Данте, «Комедия». История, застывшая в слове. Книга 3. «Рай». Комментарии Аркадия Казанского

Не будьте, как ягненок молодой,
Который, бросив мать, беды не чуя,
По простоте играет сам с собой!» 84

А если вами злая алчность правит, как жажда победы управляла Иеффаем и Агамемноном, то не обижайтесь на то, что вас бесславят евреи (’l Giudeo – Иудей). Не уподобляйтесь тупому скоту и не будьте, как молодой ягнёнок, бросивший матку, не стерегомый пастухами. Конец у него один – на зубах волков.

Приведём статью о поэте, которого Данте упомянул здесь. Это – его 100% современник и ровесник, которого также следует переместить в XVIII век. Может быть, это – одно из его отражений, сравните фамилии, – Романов = Римский!

Иммануэль Римский[5 - https://ru.wikipedia.org/wiki/Иммануэль Римский]- явление уникальное не только в еврейской, но и в мировой литературе, – мало писателей, столь органично сочетавших в своём творчестве Запад и Восток. Когда говорят о межкультурных связях в позднем Средневековье, всегда упоминают его имя, и не напрасно, – будучи плотью от плоти Израиля, Иммануэль являлся в то же время совершенно современным и светским человеком, для которого гуманистическая культура проторенессанса – естественная среда обитания. Творчество Иммануэля уходило корнями и в почву мавританской Испании, и в почву итальянскую, а выращивал он на этой почве розу саронскую – еврейскую поэзию.

Иммануэль получил как традиционно еврейское, так и европейское образование, владел, кроме иврита и итальянского, арабским и латынью, возможно, знал и греческий язык.

Макамы Иммануэля отличает александрийское изящество и тематическая широта. Ещё одна отличительная особенность, – многие из стихов в Махбарот – сонеты. Сонет – форма итальянская, изобрёл её сицилийский поэт Якопо да Лентини, и сонет сразу стал популярнейшей формой. Во времена Иммануэля сонеты писали такие поэты «сладостного нового стиля», как Гвидо Гвинцинелли, Гвидо Кавальканти, Чино да Пистойя и, конечно, великий Данте Алигьери. Иммануэль Римский первым ввёл сонет в еврейскую поэзию и вообще стал первым, кто начал писать сонеты не на итальянском языке; поэтому иврит, благодаря Иммануэлю Римскому, стал вторым языком, на котором существует сонет. Многие сонеты Иммануэля Римского были написаны в «сладостном новом стиле», другие же довольно фривольны по содержанию.

Среди тем Махбарот – и красноречие, и эротика, и жалобы на злой рок, и бытовые истории о неверных жёнах, или врачах-обманщиках, моралистические рассуждения и притчи о смерти, рассказы о мудрецах и глупцах, о чесноке и о поэзии, о ремёслах – чего там только нет! Многие сюжеты Махбарот были заимствованы из фольклора или из сочинений других писателей. Так, например, сюжет стихотворения о Рае и Аде из шестнадцатой макамы был заимствован из французской повести «Окассен и Николетта», а макама «Ад и Рай» была написана, разумеется, по мотивам «Комедии» Данте.

Перу Иммануэля Римского принадлежат также четыре сонета и одна поэма на итальянском языке, которые входят в сравнительно небольшой корпус поэзии раннего итальянского Возрождения, дошедшей до нашего времени. Любопытно, – вообще довольно циничный, Иммануэль особенно циничен в итальянских стихах, в них «сладостный новый стиль» сочетается с грубоватостью замечательного поэта Чекко Анджольери, противника Данте и «сладостного нового стиля», о желчности и скверном характере которого рассказывал Боккаччо в «Декамероне».

Так, сонет Иммануэля Римского «Амор Аве-Марию не творит», как будто пародирует строку из «Комедии» (Рай, XXXII):

И дух любви, низведший этот хор,
Воспев: «Ave Maria, gratia plena»,
Свои крыла над нею распростер.
(Пер. М. Л. Лозинского)

Иммануэль считал Данте величайшим из христианских поэтов – он написал на его смерть один из своих итальянских сонетов. Именно поэтому Иммануэль вслед за Данте отправился в Ад и Рай в своей двадцать восьмой – впрочем, наиболее слабой макаме. Существовало также предположение, – Иммануэль Римский упомянут в «Комедии»:

А если вами злая алчность правит,
Так вы же люди, а не скот тупой,
И вас меж вас еврей да не бесславит! (Рай. V. 79:81).

