Может, встретимся завтра?

Что я знаю точно, так это то, что пылкость моего характера сыграла в те времена со мной далеко не одну очень злую шутку…

А вот и та самая догадка – тяжело находиться там, откуда так много раз по юношеской глупости сбегал. Кажется, этот дом просто перестал быть для меня родным из-за этих побегов… К тому же меня здесь очень давно не было.

– Артём, а ты с чего решил приехать-то? – спросила вдруг Катя, вышедшая из своей комнаты. Теперь на ней вместо одеяла была домашняя одежда, которая также могла сойти за спортивную форму. – Я, конечно, ничего не имею против, но мы столько времени не общались, а тут, бац, и приехал!

– Соскучился по вам! – улыбнулся я и, отойдя от окна, подошёл к сестре, доставшей из холодильника диетический йогурт.

– Не думала, что ты можешь соскучиться по мне… – протянула она вдумчиво, сев на край стола. – Полюса на Земле поменялись что ли…

У меня действительно очень внезапно появилось желание приехать и повидаться с семьёй. Ничего не предвещало этого: не было гнетущего чувства одиночества, не было внутри пустоты, ощущения, что чего-то не хватает – мне внезапно захотелось прилететь в этот город, находящийся за несколько миль от моего дома, и встретиться с близкими.

– Неужели это действительно так странно? – сделал я удивлённое лицо и сел рядом с Катей, приобняв её.

Она посмотрела на меня пустым и безразличным взглядом. В этот момент её глаза показались мне не ярко-голубыми, дышащими птичьей свободой, а серыми и глубокими, как бездна или лимб. Когда лицом к лицу встречаешься с красотой человеческих очей, с их необычной и таинственной природой, невольно впадаешь в лёгкий транс, в котором начинаешь постигать высокую эстетику, поражающую до глубины души…

Катя была очень красивой девушкой с длинными русыми волосами, всегда собранными в хвост, и фигурой модели с очень нежными и выразительными линиями. Хоть внешне она и выглядела хрупкой, но зато с необычайной лёгкостью могла сломать человеку руку или банально дать обидчику по заслугам. Да, крайне тяжело поверить в то, что это милое и доброе создание с обворожительными контурами лица, издалека напоминающие скромную мордашку лисицы, может покалечить кого-то. Смею заверить, что это настоящая правда! Мне когда-то довелось получить от неё пару синяков!

Внезапно настроение её взгляда сменилось на доброту, и уголки её слегка пухленьких губ вытянулись в шикарной широкой улыбке.

– Ладно, если честно, то я очень по тебе соскучилась! – отложила Катя йогурт в сторону и обняла меня настолько крепко, что даже стало трудно дышать. – Как-никак дуэт «Шёлковые иголочки» не может существовать, когда в нём всего лишь один человек!

– Ничего себе, что ты вспомнила! – невольно улыбнулся я, покраснев от смущения, наступившего из-за внезапно нахлынувших воспоминаний.

Несколько раз она приезжала ко мне в гости на летние каникулы, всё-таки мой город был намного лучше в плане уюта и ритма жизни, в особенности для подростка, которому просто необходима свобода в действиях. И однажды к нам пришла идея создать музыкальный дуэт и совершить самый настоящий «бум» в мире музыки. Ровно половину плана у нас получилось сделать, но до «бума» дело, к сожалению или к счастью, не дошло. «Шёлковые» исполняли свои композиции и песни в общественных местах: парках, вокзальных и подземных проходах, на оживлённых улицах в любую погоду, даже в дождь. Особенно в дождь!

– Можем продолжить нашу карьеру! – отстранилась она, легонько ударив меня в плечо, и посмотрела на меня точно так же, как тогда, в последнее лето…

Снова на улице бушевал дождь, сопровождаемый громом и молниями. Я стоял у окна на кухне и потихоньку, маленькими глотками пил свой горячий чай с молоком, а Катя тем временем собирала вещи в обратную дорогу у себя в комнате. Впервые за несколько лет в день её отъезда погода стояла ужасная, что наводило совсем не добрые мысли, отговаривавшие от поездки в аэропорт и, собственно, прощания. Хотя это можно было списать на затрагивающее внутренний мир влияние сильного ливня за окном.

