Братья: от Сталинграда до Берлина. Книга первая

– Ну вот. Попросилась у начальницы, и она меня отпустила.

– Ой, да ладно! Вот так просто взяла и отпустила?

– Ну да. Я волонтерка, сама пошла. Это еще притом, что я ей не нравлюсь, почему то. В общем, она от меня отвязалась.

– Эт хорошо. – Ввязался в разговор проходящий мимо дед Архип. – А ты стрелять хоть умеешь?

– Нет. – Ответила Катя после недолгого размышления.

– Да как так-то? Быть на войне и не уметь стрелять? Так тебя надолго не хватит!

– Ну, я за Волгой в госпитале работала. Там стрелять не учат.

– Так вот, внученька, запомни – здесь фронт. Если ты не стреляешь – стреляют в тебя. А ты чего встал, богатырь? Научи девочку с ружьем обращаться, ежели она воевать надумала.

– Ладно-ладно. Научу. – Ответил я.

– Вот то-то. Давайте, молодежь, не скучайте.

Дед ушел, а я начал объяснять:

– Значит смотри. Винтовка вмещает в себя по пять патронов. Есть обоймы. Их ставишь сюда, а патроны заталкиваешь внутрь, обойму убираешь. Если уж обойм нет, сама, по одному патрону, заряжаешь. Это конечно дольше, но ничего не поделаешь. Потом вскидываешь винтовку на плечо. Надо смотреть, чтобы прицел и мушка были на одном уровне, и только тогда стреляешь. Как выстрелила, оттягиваешь затвор вот так, и загоняешь новый патрон. Вот так ставишь на предохранитель, только будь осторожна, если потянуть за затвор он снимется. Если ты на предохранителе идешь, допустим, по лесу и ветка зацепила затвор, и он вывалился, то в бою ты окажешься без оружия. Понятно?

– Понятно. А пострелять можно?

– Нет. Патроны сейчас у нас немного в дефиците, поэтому не получится. Да ты не переживай. Немцы придут – постреляешь.

– Ладно. А что с автоматом?

– Ну, про автомат я тебе вряд ли что-то путное расскажу. Лично для меня это вставить диск, оттянуть затвор, ну предохранитель там по-другому сделан. Я не уверен, не стрелял еще. У деда вон спроси.

– Хорошо.

Катя ушла в землянку к деду, а я сел почистить винтовку. Спустя пару часов Архип вышел, чтобы подменить меня. Я с радостью пошел жарить свои зерна. Катя спала. Я удивился: час дня, а она спит. «Видимо не высыпается, бедная» – подумал я. Проснувшись, она поставила чайник. В землянке стоял дымный, приятный запах жареного зерна, по крайней мере, мне он нравился. Я читал «Тихий Дон», удивляясь непростой судьбе Григория Мелехова и его семьи, почему-то проводя параллели с собой. Тут и чайник начал свистеть. Катя сказала:

– О! Сразу видно лето. И пяти минут не простоял, а уже закипает.

– Ага. – Перелистывая страницу, подтвердил я.

Но что-то было не так. Чайник как-то странно увеличивал свист. Я открыл крышку и обомлел. Чайник и не думал закипать. Закрыв его, я, молча, пошел к выходу. Немного высунув голову из землянки, мне хватило трех секунд, чтобы все понять. Я заорал во все горло: «Всем в укрытие, немедленно!!!». Схватив Катю за руку, я потащил ее к выходу. Не успели мы отойти от землянки, как по ней с ревом паровоза ударил снаряд. Прогремел взрыв, от которого мы с Катей рухнули на землю. Началась артподготовка. Рев взрывов оглушал. Летящая во все стороны земля то и дело попадала в глаза. Я обхватил Катю, укрыл ее собой, и мы сели, ожидая конца обстрела. Я на секунду огляделся вокруг. Это был хаос. От взрывов тряслась земля, вокруг лежали останки тел солдат, кто-то взлетал вверх от взрывной волны. Артподготовка продолжалась около часа. Один снаряд взорвался недалеко от нас. В ушах встал громкий звон, в глазах потемнело. Я был как будто во сне.

Наконец-то все прекратилось. Пробегавший мимо Виктор Степанович привел меня в чувство. Все это время я сжимал винтовку у себя в руке. Встав и оглядевшись, я не поверил своим глазам. Нас было почти 50 человек, а теперь нас всего около двух десятков. Я взял лежавший рядом автомат и дал его Кате. Стало понятно – немцы идут в атаку, и чтобы сдержать их, понадобятся все, кто может стрелять. Закрапал дождь. Я зарядил винтовку и приготовился. Катя стояла рядом.

Из-за задымленного поля появились танки. Конечно, против танков лучше воевать в городе, а не в чистом поле, но в городе мы еще успеем повоевать. Приказ №227 еще никто не отменял. В нашем распоряжении не было ни одного ПТО, только противотанковые винтовки, и, возможно, к нам подойдут пару наших «тридцать четверок». Немецкие танки, казалось, ехали бесконечно. Только когда они начали стрелять по нашим позициям, я понял, что расстояние между нами около пятисот метров. Сергей встал рядом с нами с ПТ-ружьем и сделал два выстрела в сторону врага.

– Даже не пытайся, дядь Серег. – Сказал я, – Пускай они метров на триста хотя бы подъедут.

– И что, нам сидеть и ждать, пока эти ироды проклятущие нас расстреляют?

– Нет, зачем? Я про то, что гарантии нету, что попадешь. Только патроны зря потратишь. Их и так мало.

– Ладно, уговорил.

Немцы подошли на расстояние выстрела, и мы открыли огонь. Сергей палил из ружья. Отдача была такая, что если бы я за него встал, мне бы выбило плечо. Я стрелял по очертаниям немцев, засветившихся головам, по всему, что могло быть человеком. К нам вплотную подъезжал танк. Сергей подстрелил ему гусеницу. Повернувшись немного, машина встала, но башня еще была в рабочем состоянии. Собравшись с духом, я взял связку гранат и пополз к танку. Мне надо было проползти всего пару метров. Башня танка повернулась, и пулемет начал стрелять в мою сторону. Я накрыл голову. Сергей швырнул бутылку с зажигательной смесью в башню танка. Огонь залил смотровые щели и пулемет затих. Я пополз дальше. Добравшись до танка, я увидел, как командир танка лезет наружу, видимо, чтобы убить меня. Я быстро залез на танк и выдернул чеку из связки. Поборовшись с немцем, я, наконец, закинул связку в люк и хотел спрыгнуть, но он схватил меня, не давая слезть. Вдруг, выстрелом, кто-то ранил немца в плечо, и он отпустил меня. Не успел я приземлиться, как прозвучал взрыв, спустя долю секунды второй, и меня откинуло метра на три назад. Я потерял сознание. Очнувшись, я увидел горящий танк. Гранаты подорвали боекомплект и языки желтого, как солнце, пламени непрерывным потоком шли изо всех щелей. Я попытался встать и поползти к своим окопам, но не смог. Нога неистово болела, в голове был шум, в глазах все плыло. Кое-как осмотрев ногу, меня охватил ужас. Она была вывернута чуть ли не в обратную сторону. Я лег на спину, ничего не понимая, и не зная, что делать.