На вершине бездны

– Давай послушаем, что этот плешивый чёрт нам наплетёт, – подтолкнув испанца, прохрипел пират.

Войдя в амбар, Барт и Веласкес на мгновение застыли на пороге. Перед их глазами предстала разномастная компания, словно сошедшая с пыльных страниц истории. У небольшого окна в лучах закатного солнца расположилась распутного вида девица в дорогом корсете с декольте и высокосветскими манерами, выдававшими в ней скорее не простую шлюху, а куртизанку. Напротив стоял крепкий мужчина в белых шароварах и длинным казачьим чубом на гладковыбритой голове. В углу шарил по окружающим колючим взглядом двухметровый османец-янычар. Чуть левее пирата и конкистадора изучал осторожным взглядом длинноволосый индеец в просторной холщовой рубахе и кожаных штанах. Поодаль, у старых тюков с сеном, перекатывался с носка на пятку молодой ковбой в широкополой шляпе и высоких сапогах с крупными шпорами.

– Рваные паруса! Что тут происходит? – вытаращив единственный глаз на присутствующих, прохрипел Барт.

– Уверяю вас, каждый здесь задаётся этим же вопросом, – выходя в центр амбара, произнёс Массар Годо. – Если позволите, я начну.

– Не томи, старик. Рассказывай, – засовывая пальцы в карманы жилетки, крикнул парень в ковбойской шляпе.

– Простите мне мою старческую нерасторопность. Я ждал нашей встречи почти полвека. Однажды я так же, как и вы, появился в этом проклятом месте. Мне было тогда 16. Была поздняя осень. Голодный и напуганный, я брёл по городу. Я тогда жутко замёрз и от безвыходности заглянул в шумный трактир. Хозяин приметил меня, робко жмущегося в тёмном углу. Охранник хотел выставить незваного гостя, но тавернщик остановил его. Расспросив меня, кто я и откуда, мужчина понял, что юнец совершенно один и рассчитывать ему не на кого. К счастью, у этого человека оказалось большое сердце. Он дал мне работу и кров. Я помогал во всех делах не покладая рук. Утром колол дрова, ухаживал за скотиной, вечерами трудился в зале. Однажды тавернщик рассказал мне об оракуле, живущем в «Белом дворце», где-то далеко в горах. По слухам, прорицательница знала всё о каждом человеке, живущем под этим небом.

Хозяину, видимо, и самому было интересно, кто я и как здесь оказался. По весне он решил отвезти меня в «Белый дворец» на встречу с оракулом.

Путь был нелёгким. Сначала несколько дней по пустыне, кишащей скорпионами и разбойниками, потом двое суток морем и сутки сквозь горные ущелья…

Наконец, мы были у «Белого дворца». Грандиозное сооружение неприступной твердыней венчало вершину безжизненного холма. Из-за высоких бойниц на нас угрюмо смотрели седые могучие воины. Тела и лица стражей были пепельно-белыми, будто были покрыты краской или осыпаны мелом. По слухам, время внутри дворца текло иначе, нежели за его пределами, и каждому из стражников, стерегущих покой оракула, было уже не менее трёхсот лет. Однако каждый из них в схватке стоил шестерых.

Во дворец впустили только меня. Как мои спутники не пытались уговорить стражу, она осталась непреклонной. Увы, но оракул сам выбирает тех, кому открывать тайны. Некоторые проделывали путь напрасно.

Тогда я вошёл внутрь. Ступая по длинным каменным галереям мимо неподвижных мраморных стражников, я наконец добрался до главного зала. В глубине его я увидел красивую молодую женщину, сидящую в плетёном кресле и увлечённо читающую потёртую книгу. Нерешительно приблизившись, я остановился и молча стал ожидать. Вздрогнув, словно ото сна, девушка вдруг отложила книгу и, улыбнувшись, посмотрела на меня.

– Здравствуй, Массар! Хорошо, что ты пришёл, – сказала она, взглянув на меня большими голубыми глазами.– Меня зовут Читана, – поднявшись с кресла и поправив длинное платье, представилась она.

– Здравствуйте, – слегка смущённо ответил я. – Моё имя вам уже известно.

