Пока Оно спит

– Ну же, Катрина! Ну, что ты застряла на месте? Для меня будет честью выпить в твоем обществе. Прошу тебя, не лишай меня этого счастья.

– Ты не думаешь, что с моей стороны будет крайне лицемерно пить и разговаривать с тем, кто мне отвратителен? – спросила она, не в силах сохранить молчание.

– Я это исправлю, – смиренно пролепетал голос в ответ. – Обещаю тебя не раздражать и не расстраивать, если ты не будешь от меня отворачиваться. Обещаю быть тебе хорошим другом.

Катрина закрыла лицо руками.

– Ну же, Катрина, не стоит из-за меня противоречить собственным желаниям, – интонация начала слегка заметно меняться в более жесткую сторону.

Катрина прошла на кухню и налила себе второй за сегодня бокал вина.

– Да-да-да! – подначивал ее голос, – еще немного, ну еще пару капель… ну ладно, и так сойдет – лучше, чем ничего. Скажи тост.

– Пошел на хрен! – ответила Катрина, проходя в спальню. – Тебя нет!

– Ладно, тогда я скажу. Не обессудь, если мое красноречие оставляет желать лучшего, в конце концов, я очень долго хранил молчание. Тост у меня простой…

Катрина села в кресло и сделала большой глоток, но голос словно не заметил столь оскорбительного поступка, прервавшего его на полуслове и продолжал:

– Простой, но емкий. Давай выпьем за истинную дружбу и взаимопонимание! – он сделал паузу, как будто ждал похвалы, а не дождавшись вновь заговорил, сменив торжественный тон на смиренный: – Ты не злись на меня за то, что я вчера тебя немного напугал. Но теперь я вижу, что ты не боишься и по-другому и быть не могло… как можно бояться, когда чувствуешь рядом того, на кого можно положиться в любой ситуации? И я докажу это. Да, Катрина, ты поймешь, что ближе и роднее, чем я, у тебя никого не было и быть не может. Поверь, я сделаю все ради твоего доверия.

Катрина молча сидела с бокалом вина в правой руке, и смотрела на экран выключенного телевизора, в отражении которого видела свой силуэт. Видела, как человека со стороны, и понимала, что этот человек сейчас слышит голос – голос, исходящий из его головы, слышит так же, как если бы кто-то сидел рядом и говорил. Видела человека, который явно сходил с ума.

Голос помолчал с минуту и продолжил, приняв на этот раз интонацию доброты и нежности.

– Встречала ты в жизни хоть кого-то, с кем могла бы говорить абсолютно все, что только придет тебе на ум? Того, кто без тени сомнения ответит на любой твой вопрос. Того, кто готов бесконечно слушать тебя с искренним участием. Того, кто не имеет от тебя ни одного секрета, ни одного маломальского секретика. Того, кто готов не судить тебя, а понимать. Того, кто любит тебя любой – чистой и грязной, худой и толстой, умной и глупой, веселой и плачущей. Встречала? Того, кто всегда останется на твоей стороне и будет отстаивать твою правду до конца. Катрина, милая, ответь мне.

Катрина допила вино и поставила бокал на журнальный столик, продолжая рассматривать себя в отражении экрана.

– Не хочешь отвечать… – продолжил голос через полминуты, вновь сменив интонацию, и теперь звучал глубоко разочарованно. Катрина отметила про себя, что все его интонации несут удивительную артистичность, но не театральную артистичность, а типично жизненную. – Мне очень жаль. Хотя нет… не то, чтобы жаль, ведь я прекрасно знаю ответ, который бы ты дала, если бы была искренней. Да и не ждал, что ты признаешь во мне все эти качества. Но я действительно тот единственный, на кого ты можешь рассчитывать, не боясь быть обманутой. Я, и только я – тот, кто тебе сможет помочь и не попросит взамен ничего, кроме дружбы. И если наша дружба примет двусторонний характер, твоя жизнь изменится и многое, о чем ты не подозревала, всплывет на поверхность, многое, что казалось тебе сложным и непонятным, станет прозрачно простым, многое, чего ты боялась, станет безобидным. Наша дружба сослужит тебе огромную выгоду, уж поверь. Ты готова быть моим другом, Катрина? Заметь, я не приказываю тебе дружить со мной, я лишь предлагаю тебе честную и бескорыстную дружбу.

