В музее музы музицировали. Китайская пудреница

– Боюсь, что разочарованы будете Вы, сударь – ответила девочка. – Но я уже давно прочитала и «Двадцать тысяч…», и пятнадцатилетнего капитана, и про Немо я тоже читала. А вот скажите, есть у Вас Рэй Брэдбери? Нет? А Братья Стругацкие? Тоже нет? И Стивена Кинга нет? Очень жаль, наверное, они ещё где-нибудь в пути. Но я к Вам на днях обязательно зайду ещё раз, вдруг подвезут! – с этими словами Есения мило улыбнулась растерявшемуся продавцу, взяла своего спутника под руку и решительно отправилась дальше на поиски заветного экспоната.

– А он ничего такой, правда? – обратилась она к Тимохе, немного отойдя от прилавка. – Приятный молодой человек.

– Эй! – возмутился Тимоха. – Тебе сколько лет? Он для тебя взрослый мужик. И вообще – все эти улыбочки и галантность – просто маркетинговый ход, поняла?

– Да ладно, успокойся! Не собираюсь я на него западать. И вообще, ему больше ста лет, если уж на то пошло. Но всегда приятно чувствовать себя настоящей леди. Ты слышал, как он меня называл? Барышня!

– Да в этом времени всех девочек и девушек барышнями называют, так что не обольщайся! Пойдём, барышня, посмотрим, что у них тут ещё продают!

В отделе хрусталя изящные бокалы, вазочки, конфетницы, сахарницы, розетки сверкали, словно бриллианты. В мебельном отделе приятно пахло настоящим деревом и мебельным лаком. Отдел парфюмерии опьянял восхитительными ароматами. Всё в этом Торговом Доме радовало глаз, не радовало одно: отсутствие одной-единственной вещицы. Ребята вышли на улицу, слегка приуныв, но тут же взбодрились, увидев на следующем двухэтажном здании, известном как «Здание с башенкой», таком знаком и родном в этом чужом селе, надпись: «Кунстъ и Альберсъ». Тимоха пару раз слышал эти немецкие фамилии и знал, что жили здесь когда-то такие купцы. А значит, перед ними ещё один торговый дом. Школьники решили снова попытать счастья и зашли внутрь.

Изнутри универсальный магазин двух Густавов – Кунста и Альберса как интерьером, так и ассортиментом товаров мало чем отличался от Торгового Дома Ивана Чурина. Вот снова отдел готовой одежды: те же платья, шляпки, мужские костюмы-тройки, детские матросские костюмчики. Вот обувь: сапоги, галоши, мужские и женские ботинки различных фасонов. Огромный выбор посуды – от фаянсовой и фарфоровой с ручной росписью и клеймом изготовителя до более простой керамики, рассчитанной на среднего покупателя. Были здесь и серебряные изделия, представлявшие собой настоящие произведения искусства – подносы с вычурными ручками и тонким, словно морозным, узором на поверхности, вилки с изящными зубьями и крохотные, как будто игрушечные ложечки, украшенные филигранью бокалы и кубки, ажурные подстаканники.

Комоды, буфеты, тумбочки, трюмо, бюро, платяные шкафы, секретеры, столы и столики из натурального дерева, покрытые темно-красным лаком, походили на ту мебель, которую Тимоха видел в музее, разве что здесь она была абсолютно новая. А вот стулья и диваны, в отличие от жёстких и ужасно неудобных, на которые несколько часов назад мальчик пытался сесть, были вполне комфортными, с мягкими спинками и сиденьями, обитыми ярким шелком и темным бархатом. Ребятам сразу вспомнился фильм «Двенадцать стульев».

Отдел музыкальных инструментов предлагал как пианино, которые каждый уважающий себя хозяин дома обязан был купить для своей жены или дочери, разумеется, если обладал хотя бы средним достатком, так и музыкальные инструменты для людей, не располагавших достаточными средствами, но имеющими тягу к музыке. Таковыми были гармони, баяны и аккордеоны, балалайки различных размеров, шести- и семиструнные гитары. Для тех же, кто не обладал нужными талантами и музыкальным слухом, в продаже имелись новомодные граммофоны.

Витрины с ювелирными изделиями Есения проскочила так быстро, что Тимоха еле успел её догнать.

– Ты чего так разогналась? – удивился он.