Как много современников Данте = Петра II = папы Пия «VI» здесь упомянуто! Не считая того, что Иммануэль Римский являлся ровесником поэта, здесь упоминаются и другие его современники, – Боккаччо, Якопо да Лентини, Гвидо Гвинцинелли, Гвидо Кавальканти, Чино да Пистойя, Чекко Анджолетти и другие. И не надо углубляться в глубь веков, – это всё были лица XVIII века.

Так Беатриче мне, как здесь пишу я;
Потом туда, где мир всего живей,
Вновь обратила взоры, вся взыскуя. 87

Её безмолвье, чудный блеск очей
Лишили слов мой жадный ум, где зрели
Опять вопросы к госпоже моей. 90

И как стрела спешит коснуться цели
Скорее, чем затихнет тетива,
Так ко второму царству мы летели. 93

Дивный свет очей любимой дарил поэту ответы быстрее, чем он задавал вопросы. Он очень точно сравнил это со стрельбой из огнестрельного оружия, когда пуля долетает раньше, чем доносится звук выстрела; никогда не услышит убитый на войне выстрела, который оборвал жизнь его. В таком состоянии влюблённые летели ко второй цели – планете Меркурий. Направление движения определено точно, – где мир всего живей – в сторону Солнца. Второе царство – небо Меркурия, где поэту предстанут души честолюбивых деятелей добра.

Пробуем понять, – почему вторым небом поставлен Меркурий, а не Солнце?

Птолемей не включал в созданную им «Геоцентрическую систему» ни Меркурия, ни Венеры, так как они не делали полный оборот вокруг Земли, подобно Юпитеру, Марсу и Сатурну, а совершали непонятные движения по небу, то приближаясь к Солнцу, то удаляясь от него. На второе место после Луны Птолемей закономерно ставил Солнце.

Если бы не наблюдаемые людьми часто и повсеместно затмения Солнца Луной, показывающие напрямую, – Луна расположена к нам ближе Солнца, логично было бы поставить именно Солнце на первый круг, вместо Луны. Меркурий же и Венера ничем для невооружённого глаза не отличались от других планет и звёзд, что не давало им ни малейшего права вставать на Сферу, ближе Сферы Солнца. И если сравнивать их между собой, то яркая Венера имела больше прав на следующую за Луной Сферу «Геоцентрической системы», чем еле заметный глазу Меркурий.

О том, что Меркурий и Венера, как планеты могут находиться к Земле ближе Солнца, и также затмевать его свет, стало окончательно ясно только в XVIII веке. Великий Михаил Ломоносов, при наблюдении прохождения Венеры по диску Солнца в 1761 году, открыл атмосферу на ней, а целая бригада учёных, вооружённых телескопами, в 1769 году наблюдала это явление у берегов Таити, в составе специально организованной экспедиции на корабле «Индевор».

Его Величества Корабль «Индевор» (Усилие) – первый корабль, которым командовал британский исследователь, картограф и первооткрыватель XVIII столетия капитан Джеймс Кук (1728—1779 годы). Этот корабль Кук использовал в своей первой экспедиции.

«Индевор» – первое судно, с которого смогли точно измерять долготу места (благодаря изобретённому в 1741 году хронометру).

Пока хронометра в арсенале моряков не было, определить долготу места, где они находятся, они не могли. По этой причине Христофор Колумб, приплыв в Америку, посчитал её Индией, совершив ошибку в долготе в 180

(половина окружности Земли!) Этой ошибке обязано именование коренных обитателей Американского континента индейцами.

Эти строки пишутся 5 июня 2012 года, перед тем, как в ночь на 6 июня 2012 года учёный и любительский мир готовился наблюдать очередное прохождение Венеры по диску Солнца, перед более чем столетним перерывом этого процесса; эта планета дважды подряд, с разрывом в восемь лет проходит по диску Солнца, с периодом повторения 124 года.