Катрина встала и подошла к музыкальному центру. Вставила в проигрыватель диск с альбомом «Металлики» и включила на полную громкость. Когда заиграла музыка, голос отступил, но радость эта длилась недолго, потому что вскоре он начал подпевать, и делал это столь убедительно, что едва не дрожали стекла.

– So tear me open and pour me out

There’s things inside that scream and shout,

And the pain still hates me

So hold me until it sleeps.

Катрина поняла, что идея была не лучшей. Она выключила музыку, рухнула на постель и устремила взгляд в потолок.

– Ох, отличная песня. Зачем ты выключила? Ну что за человек? Пока оно не уснет, да? Думать надо, пока оно спит, а не молиться, чтобы оно уснуло, когда уже слишком поздно.

– Кто ты? – спросила Катрина.

– Я же уже говорил, – голос продолжал звучать издевательски, – на этот вопрос должна ответить ты. Подумай, Катрина, подумай…

– Я помню его голос – он был нежный и добрый, он никогда со мной так не разговаривал, он никогда не причинял мне боли. Он никогда не пугал меня, никогда, даже в шутку.

– Это ты о ком?

– Нет, ты не он.

– Да о ком же ты? Неужели, о своем муженьке? Как ты могла подумать такую чушь?! Он же неудачник. Еще и француз. Ненавижу французов!

– Если еще раз скажешь что-то подобное про моего мужа, – спокойно сказала Катрина, – я в ту же секунду вызову психиатра прямо на дом.

– Ладно, ладно, на самом деле я погорячился. Просто вырвалось само собой. Но поверь, – голос заговорил с оправданием, – я так не думаю, нет. Просто вдруг захотелось тебя уколоть немного. Прости меня, я чертовски виноват, я не имел права так говорить, поэтому прости. А? Мир? Ну что ты, Катрина, не будем ссориться…

– Кто ты? – повторила она.

– Ну что ты заладила?

– Ты – зло?

– Может быть.

– Дьявол?

– Слишком высоко берешь.

– У тебя мерзкий голос.

– Что поделаешь. Придется привыкнуть.

— Очень мерзкий голос.

– Могу сменить на женский, но вряд ли это поможет.

— А почему сразу не принял женскую роль?

– Ну к чему это лукавство? Мы оба знаем, что тебе очень не хватает мужского общества.

Катрина с усмешкой покачала головой. Тут она заметила, что несмотря на весь ужас происходящего, она чувствует в себе прилив сил. Спустя минуту она резко встала и стала быстро натягивать на себя джинсы и свитер.

Голос буквально завопил:

– Да! Да-да-да, идем гулять. Нечего сидеть в этих стенах, пойдем в свет!

Катрина наскоро причесалась, накинула легкий плащ салатного цвета и, прежде чем выйти из квартиры, достала из-под подушки фотографию и положила ее в карман.

Голос продолжал радостно верещать:

– Ты отлично выглядишь, все в порядке. Кстати, тебе совсем не обязательно обращаться ко мне вслух, просто подумай, что говоришь со мной… я пойму. А то еще, чего доброго, тебя не поймут окружающие. А они не поймут. Мало кто знает, что такое настоящая дружба, доверие и взаимопонимание.

Катрина нисколько не удивилась тому, что говорить вслух не обязательно – это было понятно сразу. Выйдя на улицу, она прошла мимо своей машины и направилась в сторону сквера, через который проходила два дня назад.