– Я закончила собирать вещи – сказала Катя, зайдя на кухню, и села за стол, перед своей кружкой чая. – Как бы рейс не отменили из-за такой погоды… Не хочется сидеть несколько часов в зале ожидания!

– Обычно такие ливни долго не длятся, так что к вылету всё должно прийти в норму… – протянул я, повернувшись к ней.

– Придёшь на мой выпускной? – спросила вдруг она с весёлой ухмылкой.

У неё всегда получалось всего лишь за одно мгновение изменить настроение атмосферы с грустной на весёлую. И было абсолютно неважно, насколько сильной была печаль в её душе или в душах других людей, она в любом случае бесследно исчезала, будто никогда и не витала в воздухе.

– Неужели решила, что я буду танцевать с тобой под медлячок? – посмеялся я, сев на подоконник.

– Как по мне, это просто отличная идея! У меня же нет молодого человека, и вряд ли какой-то парень из класса или параллели решит пригласить меня, а ты никогда мне не откажешь! К тому же мы смотримся, как пара, иде-аль-но, чему являются доказательством фотографии «Шёлковых иголочек»!

– Кстати, а чего это ты вдруг заговорила про выпускной? Просто до него ещё целый год, я, например, свой начал активно обсуждать только за месяц, как и готовиться.

Вдруг в её глазах сверкнула грусть, но очень маленькая, схожая со скромностью, робостью, обычной тоской. Она пододвинула большую кружку с чаем, разбавленным мёдом и молоком, и посмотрела на сам напиток, имевший очень приятный цвет, добрый, можно сказать. Затем её детский взгляд, в котором пылала искренность, скользнул на меня. Милая, красивая улыбка и не думала пропадать…

– Просто мне хочется, чтобы ты приехал к нам, а если не к нам, то хотя бы ко мне, на мой праздник. Без тебя я чувствую себя не в своей тарелке… даже дома, а с тобой… так легко, так хорошо! Иногда мне кажется, что лучше бы жила здесь, вместе с тобой, и училась где-нибудь поблизости…

Нет связи крепче, чем узы брата и сестры? Это правда, в мире не найти никого ближе сестры или брата, никого роднее и добрее. Когда мне плохо, она делает всё, чтобы на моём лице появилась улыбка и на душе стало легче, а когда плохо ей, я, в свою очередь, делаю всё, чтобы по её щекам стекло как можно меньше слёз. И расстояние в несколько миль – не помеха этому.

И самое прекрасное в этих узах так это их нерушимость. Даже после сотни ссор они останутся такими же крепкими и надёжными, душевными и искренними. А могут ли тем же самым похвастаться узы если не любви, то хотя бы дружбы с незнакомыми людьми, не входящими в узкий круг близких? На моём опыте, подобных связей ещё ни разу не было. Каждый где-то да пытался найти выгоду…

– Если так, то я обязательно приеду! – улыбнулся я и, сев рядом с Катей, приобнял её. – Обещаю!

Она приняла объятия и прижалась ко мне. В такие моменты внутри меня пробуждалось чувство ответственности. Нет, не из-за обещаний, а из-за своего положения старшего брата. Я должен был защищать её, помогать ей, а ещё направлять, если вдруг заблудится в нашем огромном мире. Из-за этого чувства мне становилось тяжело отпускать её, но ещё труднее – прощаться на довольно долгое время. Пожалуй, так и проявляется любовь брата…

А если тебе так страшно, то почему ты просто не отправишься с ней, домой? Не знаю. Может, где-то глубоко, в замке моей души укоренилась идея, что меня там не ждут и мне там не рады. Страшно как-то становится, когда думаю о возвращении… К тому же дождь всё не утихал…

– Скажи, а почему ты сказал маме с папой, что больше никогда не приедешь? – вдруг спросила она полушёпотом…

Это был ещё один вопрос, на который у меня не было ответа. Или он всё-таки был, просто я забыл его, ведь прошло так много времени с того дня. Чёрт знает, сколько именно…

