Красавица без сердца

– А, – равнодушно обронила девчонка. – Я сидела в наушниках. Поэтому ничего не слышала. А что за вой?

– Жуткий, – пожаловалась я. – Хорошо, что ты не слышала.

– Наверное, – снова пожала плечами Кристина.

Очевидно, эмоциональный диапазон у девчонки как у улитки. Проводив взглядом Кристину, поднимавшуюся на второй этаж, я двинулась на кухню.

Катька сидела за столом и с мрачным видом прихлебывала кофе. Я вспомнила о обязанностях старшей сестры, отобрала у нее кружку и налила ей зеленый чай с мятой.

Когда молчание затянулось, я спросила:

– Ну? Что скажешь? Вернемся домой?

Катька подняла на меня свои ясные голубые глаза и вздохнула.

– Ты же слышала вой.

– Ну, слышала.

– Как считаешь, это было животное?

Я облизала губы, раздумывая над ответом. Первые три секунды мне вообще не запомнились, но вой из истошного крика перешел в стенания, поэтому я могла с уверенностью ответить:

– Нет. Это была женщина.

– И она кричала, – подхватила мою мысль Катька. – Так, словно…

– Ее пытали или она увидела нечто ужасное.

– Вот. А еще крик был очень громкий. И раздался именно на первом этаже. Рада и Иван Поликарпович были в своей комнате вдвоем, поэтому кандидатура Радочки отпадает. Кристина тоже была у себя, и, если бы звук шел из ее комнаты, мы бы это поняли.

– Остается Раиса Степановна, – сказала я, и вдруг забеспокоилась: – Подожди, то есть ты согласна, что призраков здесь нет?

Катька фыркнула и опустила нос в кружку с чаем. Сделав большой глоток, вытерла рот салфеткой и заявила:

– Нет, я не могу утверждать точно. Я лишь пытаюсь убедить тебя в том, что этот звук издавал не человек. Вернее, не живой человек, живущий в этом доме.

– То есть призрак? – уточнила я.

– То есть да, – с досадой ответила Катя. – Получается, если никто из нас не орал, то это был призрак. Но что-то не сходится.

– Что?

Катя принялась загибать пальцы:

– Смотри, я провела здесь почти весь день. Никаких посторонних и необычных запахов в доме нет, не считая духов Радочки. Резкие перепады температуры отсутствуют, вещи не двигаются сами по себе, никому из жильцов не снятся странные сны. Правда, Радочка что-то упоминала о кошмарах, но скорее всего, ей просто приснилась какая-нибудь чепуха. Кошка…

Катя посмотрела на упитанного кота по кличке Куб, лежащего на поле и презрительно глядящего на нас.

– Это кот.

– Хорошо, кот, – исправилась сестра, – никак не реагирует на предполагаемую нечисть. Измеритель электромагнитного поля…

– Чего?

– Та коробочка, с которой я ходила по дому, – напомнила Катя. Я понятливо кивнула. Коробочка – это ясно.

– Не буду тебя грузить, – отмахнулась сестренка, – но все в норме. Никаких следов или признаков присутствия духов я не обнаружила. Но остается этот вой, который мы слышали, и рассказ Ивана Поликарповича о разбитой вазе и перевернутой фотографии.

Я кивнула.

– К тому же, призрак мог затаиться, – задумчиво добавила Катька.

– Чего? В смысле, он что, разумное существо?

– На эту тему еще ведутся споры, – важно заявила Катька.

Я хмыкнула. Хоть убей, но в призраков я не верю. Чушь собачья. Еще Алан Брэдли написал замечательную фразу: «Надо бояться не мертвых, а живых», и я была с ним абсолютно согласна. В существование призрака, истошно воющего по ночам и разливающего свиную кровь, мне верилось слабо, а вот в человека, делающего то же самое – вполне.

Кстати, про кровь. Я обратилась к Катьке:

– Слушай, а что по поводу разлитой на полу свиной крови? Ты же не думаешь, что потусторонние силы зарезали где-то свинью и приволокли ее биологический материал в дом?

Катька отрицательно замотала головой.

– Нет. Кровь – точно нет. Лиза, я ничего не понимаю, – пожаловалась она. – Если бы тут был призрак, я бы его нашла. Честное слово!

– Я тебе верю, – я обняла сестренку и погладила ее по голове. – Давай сделаем так: ты сосредоточишься на своем призраке, еще раз все проверишь, а я по очереди поговорю с жильцами. Может быть, кровь разлил кто-то из них. Для устрашения, так сказать.

– А вой?

– Что вой? Может, у этого любителя ужасов есть сообщник, который тайно проник в дом и завыл?

Катька настороженно огляделась.

– Думаешь, он еще в доме?

Я покачала головой.

– Вряд ли. Была такая суматоха, наверняка смылся. И не факт, что он вообще был. Это я к тому, что вой можно объяснить как угодно. Так что давай-ка спать.

– Окей, – Катька поднялась со стула и потопала к лестнице. Я потушила свет, оставив парочку светильников (на всякий случай!), и отправилась за ней. В коридоре, остановившись возле своей спальни, засомневалась: может, стоит проверить Кристину? Девочке всего шестнадцать, и, может быть, для всех окружающих она храбрится, но в душе наверняка переживает.

Я подошла к ее комнате и постучала. Затем еще раз, и еще. Не выдержав, крикнула:

– Кристина!

Из соседней двери высунулась голова Катьки, и сестрица недовольно пробурчала: