Популяция

– Если кесарево, то на животе шрам будет, а если сама, то титьки в растяжках, живот тоже, жопа шире, – перечислял Алексей и скабрезно ухмылялся.

Ну жопа-то у Ляли всегда была широкая. А вот растяжки. Олега перекрыло, он начал расстёгивать на покойнице куртку, задирать кофту, отодвигать с зеленеющего живота юбку, майку.

– Ты чо творишь, некрофил?

Мужики кинулись к нему, каждый думал, что братюня поехал крышей. Подбежали и замерли. Олег уронил лицо в руки и почти визжал. Он не просто плакал, он скулил как щенок, бил себя по лицу, кусал кулак. Слёзы бежали ручьём. Он лупил себя по голове, будто хотел вышибить мозги. На крики и вопросы не реагировал. Миша посмотрел на труп. От пупка в разные стороны разбегались белёсо-синеватые лучики, а чуть пониже заметно выделялся ровный розовый шрам.

Олег тем временем продолжал кататься по земле с воем. Он бился головой об асфальт, царапал его когтями, и как-то утробно выл. Алексей поднял его за шиворот и пару раз наотмашь дал по харе.

– Собери свои слюни, что случилось, расскажи!

Сквозь всхлипывания и подвывания Олег изложил паскудную часть своей биографии.

Миша смотрел с укоризной. Алексей сплюнул: «Ну ты и козёл!»

Олег тем временем судорожно шарил по Лялиным карманам, нашёл кошелёк, в нём немного денег и талончик к врачу. «14:40 педиатр, Верхоланцева М.О. 1,4 г». Как у Ляли была фамилия? Забыл. Вроде такая. Помнил же, что трудная какая-то. Но «О» в отчестве точно «Олеговна», Какие ещё имена мужские на «О» бывают… никакие в голову не шли.

– Я пойду её искать! – глаза Олега светили бешеным лихорадочным фанатичны огнём.

– Кого «её»?

– Вот её! – Олег ткнул пальцев в талончик – «Мэ Олеговну!»

Странная и безнадёжная идея. Три недели полуторагодовалый ребёнок без матери не выживет. Есть надежда на бабушку, няню, воспитательницу Олег вдруг снова вспомнил хаос смерти в жёлтом окне Батыйского детского сада. Где искать? В старой Лялиной квартире. А вдруг она переехала. Присмотрелся к талончику, там мелкими бледными буквами адрес поликлиники. Вроде та самая, почти под окнами дома бывшей мёртвой матери его ребёнка.

– Езжайте к остальным, ждите пару дней, если не приду – уезжайте!

Олег был уверен, вот он придёт в ту квартиру, найдёт в ней мёртвую Мэ (Маша, Марина, Маргарита… как она её назвала?), похоронит, а потом выбросится нахер с её седьмого этажа, потому что такому говну жить даже после чистки апокалипсисом не положено.

– Сдурел, нахер, пошли вместе. Что мы нелюди что ли, да Миш, хоть похоронишь дочь по-человечески.

От этих слов Алексея Олег снова завыл. Миша похлопал его по спине и толкнул в газельку. Алексей сел рядом. Не так противно сидеть рядом с мучителем кота, как с мразью, которая бросила жену с младенцем помирать. Ну, допустим, об эпидемии Олег ничего тогда не знал. Но поступил скотски, тут уж как есть.

Куда ехать Олег объяснял на пальцах, долго плутали и уже почти в темень нашли дом. Побежал наверх он один. Дверь ломать не пришлось, она оказалась распахнутой настежь. Олег шарил в темноте по комнате, на диване, на кухне, в ванной, на полу никого. Игрушки плюшевые лежат на местах, но все знакомые, цветы те же, что и два года назад, только скрючились. В квартире ни кроватки, ни погремушек – пирамидок. Ни людей, ни следов прежней жизни в этой квартире маленькой девочки. Может это и не Ляля была. Сглючило. Но здесь квартира-то Лялькина! Глазами скользнул по полкам шкафа. В толстом слое пыли стояла та самая шкатулка, Олег машинально открыл, денег нет. Тогда он пошарил во внутреннем кармане, вытащил, не считая тонкую плиточку купюр и положил туда, откуда так позорно взял. Вернул вроде как теперь. Рядом со шкатулкой нашлась статуэтка – фарфоровая божья матерь с младенцем. Олег ещё раз подумал выброситься из окна, но передумал. Долг отдал, хоть и поздно. Как знать, может и ещё жизнь с него спросит, так живой он хоть ответить сможет. Если верить попам, после смерти весь его ответ – сковородка в аду.

