Чрево Шолоха. По будням Кес разливает напитки за барной стойкой, а по выходным организовывает карточные турниры в огромном подземелье «Единорога».

Это занимает у него поздний вечер и часть ночи, а вот днем… Честно говоря, никто точно не знает, что Мелисандр делает днем: он виртуозно молчит на эту тему. Не просто молчит, а молчит со значением, понимаете? Что в случае этого хитрого типа может означать как тайную работу на мировое правительство, так и просто продолжительный сон в обнимку с мягкими игрушками. Хотя каждый раз, когда я оказываюсь дома в середине дня, Мелисандра тут нет.

Иногда я думаю, что, возможно, он ищет другую работу, более подходящую ему – талантливому свиду, два года назад влипнувшему в международные неприятности. Последовавший за этим этап историка-авантюриста в жизни Кеса закончился, а что будет дальше – пока неясно.

Когда об этом заходит речь, Мел обаятельно разводит руками:

– Я знаю одно: я влюбился, Стражди. Ваша лесная столица все-таки умудрилась взять в плен мое сердце, и я рад склонить свою голову перед ней. Так что я остаюсь здесь, а с будущим как-нибудь разберемся.

Мелисандр как следует тряхнул сковородкой, заставив омлет подпрыгнуть и перевернуться. Я принесла из сада пучок травы – рукколу, базилик, петрушку – и все тщательно промыла, очищая ажурные листики от темной земли. Потом поставила готовиться еще одну порцию кофе. Кухонный стол, накрытый кружевной скатертью, постепенно наполнялся разноцветными тарелками. Красота! Привлеченный запахом филин прилетел из спальни и теперь важно переступал с лапки на лапку на спинке моего стула.

Когда мы сели, Мел окинул меня оценивающим взглядом и поинтересовался:

– Как ты по ощущениям вообще? Готова?

– По идее, да, хотя от тревоги это не избавляет, – вздохнула я. – С иностранными языками, дипломатией и культурой у меня все отлично. Рекомендательные письма есть. По боевым искусствам я не только ходила к мастеру трижды в неделю, но и регулярно устраивала спарринги с Кадией – учитывая, что она научилась фехтовать еще в дошкольном возрасте, у нее есть чему поучиться. Я как-то даже пожалела, что не брала дополнительные классы по бою в годы учебы у наставника…

– Кстати, про это! Я давно хотел спросить: а как у вас вообще так странно устроено высшее образование, что вы втроем учились вместе, а выпустились с совершенно разными компетенциями? – полюбопытствовал Мел, накалывая кусочек соленого сыра на вилку.

– А в этом и есть суть наставничества – образования для аристократии. Сам магистр преподает студентам основные дисциплины, заточенные под будущее управление государством, а вдобавок к этому, в соответствии с интересами и талантами учеников, отбирает для них лучших в королевстве учителей – они приезжают и учат нас индивидуально. К нам иногда также приглашали аспирантов и студентов из Башни Магов – на выходные, для обмена «живым научным опытом в расслабленной обстановке», – я изобразила пальцами кавычки.

– Саусберийские студенты вместо этого устраивали бы вечеринки, – прикинул Мелисандр.

– Ну да. Мы тоже обменивались скорее игривыми взглядами, поцелуями и адресами ташени[4 - Ташени – лесная почта, волшебные послания в виде бумажных птичек.], но в общем и целом система была неплохая!

Мел понимающе усмехнулся.

– Ну-ка! – Он поднял указательный палец. – Вопрос тебе на засыпку, о Тинави, великий знаток чужестранцев! Ответишь на него – предчувствую, все будет хорошо с комиссией… Что значит, если саусбериец говорит тебе «Вот так Ноа!»?

– Все очень плохо – вот что это значит, – я развела руками. – Ноа де Винтервилля, архиепископа всея Лайонассы[5 - Лайонасса – название материка, где все мы живем.], ваши не любят.

– Бинго! Только при госпоже Пионии так не говори.

Самая лучшая в Шолохе чаевница была мамой пресловутого зла на ножках, широкой общественности известного в качестве главы единой церкви.

Когда стрелки на настенных часах показали восемь тридцать, я залпом допила кофе и объявила:

– Пора!

– Отсюда до ведомства полчаса, а у тебя еще полтора часа до срока, – с сомнением протянул Мелисандр.

– Ничего, наверчу пару кругов по центральным кварталам. Может, случайно сплету из шагов какой-нибудь узор на удачу! Или встречу магистра Авена Карлиннана и так его обаяю, что он сразу решит сохранить мой значок, – я мечтательно вздохнула. – Или на меня наедет кэб, и комиссию придется перенести.

Светло-голубые глаза Мелисандра наполнились смесью из веселья и сочувствия.

– Хей, Тинави, – неожиданно серьезно и чуть обеспокоенно сказал он, провожая меня до крыльца. – Если тебя все же выгонят, это не так уж страшно, верно? Ты уже проходила этот этап. Ты знаешь, что, когда одна дверь закрывается, где-то обязательно открывается новая. Правило всемирного сквозняка.

Я приподнялась на мысочки и взъерошила Кесу волосы.

– Знаю, господин свид. Я не боюсь будущего, но я люблю свою работу. Так что буду держать эту прахову дверь обеими руками, чтобы она не захлопнулась.

– Лучше ногу в щель у косяка просунь, – со знанием дела посоветовал Мелисандр.

Я подмигнула ему, поправила желтый рюкзак и ушла по зеленой тропинке между цветущих пионов.

«Удачи!» – простучал Кес морской азбукой по окну.

* * *

Малый Зал Совещаний, в котором проходила комиссия, располагался на верхнем этаже Иноземного ведомства.

Просторный и светлый, со множеством растений на стенах, темно-синим ковром и окнами-витражами, он был прекрасен. Идеальное место для драмы: утешит одним своим видом!

С потолочной балки, пересекающей зал по оси, свисали длинные вышитые полотна с гербами пяти департаментов: ястреб Ловчих, волк Ищеек, лиса Говорунов, олень Указующих и сова Архива. Возле окон были прибиты красочные гербы сопутствующих, непрофильных отделов – тех, что в той или иной форме есть во многих ведомствах: змея Свидетелей Смерти, медведь Тюрьмы и так далее.

Гонг в главном холле пробил десять утра.

Я сидела в резном деревянном кресле, одиноко стоящем в центре зала, и ждала, пока за кафедрой соберется вся комиссия. Из пепловой дюжины недоставало троих. Впрочем, и насупленных бровей присутствующих с лихвой хватало на то, чтобы прочувствовать всю серьезность происходящего.