Красавица без сердца

Угрожающе выставив вперед руки, Катька двинулась на парня, и начала подвывать на латинском:

– Омнитус де исперитус… Дум сперо, дум спиро!

Я немедленно узнала крылатую фразу, и хихикнула. Наш неизвестный, однако, латинский не знал, и Катькины завывания, а также ее облик произвели на него ужасающее впечатление. На миг оцепенев, он издал короткий звук, а потом рванул огромными скачками вглубь деревни, не забывая при этом орать благим матом.

Я вылезла из кустов и бросилась к Катьке. Схватив ее за руку, поволокла в сторону особняка, и мы дружно побежали. По дороге Катька хрюкала от смеха и давилась.

Оказавшись в саду, мы вошли в дом, и, к нашему счастью, не увидели Кристину. Катька плюхнулась на диван, я села напротив, переводя дыхание, и тут со второго этажа спустилась Кристина.

Я обомлела: мерзавка была одета в домашнюю пижаму, и при этом томно зевала, не забывая потирать глаза кулаком.

Завидев нас, Кристина спросила:

– Отец еще не вернулся?

– Нет, – ответила я. – Я тебя звала, ты не слышала?

– Не-а, – мотнула головой девчонка. – Я в наушниках была, спала. А что ты хотела?

– Да так, ничего, – отмахнулась я, и проводила ее задумчивым взглядом.

Перед тем как уйти, мы с Катькой закрыли дверь. И, когда вернулись, отперли ее. Следовательно, через главный вход Кристина не могла попасть внутрь. Но тогда как она это сделала? Спустилась через окно?

Чтобы подтвердить свои догадки, я вышла в сад и обогнула дом. У окна, которое светилось желтым, я остановилась и осмотрела стену. Ну, все ясно. До самого окна спальни Кристины вели декоративные брусочки, которыми был украшен дом. Если человек достаточно легкий и проворный, то может использовать их как лестницу.

Подышав чуть-чуть воздухом, я вернулась обратно. Катька, уже смывшая маску, буркнула:

– Ты как хочешь, а я спать. С меня приключений хватит.

– Иди, – вздохнула я. – Я дождусь Ивана Поликарповича и Радочку.

Глава 4

Проснувшись утром, я сразу же бросилась звонить деду. Иван Поликарпович с Радочкой вернулись в четыре утра, изрядно измученные и уставшие, и, сообщив, что с Раисой все в порядке, удалились в свою спальню.

Я же не могла уснуть всю ночь. Ворочалась с боку на бок – подушка казалась неудобной, одеяло слишком тонким, поэтому смежила веки я ближе к шести, а восемь прозвонил будильник. Зная, что дед встает в семь утра, я тут же потянулась за мобильным, и без зазрения совести рассказала все старшему родственнику.

– М-да, дела-а-а, – протянул дед, как делал всегда в минуты глубокой задумчивости. – Говоришь, вой был?

– Да, лично слышала. Довольно громкий и жуткий.

– А что Катины… Кхм, исследования?

– Безрезультатно. Катька говорит, что следов потусторонней сущности не обнаружила.

– Вот что, – заговорил дед серьезным тоном. – Не нравится мне эта вся история. Сегодня связывался с ребятами из управления. У них смерть Альбины подозрений не вызывает, но есть одна деталь…

– Какая? – живо заинтересовалась я.

– Недели две назад Поликарпыч завещание составил. Он мне, кстати, об этом говорил, да я не придал значения. Согласно бумаге, все движимое и недвижимое имущество после смерти переходит к Альбине. Она главная наследница. Конечно, Радочку он не обделил – ей назначена какая-то сумма, но весьма скромная по меркам состояния Ваньки.  Ну, и Кристине там немного завещано.

– То есть, Альбина становится главной наследницей, и погибает, выпав из окна?

– Получается, так, – нехотя сказал дед. – Но ты лошадей-то вперед не гони. Поликарпыч вон, жив-здоров еще, и вроде как помирать не собирается.

Я согласно угукнула, а сама подумала: а ведь Иван Поликарпович уже человек в возрасте, и всякое может случиться…

– Мне эта деталь покоя не дает, – продолжил тем временем дед. – Я со знакомыми поговорил, дела заводить не будут. Мол, несчастный случай.

– Точно?

– Следов преступления нет, – бодро отрапортовал дед. – Ни синяков, ни царапин, ногти не обломаны. Соседи никого не видели и ничего не слышали. Альбина ни с кем не ругалась, жила спокойно. В общем, глухо.

– Но ты сомневаешься? – уточнила я.

Дед крякнул.

– Есть немного. Если кому смерть Альбины и выгодна, то это Радке. Очевидно, мало ей того, что сейчас дают.

– Не думаю, что Радочка способна на убийство, – засомневалась я.

– А сначала всегда так. Смотришь на подозреваемого и думаешь: да нет, не мог он. А потом выясняется, что у него в подвале десять тел человеческих захоронено.

Я поморщилась. Все-таки профессия наложила отпечаток на деда.

– Я могу попробовать поговорить с Радочкой. Аккуратно. Как считаешь? А Катькину деятельность надо сворачивать.

– Катерина пусть занимается своими феями, – буркнул дед. – Она с детства такой была, фантазерка. Лучше уж пускай за привидениями охотится, чем с пацанами по улицам шляется. Да и ты рядом, присмотришь. А по поводу разговора…

Дед замолчал, а потом признался:

– Есть у меня нехорошее предчувствие. Не хочу тебя в это втягивать, Лизочек. Так что, извини уж, но либо ты за Катюшей смотришь, либо я тебе помощника присылаю. Гены у тебя мои, опять же, глазастая ты очень. Может, и узнаешь чего. Но одной я тебе в этой грязи копаться не дам.

– Помощника? – кисло спросила я. – Это лейтенанта что ли твоего?

– Его, его, – радостно подтвердил дед. – Согласна?

– Ладно, – выдохнула я, понимая, что деда мне не переспорить. – Присылай помощника. Кстати, а почему завещание такое странное? Почему Иван Поликарпович все решил оставить Альбине? Он ведь с ней, насколько я понимаю, практически не общался.

– Да, отношения у них не заладились. Но Альбина – девочка умная и смышленая, многого сама добилась, без помощи отца. Да и самая разумная она из всех троих. Вот Поликарпыч и рассудил, что она наследством правильно воспользоваться сможет.

Мне это показалось несправедливым, но я промолчала. Деньги не мои, поэтому свое мнение я решила держать при себе.

– Сегодня к вечеру приедет твой помощник, – сообщил дед. – Я тебе информацию попозже в сообщении пришлю.

– А он согласится?

– Согласится, куда ему деваться?