Пробка, растянувшаяся на всю дорогу к аэропорту, час дня, ливень заливал окна машины, создавая ощущение того, что всё вокруг тает, в прямом смысле этого слова. По радио весёлые и забавные ведущие вели свою развлекательную программу, после которой всегда начинается очередная прокрутка новых классных треков и нескольких старых, ещё не вышедших из моды. Обстановка чем-то походила на атмосферу новоиспечённых детективов, в которых, как правило, преобладали тёмные тона и какая-то недосказанность, сопоставимая с дешёвой интригой в виде застоя. И с чего я вдруг вспомнил про детективы? Похоже, невольно заболел недавно начавшейся моде на интерактивное кино…

Катя сидела рядом и внимательно смотрела в окно, наблюдая за стекавшими вниз рекой каплями дождя. Интересно, о чём она думала? Может, в её голове вовсю шёл процесс рождения текста для новой песни под издательством нашего молодого дуэта… может, просто смотрела… не думала ни о чём…

– Какая же большая пробка… – протянула Катя и, сняв кроссовки, прижала ноги к себе. – Так ведь можно и на рейс опоздать!

– Не переживай, обычно перед посадкой приходится ещё часа два-три простоять в очереди, так что времени у нас целый вагон… – чутка размялся я и лёг на руль. А ведь количество стоящих машин действительно поражало…

– Ты вечный оптимист! – посмеялась она и чутка расслабилась, посмотрев на меня. – Тебя не исправить!

– Правда? И в каком же месте я являюсь оптимистом? – появилось на моём лице удивление.

– Всегда у тебя всё произойдёт так, как оно должно произойти! Не припомню такого, чтобы ты говорил, что что-то пошло наперекосяк твоим ожиданиям и планам! Может, научишь меня этой магией управления миром?

Я не смог сдержать смех. Подумать только, жуткая реалистка говорила о волшебстве! Пожалуй, с таким мне ещё долго не предстоит встретиться!

– Чего смешного? Я совершенно серьёзно! – рассмеялась Катя сама.

– Только ты можешь рассмешить в такую скуку! – откинулся я на спинку кресла и посмотрел на неё.

И с этой реалисткой, способной по щелчку пальцев менять настроение атмосферы в абсолютно любое время, нужно было прощаться. И тогда мне стали понятны её чувства, понятно, почему ей хотелось остаться со мной. По крайней мере, так показалось…

Она, заметив изменения в моём взгляде, лёгонько ударила меня в плечо своим кулачком и широко улыбнулась. «Если мне станет грустно, то ты заставишь меня улыбнуться!» – мелькнуло в голове. Так мы же ещё прощались не навсегда… я же обещал, что приеду на её выпускной!

– Эй, ты чего завис! – сказала Катя довольно громко.

– А, прости, задумался!

Что-то меня действительно потянуло к воспоминаниям, размышлениям. Странно как-то это всё, раньше я вообще относился ко всему очень и очень просто, без всяких заморочек смотрел на мир. Можно сказать, жил и наслаждался жизнью, чего мне не удавалось в юности, детстве. А почему мне не удавалось? Ну, было много причин… сейчас и не вспомнить… Ха, неужели старость сказывается!

– Эх, похоже, ты совсем уже старый стал! – посмеялась она. – Раньше ты был более активным что ли.

– Да и деловитости прибавилось за последние несколько лет… – протянул я, улыбнувшись. – Ну, рассказывай, как у тебя дела? Что нового случилось? Как на личном фронте?

– Да всё хорошо! Достойных претендентов на моё сердечко я так и не нашла, а если и находила, то они были очень странные… А из нового только то, что заканчиваю университет. Такие дела – ответила Катя, съев последнюю ложку йогурта. – Что насчёт тебя?

А мне и говорить было особо нечего. Работа, дом, работа, рестораны, работа, пабы, редкие свидания с незнакомками, знакомство с которыми заканчивалось на следующее же утро. На фоне той обыденности я хотел найти кого-то близкого, но каждый раз – неудачно. Неужели это стоит рассказывать? К тому же в мои планы, которыми вечно делился с ней, не входило погружение в работу.