– Да ну его, это золото! – вздохнула девочка. – Всё равно денег нет, так чего ж время на разглядывание тратить? Нас тут вообще только галантерея и должна интересовать. А остальное – это так, для общего развития.

Тимоха согласно кивнул головой и направился в нужный им отдел. Здесь они, что называется, «зависли», поскольку в современном мире уже не было такого огромного выбора вещей, какие были здесь. Многие предметы уже давно исчезли из обихода, а потому были в диковинку современным детям. Иные же, не потерявшие своей значимости и в двадцать первом веке, были сделаны из натуральных материалов, украшенные причудливой резьбой, тиснением, полудрагоценными камнями и самоцветами. Мужские и женские перчатки, портмоне и кошельки приятно пахли кожей. Но внимание ребят привлекли предметы дамского туалета. Они буквально прилипли носами к стеклянной витрине. Рядом с зеркальцами в резных рамках, деревянными гребнями, щётками для волос с натуральной щетиной лежали пудреницы! Тимоха не запомнил, как именно выглядела та самая, разбитая в музее вещь, поэтому он внимательно следил за Есенией, которая сосредоточенно вглядывалась в разнообразные коробочки. Постепенно лицо девочки становилось всё напряжённее, а брови недовольно сходились на переносице.

– Её здесь нет, – горестно вздохнула она, оторвавшись, наконец, от стекла.

– Ты уверена? – в надежде переспросил Тимоха. – Посмотри повнимательней.

– И близко ничего похожего, – Сеня готова была расплакаться от досады.

– Не страшно, – поспешил успокоить свою новую знакомую мальчик. – Это не последний магазин, мы пойдём дальше. Мы обойдём их все, а потом перейдём на другие улицы и продолжим поиски. Мы будем искать до тех пор, пока не найдём то, что нам надо. И не вздумай реветь, слышишь? – сердито прикрикнул он. Девочка всхлипнула, но плакать, действительно, передумала. Ребята уже хотели было выйти на улицу, чтобы двинуться дальше, но внезапно Есения встала как вкопанная, слегка приподняв голову.

– Эй, ты чего? – окликнул её Тимоха. Пойдём скорее, время не ждёт.

– Погоди! Ты чувствуешь этот запах? Что это за божественный аромат?

Мальчик втянул в себя воздух. Из-за проблем со здоровьем он обладал слабым обонянием, но это не помешало ему уловить восхитительный запах колбасных изделий.

– Тимоха, я хочу туда, я хочу есть!

– Пойдём отсюда скорее, денег на еду всё равно нет!

– Я поплачусь, и, может быть, они сжалятся, как та тётенька с пирожками, и угостят нас кусочком колбасы или сосиской!

– Пойдём, пожалуйста. То был рынок, а это магазин – здесь так не получится! – мальчик попытался уговорить свою знакомую, но, поняв, что это бесполезно, схватил её за локоть и чуть ли не силой выволок на улицу.

– Я сейчас потеряю сознание от голода! – хныкала девочка.

– Я тоже очень хочу есть, но нам нужно довести дело до конца. Вот найдём пудреницу, потом начнём искать деньги. И я даже не буду возражать, если ты начнёшь плакать. Более того, я согласен тебе подвывать, так уж и быть! А потом купим и то, и другое! Вот, мы уже и пришли.

Вывеска на следующем здании гласила «Иоганн Ланголитье и Ко».

– О, смотри! – воскликнул Тимоха. – Ещё один немец! Не таким уж и затрапезным был наш город! Пойдём, посмотрим, что у нас тут?

Дети вошли внутрь и…попали на склад строительных материалов. Не было здесь ни строгих витрин, ни элегантных продавцов, ни изящных предметов быта. Крепкого вида мужики в длинных фартуках были продавцами и грузчиками одновременно. На деревянных поддонах стояли мешки с известью и краской, на длинных деревянных прилавках лежали струганные доски, дранка, оконные рамы, сами стекла хранились в специальных лотках. Возле стен стояли деревянные тяжёлые двери. В соседнем отсеке в большом количестве были представлены плуги, сохи, серпы, лопаты, грабли и прочий сельскохозяйственный инвентарь. Керосиновые лампы и огнетушители, печатные машинки и телефоны, металлические скобы, уголки, дверные ручки и прочие изделия – ребята проходили по галерее всё дальше и дальше, но нигде не было ничего, пусть даже отдалённо напоминающего предметы дамского туалета. Расстроенные они вышли на улицу. Тимоха от досады готов был кричать на всю улицу. Он, конечно, пообещал своей новой подружке, что обойдёт все магазины. Легко сказать! А как выполнить обещанное, если твой родной город, в котором ты знаешь каждый закоулок, вдруг стал чужим и незнакомым? Куда теперь идти? Пока мальчик стоял и размышлял, Есения вдруг сорвалась с места и побежала снова к Торговому Дому «Кунст и Альберс».

