Новогодняя Проза

Недавнее приподнятое настроение опять увяло. Сплюнув в лужу, в которой отразилась круглая физиономия с наметившимися усиками, мокрой челкой на правый бок и перекошенными губёшками, поплёлся дальше.

До намеченной цели добрести не удалось. Уже в конце следующего дома его нагнали. Он вяло оглянулся на торопливые шаги и сразу получил удар в переносицу. Каким-то образом среагировав, упал набок, сильно ударившись плечом. Перед глазами всё поплыло, поблёскивая яркими мушками. Его тут же подняли, сунули ещё раз в поддых и затащили в палисадник между домами.

– Смотри-ка на ногах не стоит! А пели – семерых одним ударом! – Били по корпусу со всех сторон, держа за воротник, как боксёрскую грушу. – Тебя предупреждали на глаза нам не попадаться? Говорили близко к Маргарите не подходить? На падла кривая!

Бросили мутузить, когда силенки не стало удерживать скрюченное тело.

Сколько провалялся в мокрой пожухлой траве в полубессознательном состоянии, представить себе не мог. Очнулся в подъезде на лестнице. Не понимая, кто и куда его тащит. Окружающее шаталось, цвета не естественно менялись, тошнило.

Воспринимать бытие начал, когда за окном уже горели фонари. Рядом сидела Маринка Большакова, статная, с не большой полнотой одноклассница. Фамилию свою оправдывала полностью. Выше всех девчонок в классе. Даже Филя с Егоркой боялись с ней заигрывать. Занималась триатлоном и лыжами. Постоять за себя умела.

Накладывая на лоб мокрое полотенце, причитала сквозь слёзы:

– Что ж ты за урод такой? Все тебя стараются побить, поржать над тобой. Вообще ты кому-нибудь кроме меня нравишься? Горе луковое. Давай приходи в себя что ли. А то скорую побегу вызывать.

– Ты как меня сюда затащила? – Еле простонал Пашка.

– Под мышкой. Как же ещё? – Обрадовано махнула хвостом причёски Марина. – Слава богу, очнулся.

– Курносая, белобрысая, даже бровей с ресницами не видно. Веснушки и те не рыжие какие-то, – отметил про себя Павел, будто увидел впервые. – Щёчки яблочки и губки бантиком. Симпатичная. Жаль жениха по росту долго искать будет.

Попытался подняться и чуть не заорал в полный голос.

– Время сколько?

– Восемь доходит, – девчонка натирала ему виски «Звёздочкой».

– Предки где?

– Они во вторую оба, – поджав губы, она стрельнула глазками по его обнаженному торсу, прикрытому одеялом. – Всё в кровище и грязи. Я застирала, – перехватила изумленный взгляд парня. – Отлежишься у меня до завтра. Я родителям объясню. Утром отец тебя проводит, а я ночью за тобой послежу, – надежда проскользнула в её ласковом голосе.

– Ты чё! У меня брат там один. С ума сойдёт! – Первая трезвая мысль помогла сесть. – Анальгин есть?

– Угу.

– Неси! И одежду захвати! – Бросил ей уже в след, после первой фразы.

– Она ещё влажная! – Донеслось из соседней комнаты. – Может, подождёшь до девяти?

– Там трамваев потом не будет. А я не дойду. Далеко, – на выдохе бормотал Торилин.

Она принесла всё сразу, и присев рядом аккуратно подала ему.

– Если бы не вскрикнул, к окошку не подошла. До утра окочурился. Там не разглядишь, что лежит, – произнесла с глубоким вздохом сожаления, помогая одеть рубашку.

– Выйди, пожалуйста, или отвернись, я брюки одену.

– Как будто я чего не видела, – усмехнулась Большакова.

– Ты меня совсем раздевала? Всё разглядела? – Пашка почувствовал себя оскорбленным.

– Вот ещё! – Зарделась Маринка и выпорхнула за дверь.

Вышли на улицу. Окружающие двух и трёх этажки качались в такт каждому шагу. Весь организм ломало от нестерпимой боли. Дышать и то приходилось сквозь сжатые зубы.

– Ты хоть знаешь, кто тебя отделал?

Большакова тащила полусогнутого Пашку, как здоровенную корзину, крепко прижав к себе.

– Нет, – поддерживать разговор не хотелось.

– Зато я знаю. Это ухажёры Ритки и Ленки. Постоянно тут ошиваться стали. Им-то чем насолил? – Ноша промямлила в ответ не членораздельное. – Хотя тебя сейчас все рады, похоже, помутузить. Удасца навтыкать – сразу герои. Толкуют, что началось это всё из-за подарка Петровне? Правда?

– Не помню.

– Вон и трамвай идёт, – с сожалением констатировала Маринка. – Может с тобой до дома доехать?

– Спасибо. Ты и так можно сказать мне жизнь сберегла, – обрадовался Пашка, что не пришлось ждать.

– Тогда должен будешь, – пошутила, не улыбаясь Большакова. – Давай садись, – помогла подняться на ступени в распахнувшуюся дверь. – Вернёшь, как попрошу!

До квартиры дополз по стенке. Сам дверь открыть не смог. Позвонил.

– Ни фига себе, тебя разукрасили, – ужаснулся брат, вздрогнув, открыв обитую чёрным дерматином дверь.

– Ел чего? – с большим усилим, стягивая одежду, поинтересовался старший.

– Нет. Тебя ждал, – дрожащим голоском, суетясь вокруг брата, ответил Андрейка.

– Сам яичницу с колбасой пожаришь? – бухаясь на диван, простонал Пашка.

– Да. На тебя тоже делать?

– Нет. Плед принеси.

– Уроки проверять будешь? – Накрывая брата и не зная, чем ему ещё помочь, волновался младший.

– Сделал. Хорошо. Мне сейчас не до чего. Сам давай справляйся.

***

– Пашка! Чего случилось! – Алик встревожено орал в трубку. – Вчера ждал тебя до самой ночи! Сегодня на занятия не пришёл! Телефон долго не берешь? Я папку твою, замучился по школе таскать.

– Отделали меня. Еле ползаю, – чуть выдохнул Торилин.

– Это те, которых ты угваздал у школы?

– Другие.