Истории и сны о привидениях и книгах

Это было правдой. Свое огромное состояние господин сделал на фарфоровых изделиях. Его компания не называлась его именем, и публичность была ему чужда. У него не было семьи, которая могла бы настаивать на известности. Никто не знал его в лицо.

– Да, конечно, – сказал Бренуа, и было очевидно, как он недоволен собой от того, что допустил такую оплошность.

Он вытащил из папки фотографию господина Т. Это был мужчина лет шестидесяти пяти, с седыми усами, длинной бородой и глубоко посаженными смеющимися глазами. Грата, Вита, Оникс и Лев впились взглядом в это изображение, но – увы! – проблеск узнавания не проскользнул ни в чьем взгляде.

– Что же, я вернусь завтра, – повторил Бренуа, оставляя фотографию на журнальном столике.

Когда он уходил, наследники продолжали изучать спокойное лицо господина Т.

***

После отъезда распорядителя все разошлись по поместью и прилегающей территории. Уют этого серого дома у каждого вызывал смешанные чувства: нежелание его покидать и стремление как можно скорее разгадать загадку наследства. Казалось, сам дом, полный духа своего почившего хозяина, помогал каждому проникнуть в глубины памяти.

Грата поднялась на крышу. Ненавязчивое осеннее солнце не мешало любоваться открывающимся видом на простирающийся лес, реку вдалеке и восходящий белый месяц. Оникс погрузился в библиотеку, Лев спустился в подвал, где была прохлада и стол для бильярда, а Вита вышла в сад, где листья падали с деревьев, разносимые теплым ветром, и чирикали птички, прятавшиеся в кустах.

Вечером они снова все встретили с гостиной, но уже без гнетущего присутствия распорядителя. Оказалось, Оникс предусмотрительно захватил с собой бутылку белого сухого вина и предложил всем по стаканчику. Никто не отказался: после дня раздумий каждому хотелось легкой беседы.

– Честно говоря, я даже не планировала получать этой наследство, – сказала Вита. – Я приехала сюда скорее из любопытства, чем за деньгами, и теперь чувствую себя в ловушке. Хотя в этом саду быть очень приятно даже в роли заключенной.

– Неужели у вас так много денег, что наследство господина Т. вас совсем не волнует? – насмешливо спросил Оникс.

– Нет, – ответила Вита, – все ровно наоборот. Я совершенно не привязана к деньгам. Все самое полезное я получаю бесплатно или в дар.

– То есть, вам было бы приятнее получить наследство в виде подарка? Этот дом, например?

– Вы совершенно правы. Кажется, мне хватило бы беседки в этом чудесном саду.

– Неужели деньги никогда вас не привлекали?

– Привлекали, но никогда не шли мне на пользу. Однажды я даже держала в руках очень серьезную сумму, но…

Вита вдруг замолчала, рот ее распахнулся, как будто она что-то увидела или вспомнила. Она быстро пришла в себя, но отказалась продолжить рассказ.

– Что же, про богатую семью – это как раз мой случай. Мы аристократы, которые при этом умудрились не разориться. – заметил Оникс.

– Неужели аристократия до сих пор существует? – удивилась Грата.

– Внутри самой себя – точно существует. Я ходил в частную закрытую школу, где привык прятаться от проблем в библиотеке.

– О, частная школа! О ней мечтает любой подросток. Жить почти самостоятельно, без гнетущего родительского надзора, вместе с друзьями… – мечтательно протянула Вита.

– Которые то и дело суют тебе жаб под одеялом, – закончил Оникс. – Нет, учеба в частное школе далека от этой идиллии, которую вы описали. Впрочем, в ней действительно можно кое-чему научиться. Например, работать с информацией.

Оникс показал на стопку книг и газет, лежащих на журнальным столе. Профессиональным движением он вытащил перьевую ручку из кармана, раскрыл свернутую в трубочку газету на статье про элитный клуб.

– В клуб «Лекорб» имели доступ только выходцы «благородных» семей. Я неплохо знаю порядки этого клуба – в нем состоит мой дядя. При этом имени господина Т. нет ни в одной родословной. Для клуба «Лекорб» его просто не должно существовать. Однако он является членом клуба, и это поразительно. Также любопытно, господин Т. стал членом этого клуба примерно двенадцать лет назад, – в доказательство Оникс показал на справочник «Лучшие закрытые клубы мира».

– А разбогател он, кстати, всего восемь лет назад. Скорее всего, это связано с тем, что ему удалось наладить поставки своей продукции в компании, которыми владели его новые друзья. В их бизнес-центры, супермаркеты, и, конечно, рестораны.

Он занимался фарфором и раньше, но это был микроскопический бизнес. Он едва сводил концы с концами. Впрочем, бросить дело ему в голову не пришло: судя по его детским фотографиям, он всегда бредил фарфоровыми вещами.

Оникс неопределенно помахал перед всеми черно-белыми фотографиями с карапузом, державшим в руке фарфоровую птичку.

– Итак, – продолжал Оникс, – его внезапное богатство – результат не только усердного труда, но и удачи. Двенадцать лет назад он становится членом нескольких закрытых клубов. Пару лет спустя он становится поставщиком фарфоровых изделий для крупных бизнесов. Что-то ему помогает. Еще через пару лет у него достаточно денег, чтобы купить этот дом.