Она вздохнула, играя с прядью своих буйных каштановых волос.

– Ты знаешь, Массар, я впервые не могу сказать, рада ли я гостю в своём дворце или опечалена его визитом, – опуская задумчивый взгляд, вдруг сказала она. – Я ждала тебя столько лет и каждый раз представляла, как это произойдёт. А вот ты пришёл, и на душе совершенно пусто.

– Что же во мне такого особенного? – преодолев робость, удивлённо спросил я.

– Особенного? – переспросила она. – Ты – начало конца. Гонец неизбежности. Вестник, гласящий, что ничто во вселенной не вечно. Увы, совсем скоро этот мир, погрязший в алчности и злобе, погибнет. А вместе с ним, наконец, обрету покой и я, – устало опустив глаза, добавила она.

Мне вдруг стало не по себе от её слов. Я был молод и любил жизнь, несмотря на то, что она была полна страданием и несправедливостью. Весть о том, что я и весь этот мир вокруг скоро погибнет, вовсе меня не обрадовала. Бледность меня выдала, и, встрепенувшись, Читана коснулась моей щеки тёплой ладонью.

– Ну что вы? Не бойтесь, юноша. Неизбежность нужно принимать достойно, она часть нас самих.

– Пусть так. Но неужели гибель всего живого нельзя отсрочить? – всё ещё не желая мириться со словами о неизбежности, выпалил я.

– Отсрочить? – задумчиво опуская голубые глаза, произнесла она. – Как же это странно! Я впервые не знаю точного ответа. Отсрочить и остановить так легко, но в то же время невероятно трудно. На всё его воля! – вдруг замерев и посмотрев куда-то мимо меня, произнесла Читана.

– Его воля? Имеете в виду божью волю?

– Ах, нет, что вы, – покачивая головой, ответила она. – О воли Бога мне ничего не известно. Судьба этого мира в руках обыкновенного человека, такого как вы и я.

– Как может простой человек решать жить этому миру или умереть? – возмущённо спросил я.

– Увы, – пожав хрупкими плечами, сказала она. – На всё его воля.

– Так давайте я отыщу этого человека и попробую убедить, что этот мир заслуживает ещё одного шанса. Заставлю его, в конце концов, отступить и оставить этот мир в покое!

– Ах, Массар! – с улыбкой ответила она. – Если бы всё было так просто. Этого человека нет среди нас и никогда не было. К тому же он даже не знает о том, что способен разрушить или подарить жизнь этому миру. Твои благие намерения – лишь ветерок, пытающийся передвинуть горы.

Слова оракула поставили меня в тупик. Я не понимал их смысла, однако и верить в безысходность наотрез отказывался. Надежда неистребимой жаждой спасения вцепилась в моё сердце, заставляя искать обходной путь.

– Я должна тебе кое-что передать, Массар, – оборвав мои мысли, вдруг произнесла Читана. – Идём со мной! – добавила она и, потянув меня за руку, направилась к одной из тяжёлых запертых дверей.

Повернув ключ, Читана отворила вход в обитую чёрным бархатом комнату. В центре её стоял громоздкий сундук, окованный тяжёлыми цепями.

– Ты должен забрать его с собой! – тихо сказала она.

– Что в нём? – заворожённо глядя на сундук, спросил я.

– Ты узнаешь, когда наступит время, – коснувшись пыльных цепей, ответила она. – Запомни, что я тебе сейчас скажу. Это важно! – заглянув мне в глаза, добавила она. – Однажды тебя навестит тринадцатый всадник апокалипсиса, ты узнаешь его по алому кресту на его груди. Спаси его от беды. Разыщи остальных. Собери их. Открой им правду о том, кто они, и о грядущем конце. А вместе с правдой открой и этот сундук. Ты всё понял, Массар? – с неожиданной строгостью и серьёзностью спросила девушка.

– Да, – немного поколебавшись, с не меньшей серьёзностью ответил я.

