Данте, «Комедия». История, застывшая в Слове. Книга 1. «Ад». Комментарии Аркадия Казанского

«Какой толпы, страданьем побеждённой?» 33

И вождь в ответ: «То горестный удел
Тех жалких душ, что прожили, не зная
Ни славы, ни позора смертных дел. 36

И с ними ангелов дурная стая,
Что, не восстав, была и не верна
Всевышнему, средину соблюдая. 39

Их свергло небо, не терпя пятна;
И пропасть Ада их не принимает,
Иначе возгордилась бы вина». 42

Всех умерших своей смертью или погибших на войне воинов, ждёт полное забвение. Никто и никогда не вспомнит о них.

Кроме них здесь находилась стая ангелов, которая, не примкнув к восставшим против Господа ангелам, возглавляемых Люцифером, не демонстрировала при этом и своей верности Господу, соблюдая некий нейтралитет. После победы Господа, дорога на небо ангелам, соблюдающим нейтралитет, была закрыта, – небесам пятно их нейтралитета не нужно. Их не примет и пропасть Ада, чтобы не «возгордилась» вина, изгнанных туда восставших ангелов. Ангелы, сохранявшие нейтралитет, застряли в преддверии Ада – Лимбе.

На войне нейтралитет также не спасёт. Дома держащих нейтралитет будут разграблены, их жёны изнасилованы, животы беременных вспороты, дети обращены в рабство, мужчины и старики истреблены. В данном случае, ангелы – аллегория. Сам человек, окружающие его люди и память о нём в веках – вот, что является главным движителем разумного человека. Чем у большего количества людей на Земле ты оставишь память, желательно добрую, чем более веские причины благословлять тебя, ты оставишь на Земле, тем выше в кругах небесного Рая человеческой памяти веселиться твоей душе. И, обратно, – чем более веские причины проклинать тебя, ты оставишь на Земле, тем в более глубоких пропастях Ада человеческой памяти мучиться твоей душе!

И я: «Учитель, что их так терзает
И понуждает к жалобам таким?»
А он: «Ответ недолгий подобает. 45

И смертный час для них недостижим,
И эта жизнь настолько нестерпима,
Что всё другое было б легче им. 48

Их память на земле невоскресима;
От них и суд, и милость отошли.
Они не стоят слов, – взгляни – и мимо!» 51

Если душу никто не поминает, это мучение для неё невыносимо. А поминать души некому. Они брошены всеми, не стоят ни одного слова, – взгляни и мимо. У победы много отцов, поражение всегда сирота.

И я, взглянув, увидел стяг вдали,
Бежавший кругом, словно злая сила
Гнала его в крутящейся пыли; 54

А вслед за ним столь длинная спешила
Чреда людей, что, верилось с трудом, —
Ужели смерть столь многих истребила? 57

Перед глазами Данте вращалось звёздное небо с мириадами звёзд, которые никогда не опускаются за горизонт – в Ад и названий которых люди, живущие на земле, не помнят. Перед ним бежал стяг – знамя Млечного Пути, на котором не то, что назвать все его звёзды, но и перечесть их невозможно. Ночью они как бы есть, но днём люди о них ничего не могут сказать. На Земле это – остатки армии, которые, как бы малы они не были, поражали своим количеством.

Данте пришёл в ужас от неимоверного количества этих звёзд – душ, не веря, что смерть на войне истребила столь много людей.

Признав иных, я вслед за тем в одном
Узнал того, кто от великой доли
Отрёкся в малодушии своем. 60

И понял я, что здесь вопят от боли
Ничтожные, которых не возьмут
Ни Бог, ни супостаты Божьей воли. 63

Некоторые люди и души были знакомы Данте. Взглянув на разгромленную армию вокруг себя, он признавал многих из тех, кого видит в жизни, но вдруг увидел и себя, в детском возрасте, когда он, в своём малодушии, отрёкся от великой доли – царского престола, поддавшись давлению «Имеющего Власть», и отправившись на учёбу. Возможно, у него был некий выбор. Он увидел здесь первый свой земной грех – малодушие. Не преодолев его, рискуешь остаться в преддверии Ада навсегда. Тебя не пустят в Рай, и пропасть Ада тебя не примет.

Кажется, – как это может быть, ведь поэт ещё не умер. Однако, вспомнив сакральную формулу: «Король умер – да здравствует король!» становится понятно, – умер ли король, или просто смещён с престола, или сам от него отказался – фактически душа его, как душа короля, умерла и отправилась на тот свет – в Рай, Ад или, как в нашем случае, в преддверие Ада, ведь фактически он не был похоронен. Память об этом событии новые правители постарались стереть из памяти людей.

Увидев себя, поэт понял, – здесь вопят такие-же ничтожные, как и он сам.