– Дайте мне посмотреть, – слабым голосом сказала Грата и потянулась к журналу с фотографией закрытого клуба.

Когда она поспешно открывала журнал, из него выпал кусочек картона. Оникс, увидев это, быстро поднял его и спрятал во нагрудный карман, после чего завертел перьевую ручку в пальцах с удвоенной скоростью.

– А я смотрел ваше шоу, – вдруг сказал Грате Лев, который до этого, казалось, не утруждался участвовать в происходящем. – И я был очень впечатлен. Такие способности.

– Боюсь, под «такими способностями» вы имеете в виду актерские, – сказала Грата. Ее голос бы еще тихим, но уже обретал былую твердость.

– Простите? – переспросил Лев.

– Вы же понимаете, – Грата подняла на него взгляд, оторвавшись от созерцания фотографии господина Т двенадцатилетний давности, – что я не ясновидящая. Я просто очень хорошо знаю людей. Я умею с ними разговаривать, так, чтобы они сами признались, как им можно помочь.

– Почему вы решили вдруг сейчас об этом нам рассказать? – спросил Оникс.

– Очевидно, это все равно неизбежно, – ответила Грата, захлопнув журнал. – А чем вы занимаетесь? – спросила она у Льва.

– О, я всю жизнь работал фармацевтом. Ездил по разным странам, рассказывал про разработки в области лекарств, пытался все это продать. Полжизни в самолетах и отелях. Сейчас я на пенсии.

– Как же это здорово – всю жизни путешествовать! – воскликнула Вита.

– Я бы сказал – утомительно. Все свое время проводишь в ожидании того, что самолет подадут, самолет взлетит, самолет приземлится. Пока вы рассказывали о себе, я, наоборот, думал, какая интересная у вас жизнь. Грата – то, что вы получили вашу паранормальную премию исключительно за мастерское изображение, делает дело еще интереснее.

Грата благодарно кивнула и поправила на плече кружевную накидку. Было видно, что этот комментарий ей приятен – ей было важно не лишиться авторитета, даже признавшись в обмане. Лев продолжил:

– Вита, а вы потрясающе строите вашу жизнь вне пространства денег, среди книг и вымышленных миров. Я бы очень хотел увидеть мир вашими глазами. Честно говоря, я думал, что это вы кинетесь изучать никому теперь не нужную библиотеку господина Т.

– Если мы тут задержимся еще на пару дней, я точно туда спрячусь, – смеясь, ответил Вита. – Но сейчас я очень устала от книг, мне нужно восстановить зрение и немного помечтать.

– Что же до вас, молодой человек, – Лев обратился к Ониксу, – то вы тоже меня приятно удивили. Никогда бы не подумал, что за дерзостью можно так умело прятать интеллигентность. Кстати, в подвальных залах мне удалось найти коробку с шахматами. Они из слоновой кости, изумительно сделаны. Кто-нибудь составит мне компанию?

Вита вызвалась поиграть в шахматы со Львом, пока Грата и Оникс разглядывали редкие фотографии, найденные в библиотеке.

***

Утром прибыл Бренуа. С ним был устрашающего вида специалист по гипнозу и памяти. Один его вид мог побудить кого угодно вспомнить любые события его жизни, – хоть текущей, хоть прошлой, хоть будущей. После формального приветствия он сразу перешел к делу и поинтересовался, удалось ли за ночь освежить воспоминая.

Выдержав полуминутную паузу, Грата решительно вздохнула.

– Я помню свою встречу с господином Т, – сказала она. – Я смею надеяться, что моя тайна не покинет пределы этой комнаты. Если это случится, моя репутация будет погублена. Однако вчера я уже совершила страшное признание перед моими тремя друзьями. Теперь и вы, Бренуа, будете знать мою тайну.

– Это было двенадцать лет назад. Господин Т пришел ко мне, услышав о тех «чудесах», что я творю. Он хотел, чтобы я помогла ему увеличить продажи – видимо, это и был его фарфор, я плохо помню подробности. Из его слов мне удалось понять, что полезные связи решили бы его проблемы. Однако, не будучи богачом, он не мог обзавестись этими связями. Он был очень честным человеком – и первым, перед кем мне пришлось раскрыть карты. Я взяла с него обещание хранить мой секрет вечно, и он выполнил его. Правда, подстроил все так, что мне теперь приходится самой раскрыться. Итак, он был первым клиентом, который узнал, что я – шарлатанка. Только это признание помогло ему осознать, на что способны хорошая подготовка и вера в свой образ. Он понял, что изображать из себя кого-то – это, конечно, не то же самое, что и быть кем-то, но в определенных условиях вполне годится.

– На консультации я руководствовалась скорее вдохновением, чем хорошо продуманной стратегией, и после была собой ужасно недовольна. Я постаралась этот случай как можно быстрее забыть. Но, видимо, господину Т. эта консультация помогла, ведь после нее ему удалось убедительно изобразить из себя аристократа и попасть в клуб, где он смог завязать нужные знакомства. И то, что он включил меня в завещание – его способ благодарности.