Если располагать какую-то планету на втором небе, для этой цели, скорее всего, надо было бы выбрать Венеру, которая, к тому же, огибая Солнце со стороны Земли, приближается к ней гораздо ближе, чем Меркурий. Соображение, – расстояния до планет и звёзд в те времена не были измерены, тем более не приводит к постановке Меркурия на второе небо после Луны. Думается, – ответ на этот вопрос столь же прост, сколь и неожиданен.

В логике «Гелиоцентрической системы», Меркурий является первым небом, находясь ближе остальных планет к Солнцу, в то время как Венера – вторым небом, Земля – третьим небом (Луна не может претендовать на «небо», являясь спутником Земли).

Скорее всего, учёные, создававшие модель Мироздания, правильно определили именно Солнце в центр «Гелиоцентрической системы», вслед за которым совершенно справедливо был поставлен Меркурий. Луна также была поставлена на своё место спутника Земли. Следует отметить, – Луна, наряду с Солнцем, отличается от других планет радикально, – она не имеет «попятного движения» в проекции на Сферу звёзд для наблюдателя с Земли.

Однако, под давлением Церкви, которая монополизировала сферу образования в те века и имела аппарат инквизиции, учёные были вынуждены на бумаге изобразить «Геоцентрическую систему», как наглядное пособие для обучения. Поколебать авторитет Церкви в те века никто не смел. Вспомним сожжённого на костре Джордано Бруно, утверждавшего: «Земля вертится», и Галлея, заочно осуждённого судом инквизиции за высказывание аналогичного утверждения.

Лёгким изменением «Гелиоцентрической системы», всего лишь переставив Землю, с обращающейся вокруг неё Луной, в центр «Геоцентрической системы», сместив Солнце на место Земли, учёные получили такую полную курьёзов модель.

Существуют даже изображения «Геоцентрической системы», где Юпитер изображён с четырьмя спутниками, открытыми Галлеем только в XVIII веке, что сделало «Геоцентрическую систему мироздания» издевательски курьёзной. Уж не сам ли Галлей, после заочного суда инквизиции, поиздевался таким образом над своими судьями? Однако в этой системе Меркурий действительно попадал на второе небо, после Луны!

Именно в 1743 году, 15 февраля был сожжён на костре друг и учитель Данте – великий учёный Джордано Бруно. В своих сочинениях он не показывал знакомства с трудами Галлея и наблюдениями в телескоп, что удивительно для учёного, объездившего много стран и долгое время жившего в Англии. Очевидно, время открытий Галлея было ещё впереди. Расставляя эти события в логике времени, получим, – Галлей изобрёл телескоп и сделал открытие спутников Юпитера после казни Джордано Бруно или незадолго до неё.

Возможно, авторство телескопа следует отдать Яну Гевелию (1611—1687 годы), который первым стал производить опыты с 45-ти метровым телескопом. Соответственно, прообразом Галилея явились эти два астронома, – Гевелий и Галлей, «отославших свои опыты на 150 лет назад, приписав их не существовавшему Галилею.

Такая радость в ней зажглась, едва
Тот светоч нас объял, что озарилась
Сама планета светом торжества. 96

И раз звезда, смеясь, преобразилась,
То как же – я, чьё естество всегда
Легко переменяющимся мнилось? 99

Долетев до Меркурия, путешественники погрузились в него, как и раньше в Луну, не вызвав возмущения состава планеты.

Меркурий (Гермес) совершенно верно назван легко переменяющимся естеством. Обычно он изображался в облике двуликого бога Януса, – Меркурий выглядывал из-за Солнца то с одной, то с другой стороны, никогда не отдаляясь от него дальше, чем на один знак Зодиака.

Поэт сравнил себя с Меркурием не случайно. Он сам, по своей природе, имел скрытный, переменчивый характер. Современники сообщали, – никогда нельзя было узнать, как император Пётр II поведёт себя в конкретной ситуации, и всегда дрожали от страха, не зная, – какое он примет решение. Эти скрытность и переменчивость позволили ему уцелеть в горниле событий своего времени, прожить долгую и насыщенную жизнь. И мы должны быть безмерно благодарны именно этим его свойствам, – он нашёл способ и возможность передать нам через века грандиозное послание о себе, своём времени и истории человечества, не сгоревшее в кострах инквизиции.

Как из глубин прозрачного пруда
К тому, что тонет, стая рыб стремится,
Когда им в этом чудится еда, 102

Так видел я – несчётность блесков мчится