Вовек не живший, этот жалкий люд
Бежал нагим, кусаемый слепнями
И осами, роившимися тут. 66

Кровь, между слёз, с их лиц пустых текла
И мерзостные скопища червей
Её глотали тут же под ногами. 69

Этот жалкий, ничтожный, забытый, как бы вовек не живший люд бежал нагим – звёзды и созвездия не имеют одежды. Данте создал многослойный образ, – сами созвездия, как бы покрыты красными и белыми укусами – звёздами разного цвета. В другом слое того же образа: звёзды уподоблялись осам и пчёлам, облепившим фигуры созвездий, их здесь были целые рои. Третий слой образа, – рои ос и пчёл, – шрапнель и мушкетные пули, летающие кругом. От огнестрельного оружия амуниция солдат не спасёт, перед ним все нагие. Убитые покрыты ранами, как созвездия звёздами. Четвёртый слой образа, – кровь и слёзы, текущие с лиц – красные и белые звёзды, которые, как бы стекая с лиц созвездий, уходят за горизонт, а горизонт – край «тёмной долины», покрытый деревьями и кустами, в темноте выглядящими, как мерзостные скопища червей, внизу, под ногами, неустанно поглощал звёзды, как кровь и слёзы. Кровь и слёзы падали с тел раненых и убитых, и черви земные поглощали их тут же, под ногами.

Взглянув подальше, я толпу людей
Увидел у широкого потока.
«Учитель», – я сказал: «Тебе ясней, 72

Кто эти там и власть какого рока
Их словно гонит и теснит к волнам,
Как может показаться издалёка». 75

И он ответил: «Ты увидишь сам,
Когда мы шаг приблизим к Ахерону
И подойдём к печальным берегам». 78

Вот и подтверждение, – место действия выбрано правильно. Перед беглецами раскинулся широкий поток – Адриатическое море, на берегу которого, в окрестностях Анконы, сейчас они находились.

Увидев впереди, у широкого потока реки Ахерон (Млечного Пути звёздного неба) толпу людских душ (звёзд), Данте спросил Вергилия: «Что это за люди? Почему этих людей гонит и теснит к этим волнам – волнам реки Ахерон?» Тот отвечал: «Подойди поближе, и увидишь». Поэт направился к берегу, на котором лежали грудами убитые и раненые воины.

Но не одни убитые на войне волнами прибывали к реке Ахерон. Война обнажила безжалостную картину смерти, делая её ужасающе наглядной. Обычная смерть человека – мгновенное событие, касающееся родных и близких, не может так тронуть человеческую душу, как поле боя, усеянное погибшими на войне. Кроме убитых и раненых здесь находились огромные толпы беженцев – картина любой войны.

Реки античной преисподней, описанные в древнегреческой мифологии, протекают и в Дантовом Аду. Это, – один поток, образованный слезами Критского Старца и проникающий в недра земли. Сначала он является как Ахерон (греч. – река скорби) и опоясывает первый круг Ада. Затем, стекая вниз, он образует болото Стикса (греч. – ненавистный), иначе – Стигийское болото, в котором казнятся гневные и которое омывает стены города Дита (Аида, Плутона), окаймляющие пропасть нижнего Ада. Еще ниже он становится Флегетоном (греч. – жгучий), кольцеобразной рекой кипящей крови, в которую погружены насильники против ближнего. Потом, в виде кровавого ручья, продолжающего называться Флегетоном, он пересекает лес самоубийц и пустыню, где падает огненный дождь. Отсюда шумным водопадом он свергается вглубь, чтобы в центре земли превратиться в ледяное озеро Коцит (греч. – плач).

Лету (греч. – забвение) Данте поместил в Земном Раю, откуда ее воды также стекают к центру земли, унося с собой память о грехах; к ней он добавил реку Земного Рая – Эвною (греч. – обновление).

Сейчас перед поэтами Адриатическое море и, конечно, не случайно. Это – первая цель, к которой они стремились и которой достигли [Рис. А. III.1]. Ближайший порт, – Анкона, из которого путь лежал на восток, в сторону Балканского полуострова.

А. III.1 Адриатическое море с основными портами.

От порта Анкона Данте с Вергилием пересекли Адриатическое море на корабле (ладье Харона). Венецианский залив с портами Венеция и Триест, порты Хорватии и Черногории, пролив Отранто были блокированы испанским флотом во время «Войны за Австрийское наследство» (1740—1748 годы). Следуя в сторону Османской империи, поэты направились в порты Адриатики, находящиеся под её контролем, скорее всего порт Дуррес на территории Албании, либо Котор на территории Черногории.

Смущённый взор склонив к земному лону,
Боясь докучным быть, я шёл вперёд,