Сахар

– Сколько подарков! Блин! Спасибо тебе большое, – и она снова принялась душить меня. – А это так вообще! Легендарная книга! Очень и очень пригодится мне. Спасибо! – она даже поцеловала меня в щёку.

Как приятно. Прям очень.

– Да на здоровье, собственно.

– Садись, пожалуйста, – и я послушно присел на красивый резной стул. – Я тут картошку по-французски приготовила. Надеюсь, тебе понравится…

Она достала из духовки целый противень с золотистой сырной корочкой сверху, и у меня сразу потекли слюни. Кажется, ничего вкуснее я ещё не видел. В принципе, сложно вспомнить, когда я последний раз ел что-то горячее и домашнее.

– Выглядит круто… Ты – большая молодец. Сразу видно, что на такую хозяюшку будет спрос среди сотни мужей.

– Это точно. Останется выбрать самого лучшего, – усмехнулась она.

– Устроим кастинг? На лучший подарок вечера?

Картошка была фантастической. Мягкая маринованная свинина с поджаристым луком под слоем тонко нарезанных кусочков картошки, а сверху сырно-майонезная шапочка, нежно окутавшая этот благородный союз.

– Очень вкусно. Правда, – слегка чавкая, сказал я.

Первую порцию я умял практически залпом, а затем Инга сама предложила открыть вино, с чем довольно ловко управилась самостоятельно.

Она достала большие бокалы для красного вина, и вечер продолжился за всякими незатейливыми разговорами, разбавленные моими дурацкими шутками.

Со времён моих первых и единственных отношений такого тёплого вечера у меня никогда не было. И тут в голове подкрались первые мысли о том, что именно в таком общении и ментальной связи между мужчиной и женщиной рождается нечто прекрасное, занавес тайны жизни будто бы сам по себе приоткрывается, давая тебе заглянуть за кулисы.

Всё становится чуточку приятнее и цель рождается автоматом, заставляя тебя верно следовать заданному курсу. Может быть, в тесном сотрудничестве с такими вечерами и компании Инги и должно родиться некое подобие смысла существования?

Или это всё иллюзорный обман, заставляющий слепо верить в смысл, которого нет, и никогда не было? Возможно, и не будет этого смысла, но этот второсортный негатив сам по себе улетучивался, оставляя весь арсенал твоих эмоциональных красок только для палитры, предназначающейся только для создания светлых пейзажей.

Мне хотелось, и я открыто делился с Ингой различными подробностями из своего детства и отрочества, попутно узнавая, что любопытные подробности от неё. Оказывается, эта прекрасная дамочка до 16 лет никогда не с кем не целовалась, потому что всю свою жизнь (кстати, до сих пор) смущалась своей внешности (почему?) и ей в голову не может прийти тот факт, что она может кому-то из парней понравится. Кемерова рассказала, что в раннем детстве она случайно подавилась рыбной косточкой, чуть не задохнулась, а с тех пор вообще не может есть рыбу абсолютно в любом её виде.

А ещё, когда Инге было около трёх годиков, у неё дома была ручная крыска Пулька, которую она до безумия любила. И вот однажды так сильно и ярко хотела выразить свою любовь, что обняла Пульку так сильно, что попросту задушила бедное животное.

– И я смотрю на неё… И не понимаю, что происходит… Детский шок… Элементарное незнание ситуации… Я кричу и рыдаю, зову дедушку. И вся в слезах спрашиваю: «Деда, она что? Она что спит? Деда…». Дедушка подтвердил мою наивную детскую теорию и забрал мёртвое тело Пульки.

– М-да уж… Знаешь, наверное, это самая грустная и одновременно милая история, которую я когда-либо слышал, – поддержал Кемерову я.

Бутылка вина довольно быстро закончилась, но именинница оказалась запасливой и находчивой дамочкой, достав из домашнего бара новую бутылку. На этот раз это красное полусухое родом из… А какая разница, собственно? Оно было ничуть не хуже, и это было прекрасно!

Ламповый вечер с диалогами, хохотом и лицезрением самой прекрасной девушку на свете продолжался, и это было самое важное.

Я рассказал немного забавных историй про Георгия, в особенности про его вожделенное влечение к Лизуну, и мы дружно посмеялись, глубоко уверовав, что рано или поздно они всё-таки будут вместе.

Также я поделился с Ингой своей схемой игры в тотализатор, и мы в режиме реального времени смогли поднять со ста рублей почти целую тысячу! Вы бы видели её лучистое от счастья лицо, когда очередная ставка заходила: она словно маленький ребёнок, который не мог до конца поверить, что деньги можно заработать вот так просто и быстро.