– Стой, ты куда? – закричал Тимоха и бросился вслед.

– Я хочу есть и не могу больше терпеть! – воскликнула девочка, забегая в магазин. Они снова пробежали через все отделы и остановились возле прилавка с поразительным, сногсшибающим ароматом.

– Дяденька, сжальтесь над нами, пожалуйста! – запричитала Есения. – Мы сегодня приехали в Ваше село, и у нас украли все деньги и вещи. Мы очень устали и хотим есть. Не могли бы Вы дать нам Ваших чудесных колбасок?

– Я весьма сожалею, – ответил бородатый продавец, – Но ничем не могу вам помочь. Советую вам обратиться в полицейскую управу. А колбаса отпускается только за деньги.

– Дяденька, ну пожалуйста! – включился в игру Тимоха. – Моя.., – мальчик замешкался, прикидывая кем представить свою новую знакомую – …сестра скоро потеряет сознание от голода, сжальтесь над ней, пожалуйста!

– Ничего не могу для вас сделать! – продавец был непреклонен. – И я бы попросил отойти вас от прилавка! Вы мешаете покупателям выбирать товар!

– Но ведь здесь никого нет! – возразила Есения.

– Они просто конфузятся подойти, опасаясь, как бы попрошайки не обчистили их карманы!

– Да как Вам не стыдно?! – воскликнул мальчик.

– Да как у Вас язык повернулся такое сказать? Какие мы Вам попрошайки, мужчина? Имейте совесть! – возмутилась девочка.

Заслышав шум, покупатели из других отделов начали оглядываться. Постепенно вокруг начала собираться толпа зевак, которым было интересно, чем закончится это представление. Ребята уже и сами были не рады, что затеяли всё это, и не знали, как поступить дальше: ретироваться с позором под насмешки зевак или продолжить скандалить? Но очевидно было одно: продавец теперь ни за что не подаст им даже заветренного куска. Неожиданно к ним приблизилась миловидная женщина лет тридцати пяти в изящной шляпке, коротком пальто с меховой опушкой и длинной черной юбке. Женщина очаровательно улыбнулась ребятам и сказала мелодичным голосом:

– Какие прелестные дети! Бедняжки! Несладко вам, должно быть, пришлось!

С этими словами дама раскрыла свою бархатную сумочку, расшитую бисером, достала оттуда монетку и вложила Тимохе в ладонь. Это оказалась монета достоинством в двадцать копеек. Потрясенный тем, что им все-таки удалось хоть кого-то разжалобить, и не понимающий, сколько можно купить на данную сумму, Тимоха молча протянул монету продавцу. Тот невозмутимо, словно и не было никакого скандала, взял двугривенный и отвесил ребятам две небольшие колбаски, завернув их в бумагу. Мальчик был настолько потрясён, что даже не сразу заметил, как Сеня дергает его за рукав. Он обернулся. Девочка смотрела вслед уходящей даме и машинально дергала своего спутника за рукав, не обращая внимания, что он уже глядит на неё.

– Ты чего заморозилась? – удивился он. – У нас всё получилось, пойдём, похаваем где-нибудь.

– Тим, это она! – прошептала девочка.

– Кто она? – не понял Тимоха. – Какая-то знаменитость?

– Ты не понял! Пока ты покупал колбасу, эта тётка, перед тем как уйти, припудрила свой нос! Из нашей пудреницы!

– Ты уверена?! – от неожиданности мальчик чуть не уронил свёрток. Его сердце готово было выпрыгнуть из груди. Неужели их поиски увенчались успехом? А если нет? Вдруг это ошибка?

– Абсолютно! У неё в руках была ТА САМАЯ пудреница! Наша!

– Так чего же мы тупим? Побежали скорее за ней!

– Подожди, а что мы ей скажем?