Новогодняя Проза

– У-у, мои пригожие, как же я по вам соскучилась, – мать, обхватив ребят, целовала обоих. – Вам к скольки в школу? А то за обниманиями голодными побежите.

– К половине восьмого, – выдохнула Рита. – Я всё приготовила. Садись с нами завтракать, раз уж встала.

– Так. Павел одеваться! Живо! И к столу, – оторвала сына от себя и предала ему нужное направление. – А ты сама садись и рассказывай. Теперь командовать и ухаживать за всеми буду, пока здесь, я. Истосковалась по домашним хлопотам.

– Ты, что уже опять куда-то собираешься уезжать? – Расстроено Сысоева опустилась на табурет.

– Пока валялась в больнице, собранные материалы геологических партий отправили в Москву и Ленинград. Теперь придётся мотаться. Обобщать, анализировать, сдавать и отчитываться. Ужас, что предстоит!

– И когда?

– С двадцатого января, – потухшим голосом, поведала Торилина, присаживаясь к столу. – Опять вы тут не прикаенными остаетесь. Буду упрашивать Веру, что бы к вам перебиралась.

– Не надо. Мы сами справляемся. Тем более у неё там кто-то появился, – Рита в смущении взялась переставлять посуду на столе.

– Так это ж хорошо! – Повеселела мама Катя, перехватив руки девушки. – Наконец, может быть, жизнь свою наладит. Мужчина в семье – великое дело!

Пашка влетел в кухню, бухнулся на свободное место и схватил бутерброд.

– Давайте быстрее завтракать. Уже время поджимает! Все расспросы на вечер, – забубнил с полным ртом. – Маме Вере звякни. Номер в записной книжке под телефоном. А мы сейчас к деду с бабкой заскочим. Готовь банкет. Деньги в шкатулке.

– Смотри, подавишься, торопыгин, – довольно усмехнулась мать.

– Мальчишкам сегодня к часу, – Рита тоже заспешила. – Посмотри, что бы сменку взяли. Жалуются на них. С обедом разберёшься. Всё в холодильнике.

– Ну и деловущие вы у меня стали! Страсть!

Проводив молодых, мать, позавтракав, прибралась на кухне. Ещё раз обследовала квартиру, поглаживая руками отремонтированные стены и косяки, проглаженные шторы, покрывала и занавески. С довольной улыбкой вернулась к телефону. Полистав записную книжку, набрала рабочий телефон Сысоевой.

– Алло! Пригласите, пожалуйста, Веру Александровну. Верунь, привет! Эта Катерина.

– Катька, приехала! Выздоровела! Молодец! Как ты?

– Честно – в шоке.

– Это из-за старших, что ли?

– В общем-то, да. Хожу по квартире, как по царским палатам. Прямо млею от всего.

– Ну, а я-то думала от их отношений.

– Да с этим уж смерилась. Давно было понятно, чем у них всё кончится.

– Вот и я так думаю. Вмешиваться уже поздно. Пусть хоть они у нас счастливы будут. И нам радость.

– Согласна. Ты давай вечером к нам приезжай. Давно не виделись.

– О чём разговор! В обязательном порядке. Если не выдержу, с обеда отпрошусь. Никуда не умотаешь?

– Младших по магазинам зашлю и готовить буду.

– Тогда жди. Прилечу.

– Жду.

Младшие, проснувшись, долго не слезали с коленей наперебой, рассказывая новости. Выкладывая все домашние тайны.

– Мам, а они постоянно целуются!

– Мам, Кать, они ещё и спят вместе!

– Ну, хоть вас не обижают?

– Ритка затрещины выдаёт, когда не слушаемся, – оба тяжело вздохнули.

– А Пашка нас трогать боится!

– Мам, знаешь, какой у него удар!

– Позавчера тренировался, вотакенну доску на стульях рукой хрясть, – мальчишки мельтешили руками перед её носом. – И стулья и доска на кусочки!

– Ритка потом его этой доской…

– Я смотрю новой обстановки прибавилась, – рассмеялась мать.

– А он нам ещё лыжи и клюшки купил!

– Мам, Кать, мы тоже будем, как Пашка! Вжик! Вжик!

– Только ты ему скажи, чтобы книгу эту нам давал!

– А то он, если берём, по носу щёлкает и отжиматься заставляет.

– Значит, терроризируют старшие вас немного?

– Есть маленько, – поубавив пыл, согласились оба.

– И по-китайски не дают учиться разговаривать.

– Но мы в тихоря пока их нет, сами штудируем!

– Ага, лучше Пашки уже можем говорить!

– А он, что взялся китайский изучать? – Не переставала удивляться Торилина, переполненная так давно ожидаемым домашним счастьем.

– Да! Книгу переводит, а перевод прячет!

– А мы уже без него читать можем!