Новогодняя Проза

Павел узнал знакомый голос, но поворачиваться не спешил.

– Иди сюда. Не бойся, не тронем. Спросить надо кое- что.

На его разворот оба присвистнули.

– Ни фига себе, не тронем! Самим бы целыми остаться! – Лёвка вскочил, разводя руки для объятия.

– Привет, рабочему классу, – счастливо заулыбался Славка, протягивая свою пятерню. – Ты чё, тут обитаешь?

– Ну да. Здесь. А вы чего в такую рань, да ещё с бутылкой? Помнится, не употребляете же?

– Мы и не ложились ещё. Садись. Хлебнёшь с нами, всё тогда поведаем, – Лев плеснул в стаканчик.

– Какое горе обмываем?

– Повестки. Позавчера показательно в школе вручили. Меня в ЦСКА, Лёвку в спорт роту внутренних войск. Обреют сразу после выпускного.

Славка чокнулся с собутыльниками, и с тяжёлым вздохом, опрокинул содержимое ёмкости в себя.

– Почему так сразу забирают? Можно сказать, прямо от парты отрывают, – удивился Пашка.

– Восьми лет в школу пошли, – занюхивая рукавом, прокряхтел Лёвка.

– Надо же, я тоже, – удивлённо поведал Торилин.

– Значит, тебя такая же участь ждёт, – оба похлопали по спине друга.

– А сюда-то вас, как занесло?

– Вчера на дискотеке с девчонками познакомились. А перед этим, дураки, выпили. Утямились их провожать. Понятное дело, сбежали. – Вячеслав снова наполнил стаканчики. – Давайте ещё по одной.

– Не частим? – Пашка с саркастической улыбкой глянул на товарищей.

– Мне то что? Вон Лёвка втюрился по самую маковку. Твердит: не уйдём пока ещё раз не увижу, – дзюдоист потёр шрам на подбородке. – Мы их выследили. На втором этаже, первая квартира справа.

– Только, что толку? Не могут же они все втроём в одной квартире жить. Понятно, спрятались у знакомых. Уйдём – потеряю навсегда. Я себе такого не прощу, – Лёвка в расстройстве помотал головой и взялся за горлышко бутылки.

– Не потеряешь! – Уверенно заявил Торилин, хлопая по плечу товарища. – Это моя хата.

– Пашка, ты всегда прямо, как палочка выручалочка! – Обрадованный Лёвка полез обниматься. – Её Ларисой зовут.

– Сейчас поднимусь, посмотрю и из окна скажу. Идёт?

– Отлично! Давай остатки допьём и беги.

В зале сопели Андрюха с Толиком. В спальне Рита, в обнимку с его подушкой. В маленькой комнате Воробьёва с Кашиной на диване и Лилька Хайретдинова, одноклассница Ларки, на кресло-кровати.

Обследовав свои апартаменты, Торилин неровной походкой проследовал на кухню.

– Здесь они. Спят. Послезавтра приходите к моей школе, к часу, – проговорил он тихо в открытое окно. – Сведу.

– Пашка! Гранд мерси! Пока. Отдыхай.

Проводив их взглядом, он защёлкнул шпингалеты, стянул рубашку, бросив её на подоконник, и присел к столу, перекусить.

Разбудил его встревоженный голос Лильки.

– Рит, посмотри, кто это? Я прямо в обморок чуть не тяпнулась. В туалет пошла, а тут вот, мужик полуголый на столе валяется. Ну! Кто?

– Кто, кто! Муж, – Маргарита попыталась приподнять Лилькину находку.

– Чей? – опешившим шепотом выдавила та.

– Мой, – недовольно отмахнулась Сысоева. – И, похоже, в сильном подпитии. Давай помоги в спальню дотащить.

– Это же Пашка Торилин! – изумилась гостья, наконец, разглядев лицо.

– Паш, вставай. Пошли, мы тебя в кровать уложим.

– Угу, – еле поднялся тот, мотаясь на непослушных ногах.

– Ты серьёзно на счёт мужа? – прокряхтела под мышкой тяжелой ноши Хайретдинова, на пути в спальню.

– Шуток не понимаешь, – сбрасывая с плеча, обмякшее тело на кровать, выдохнула Маргарита. – Вам вчера говорила же, когда Галка спрашивала, чего я тут делаю. Пашка в ночь работает, а меня попросил приглядеть за младшими. Нянчусь. Теперь вот и со старшим, – укладывая на пастели бесчувственного хозяина, высказывалась Сысоева.

Непреодолимая жажда похмелья, заставила вскоре подняться. Поматываясь, еле переставляя свои ходули, держась за обстановку, подошёл к раскрытой двери. Мутило. Прислонился лбом к спасительно холодному косяку. Где-то приглушенно шушукались девичьи голоса.

– …Он у нас появился с началом третьей четверти. Такой рослый. Брюнет. Волосы вьющиеся. Глаза карие с жёлтыми лучиками. Лицо с картинки. Девки, все у нас, в него вьюхались сразу. Что не обращали внимание? А он, кстати, и Галкой и тобой интересовался.

– Папаша у него говорят шишка партийная большая. Перевели с повышением из Челябинска к нам, – перебила Лилю Воробьёва. – На гитаре бацает и голос есть. Заслушаешься.

– Костик там, в Челябинске на музыку ходил. Сам говорил, что на рояле и аккордеоне ещё может. А на физре, что вытворяет! Крест на кольцах, без ног по канату…

Пашка, наконец, оторвался от нагретого косяка и протопав на кухню, приложился прямо к крану.

– Очнулся болезный! – Хихикнула Галка из-за стола, за которым все восседали.

– Ща весь район без воды оставит, – поддержала в шутке подругу Ларка. – Мы тебя ещё таким не видели. Пришли к нему защиты искать, понимаешь, а его самого половой тряпкой вози.

– Чего случилось то? – Серьёзно без ужимок спросила Маргарита.

– С вашими женихами у подъезда разбирался, – выпрямился Торилин и кивнул на Воробьёву.

– Ну, ну! Говори, что было? – Галка от нетерпения захлопала ладошками.

– Накачали, – печально бросил, направляясь туда, откуда приплёлся.

– И всё? – Удивленно брякнула вслед Лариска.