– Ага, абсолютно аналогично: одним моментом их можно и потерять. Тут уже приятного малого, – открыл очевидную вторую сторону тотализаторной медали я.

Время неумолимо близилось к полуночи, вторая бутылка вина почти повторила судьбу первой, и я всё-таки решил выйти покурить, чтобы смакануть момент этого великолепного вечера.

Я накинул на себя свою джинсовую ветровку и вышел на балкон, заставленный различными растениями, удочками и какими-то старыми вещами.

Приятное помутнение разума заставляло меня курить медленно и вдумчиво. Пары алкоголя постепенно всё-таки начали брать своё, с окна седьмого этажа открывался вид на тот самый двор с такой же одинокой скамейкой, где и произошло наше знакомство.

– Лёнь, что-то без тебя на кухне стало так одиноко, – с этими словами на балкон вошла поддатая Инга, на которую виноградный удар подействовал в раз два сильнее, чем на меня. – Дай тоже… Хочу покурить!

– Ты уверена? – не знаю, зачем, но на всякий случай спросил я.

– Да! Сегодня мне девятнадцать, и мне можно всё!

– Можно всё, что нельзя, – остроумничал я и любезно поделился сигаретой, дав ей прикурить.

–…кх-кх… Ужас какой… Зачем вообще… Люди курят? – какой же до боли знакомый кашель… – А? Лёнь?

– Эстетика. Да и расслабляет неплохо…

– Знаешь… Я пробовала курить лишь однажды… Где-то около полугода назад, – она указала пальцем на внутренний двор. – Прямо здесь во дворе… На вон той скамейке…

Она всё помнит. Всё-всё.

– Правда? И как тебе?

– Знаешь… Не хочу показаться грубой, но… Как выразился один мой случайный знакомый… Ну… Ты не знаешь… Полное дерьмо! – и тут бросила непотушенный бычок прямо в окно, недокурив и половину сигареты.

Затем снова последовал звонкий смех. Но мне от всего этого стало немного не по себе.

– Лёня, прости за личный вопрос, но… Я столько всего тебе рассказала о себе… В том числе, о дальнейших планах и жизненных приоритетах. Теперь ты всё-таки мне скажи. Если тебя тошнит от преподавания и математики в целом. Тогда… Вот в чём… Смысл? Твоего существования… Ради чего ты живёшь?

– Это… Сложно. У меня есть своя жизненная позиция, если её так можно назвать, конечно…

– Расскажи! Расскажи, – она довольно дерзко схватила меня за руку и сжала губки бантиком.

– Ну, знаешь… Правда, сложно…

– Говори, как чувствуешь… Как оно есть…

– Моя жизнь – сахар. Ну…

– Сахар? – удивленно насторожилась она.

– Я всегда стараюсь наслаждаться тем, что имею здесь и сейчас. Никогда не строю особых планов на своё будущее. Я здесь. И я сейчас. Для меня важно мимолётное удовольствие. Я получаю удовольствие от различного дерьма типа никотинового удара, кофеинового скачка, алкогольного расслабления. Я по-настоящему кайфую, когда имею право спать больше положенного времени и распоряжаться своим временем максимально безалаберно и глупо, когда имею возможность выиграть неплохую сумму денег, когда я вижу больше, чем могу понять и осознать. И это всё как раз наподобие…. Наподобие сыпучего сахара, всё такое лёгкое и доступное, сладкое и понятное, что заставляет ненадолго отвлечься от того, что происходит за окнами моего бренного тела. Сахар бьёт в голову моментом, заставляя тебя ненадолго думать, что всё не так уж и паршиво в этом мире. Но… Это временно, это наркотический ужасный эффект, который не заставит тебя взглянуть на жизнь под нужным углом до тех пор, пока в ней вновь не появится новая доза этого сахара… Но иногда тебе другого просто и не нужно, это не имеет смысл. О нет… Кажется, я просто слишком пьян. Ой…

Не знаю, что на меня нашло, но эту речь я произнёс буквально на одном дыхании, причём довольно чувственно и с расстановкой. Наверное… Может быть, даже этот монолог не был даже лишён всякого здравого смысла. Опять же: наверное…

– Жизнь как крупицы белоснежного сахара… Ты знаешь… Это… Это прекрасно… – неожиданно для меня ответила Инга.

Да, всё-таки моей подруге вино слишком хорошо ударило в голову.

– Правда? – задал очередной ненужный вопрос я.