Читана хлопнула в ладоши, и в комнату вошли стражи. Подняв тяжёлый сундук, мужчины, гремя цепями, понесли его во двор. Взглянув в последний раз на Читану, я почтительно склонил голову и со вздохом пошёл вслед за ними. Взвалив ношу на мой обоз, стражи ещё какое-то время провожали молчаливым взглядом наш скрипучий караван, после чего скрылись за тяжёлыми воротами замка, навсегда затворив за моей спиной их тяжёлый засов. С той поры минуло полвека. Я прожил их в надежде, что всё ещё можно исправить. Я твёрдо решил, что этот мир, погрязший в бесчестии, корысти и злобе, ещё можно спасти. Хозяин таверны, любивший меня как сына, после смерти завещал мне всё своё имущество и дело. Я приумножил его богатство, став уважаемым человеком в Ракше. Параллельно своей обыденной деятельности, я начал вычищать город от негодяев. Сначала сам, потом обрёл несколько сподвижников.

Мы избавляли этот город от последних ничтожеств, которым с лёгкой руки коменданта сходили самые гнусные преступления. Насильники, убийцы, компрачикосы… Мы не оставляли им шанса. Никто не уходил от нашего правосудия. Кто-то прозвал нас «Оплотом». Люди считали, что нас в городе сотни, хотя на самом деле едва ли набралась бы дюжина. Сплетнями полнились подворотни. Оно и было на руку. Преступлений со временем стало значительно меньше. Разве что комендант Коррадо, покрывающий притоны города, спал и видел, как разыскать и вздёрнуть нас на виселице.

Сейчас мне уже на всё наплевать. Вера в то, что, очистив хотя бы этот город от скверны, я оттяну гибель человечества, иссякла, когда в моей таверне появился тот самый тринадцатый всадник с красным крестом во всю грудь. Всё, как говорила Читана. Я не смог остановить этот процесс. Возможно, это удастся вам, – со вздохом сказал старик. – Теперь ваш путь лежит в «Белый дворец». На все оставшиеся вопросы вам сможет ответить только она.

Едва старик успел договорить, как ветхая стена позади него с грохотом разлетелась в щепки, а в амбар ввалился вооружённый топором разъярённый Гаспар.

Схватив старика Годо за плечо, он отбросил его назад, заслонив спиной.

– Уходи, Массар! Спасайся! Я запер им выход! Давайте же, твари! Подходите! – взревел крестоносец.

Веласкес, встревоженный происходящим, достал нож. Барт, не раздумывая, последовал его примеру.

Увидев оружие, Гаспар, не раздумывая, бросился на конкистадора. Испанец, успев уклониться, налетел на опорный столб амбара, едва не обрушив крышу. Новый размашистый удар тамплиера с искрами прошёлся по испанскому нагруднику. Пытаясь нанести ответный удар, Веласкес отмахнулся тесаком, резанув рукав крестоносца. В ответ же Гаспар ударил испанца обухом топора по каске, отчего та со звоном сползла на глаза. Попятившись, конкистадор споткнулся и с лязгом рухнул наземь.

Пулей бросившийся на помощь товарищу Барт навалился на Гаспара и ножом нанёс ему несколько ударов в спину.

Кольчуга больно впилась в кожу, но, выстояв, спасла крестоносца. Размотав на себе пирата, Гаспар сбросил его. Вскочив на ноги, Барт снова кинулся в бой, но, нарвавшись на тяжёлый кулак тамплиера, упал рядом с испанцем.

Гаспар вскинул топор, но между ним и лежащими на земле мужчинами неожиданно повалился испуганный старик Годо.

– Гаспар, остановись! – закричал он. – Что ты творишь?! Это наши друзья

Стыд, удивление и чувство вины алыми пятнами проступили на лице крестоносца. Гаспар отшатнулся и опустил топор. Тяжело дыша, рыцарь растерянно окинул взглядом присутствующих. Язык словно онемел в его рту, и лишь в сверкающих карих глазах читалась сейчас вся его внутренняя трагедия.

– Я же просто попросил тебя прийти, – поднимаясь с недовольно кряхтящего пирата, сказал Годо.

– Простите! Простите, ради бога! – виновато прижав пятерню к сердцу и снимая шлем, произнёс Гаспар. – Я решил, это ловушка. Решил, ты в опасности.

Воткнув топор в стену, крестоносец решительно протянул руку лежащему на полу конкистадору. Испанец помедлил, а затем всё же схватился за руку и поднялся.