Спустился медленно. Ноги вмиг стали ватными, голова пустой и бестолковой. Нету нигде Мэ Олеговны, а может и не было никогда. И найти теперь невозможно, и спросить не у кого. Раньше надо было думать. Не жалко себя было. Хотелось взять кирпич и дать по башке себе, хотелось избить до смерти. Мерзко было от себя.

–Алексей, ты военный, убей меня нахер, а… ну что я за чмо. Блевать от себя тянет.

– Блевать это правильно. Убивать неправильно! – встрял вдруг Миша.

Тоже мне гуманист в ментовской шкуре. Но злиться на мусора не хотелось совсем.

– Миш, ты ж мент, что в таких случаях делают, если много людей эвакуируют, куда их везут?

– В кризисные центры везут, в больницы большие. Из Батыйска автобусы отправляли до военной базы.

– До куууда? – Олег и Алексей хором крикнули, и эхо разнесло их голоса по тёмной пустой улице.

– До военной базы, в 100 кэмэ от Батыйска, там полигон ещё.

– Так ты чо, пёс, молчал??? Мы почему туда не поехали? Там же все выжившие могли быть.

– Нет там никого живого! – Михаил отчеканил уверенно, как рапорт.

– Ты откуда знаешь? Ты в моей будке валялся! – Олег нашёл повод сорвать злость.

– Я знаю! – сказал Миша и выпрямился. Впервые он показался им не зелёной плесенью в погонах, не юнцом на мусорской службе – профи. Точно всё знающий, обладающий тайным знанием о произошедшем. Ведь по нему видно, что знает. Знает точно. Откуда только…

Алексей и Олег трясли б его как грушу и вытрясли б, уж будь уверен. Но в свете фар к ним кто-то приближался. Быстро.

Молоденькая совсем девочка толкала перед собой коляску с живым ребёнком. Мужики замерли. Уж больно нереально выглядела тонкая фигурка с коляской посреди безумия мёртвого мегаполиса.

– Привет, мамочка! – Миша хотел изобразить лёгкое дружелюбие, но в темноте выглядел как маньяк.

– Я не мамочка, я няня. Таня. А это Паша. Родители…

Можно было не договаривать, всё и так понятно. На свет фар побежала перепуганная молодая няня-Таня с, кажется, годовалым малышом. Грязная, зарёванная, а мальчик – ничего. Сидит, насупился бутузик.

Олег подошёл к коляске, посмотрел на спящего, похожего на куклу малыша. Вот жизнь и спросила. Будто кто-то сверху увидел, что ему, Олегу по-настоящему, по-пацански стало стыдно за того, кого он трусливо бросил и теперь привёл этого – а ну, покажи, как бы смог, если б курвой не был? Олег расстегнул куртку, взял Павлика на руки и завернул ребёнка в полы. Потом прямым шагом направился к газели и залез внутрь. Уже оттуда остальные услышали:

– Всё! Поехали к нашим, ночь на дворе.

7.

Парковка перед торговым центром встретила картиной фантастической и идиллической одновременно. Посреди площади стояло два мангала, светящихся красными горячими углями. На решётках стояли котелки и кастрюли. На рыбацком ящике сидел одетый тепло как эскимос Санёк с большущим чёрным автоматом. У его ног хрустела желатиновой косточкой довольная Псинка. Витя и Алиса раскладывали по пластиковым бельевым корзинам банки, кульки и свёртки, Ильинична шустрой тенью перемещалась от парочки к мангалам, помешивала, досыпала, пробовала еду, которая невозможно соблазнительно пахла. А возле машины дремал в раскладном стуле здоровенный мужик, настолько огромный, что издалека напоминал сказочного великана.

Встреча была радостной. Удивительно, как за несколько дней чужие люди успевают привыкнуть друг к другу. С новичками знакомились горячо, обнимали, утешительно гладили по спине. Олег лишь мельком показал, что за чудо сопит у него в куртке и уселся ближе к теплу. Он боялся разбудить кроху, крепко державшего складку Олегова свитера в кулачке. Спутники только переглядывались и улыбались друг другу. Таня с недоверием косилась на незнакомца, выхватившего у неё ребёнка. Хотела забрать, но Алексей остановил: «Дай ему подержать, его совесть мучит, а так он пацан не злой!»

Алиса что-то эмоционально требовала от мужа, а потом они втроём с няней-Таней похватали фонари и скрылись в дверях ТЦ. Через минут 15 вернулись с красной пластиковой корзиной. Поставили её возле Олега. Тёплый костюмчик, баночки и тюбики с едой, банки смеси, поильник и ещё какая-то очень важная неведомая Олегу детская лабуда.

Медведь на стуле зашевелился и вразвалку подошёл к компании.

– Это Семён Владимирович, он, представляете, врач! – тараторила Ильинична, разгорячённая костром, готовкой и впечатлениями.

– Хирург. Семён. – прорычал большой человек и поочерёдно подал руку мужчинам. Олегу он пожал запястье левой, так как на правой сопел Павлик.

Поели, согрелись, переоделись. Сходили Алексею за тёплыми ботинками. Несмотря на глубокую ночь, спали только дети. Санёк так и завалился с автоматом в руках и Псинкой под боком. Реалистичная игрушка давала мальчику чувство защиты и важности. Малой, но мужичок, тут теперь никто не сомневался. Олег отказывался переложить ребёнка на сидение авто. Согласился, только когда тот стал возиться от тепла и затёкшей спинки. Таня отнесла малыша в машину и завернула в спальник.

Так хорошо, сыто и спокойно было всем. Не хотелось хоть как-то испортить редкие минуты ощущения, что нет вокруг никакой большой смерти. У потрескивающих дровами мангалов, в которые подбросили деревянные брикеты из туристического магазина, говорили о счастливом прошлом, о том, как вышла к живым Таня с коляской, о содержимом магазинов и том, чего бы ещё надо прихватить с собой.

– Миша, друг сердешный, а расскажи нам всем про военную базу. – Алексей смотрел ехидно и зло. Олега этот вопрос тоже занимал, но от пережитого нервяка и внезапных тёплых, будто даже отеческих чувств к мальчику он немного осоловел, потягивал пивко из бутылки, щурился на огонь и, честно, готов был проклясть Алексея за неудобную тему.

Все внимательно обернулись к Михаилу. Ему оставалось или убежать, или рассказать странную правду.

Рассказ Миши

Когда по Батыйску начали умирать люди, а по телевизору и радио приходили не менее кошмарные известия о смертях в опорный пункт полиции позвонили. Трубку снял майор Серебров, начальник Миши. Голос представился полковником армии ответственным за ГО и ЧС. Приказ следовало исполнить незамедлительно. Весь общественный и служебный транспорт использовать для эвакуации живых, обходить дома поквартирно, всех собрать на открытом пространстве. Тех, кто не кашляет и не похож на заболевших сажать в автобусы и отправлять в карантинную зону, в воинскую часть №47659 ВВ в ста километрах от города, остальных разместить в поликлинике до дальнейших распоряжений. В каждый автобус сажать по одному сотруднику полиции или МЧС для сопровождения. Снабдить табельным оружием. Сопровождающим приказ – высаживать незамедлительно всех, кто хоть раз кашлянет, независимо от пола и возраста. В чинящих беспорядки – стрелять. Домашних животных в зону карантина не пускать.