Пока Оно спит

– Да, не нужна машина, – продолжал лепетать голос, – так пройдемся, подышим, кости разомнем, дождя еще нет, а начнется так и не страшно. Можно в бар зайти и хорошенько выпить! Сколько ты уже не позволяла себе больше двух бокалов вина, а? Два года? Иногда надо хватить лишнего – это полезно, конечно, если это происходит не слишком часто. Алкоголь отлично перезагружает мозги.

Голос помолчал и вдруг вновь заговорил с презрением:

– Ну же, Катрина, говори со мной. Я только этого и жду. Я ведь не твой муженек, до которого хрен докричишься.

– Ты ведь знаешь куда мы идем? – прошептала Катрина.

– Ну, вообще-то на прием к психиатру нужно записываться заранее. Так что, боюсь, что ты просто блефуешь.

– Да? Есть неотложная помощь.

– И что? Ты устроишь истеричный спектакль посреди улицы в надежде, что тебя накачают всякой дрянью и на этом все закончится?

– Нет, я просто приду в поликлинику и скажу первому встречному врачу, что голос в моей голове приказывает мне убивать, – Катрина попробовала просто фокусировать внимание на том, что ей хотелось произнести вслух, и это оказалось не так уж сложно. – Как думаешь, обратят внимание на такую бедняжку или выгонят за доказательствами?

– Ты пытаешься убедить в этой затее меня или же саму себя?

Катрина с отвращением отметила, что голос прав. Даже если она и вынашивала в голове подобные планы, то одновременно понимала, что воплотить их в жизнь у нее не получится. Во-первых, она боялась последствий принятия сумасшествия. А во-вторых, и что куда важнее, она прекрасно понимала, что это «нечто» в ее голове просто не позволит избавиться от себя каким-либо быстрым и относительно доступным способом. Голос подавлял ее волю и предоставлял право выбора только тогда, когда ему того хотелось. То есть, Катрина могла обратиться за помощью только с его позволения. Она поняла, что надломленный разум затеял с ней ужасную игру, и сам устанавливает правила. Кроме того, Катрина с отчаянием замечала, что неотвратимо, с каждой минутой, с каждым новым монологом, она принимает этот голос. С каждой минутой в ней неумолимо нарастает странное ощущение, что она словно ждала его всю свою жизнь.

– Катрина, – голос заговорил пренебрежительно, – я заметил в твоей квартире одну странную деталь. А почему вторая комната заперта, а? Что могло послужить причиной такого странного поступка? Ведь можно было бы использовать ее как кабинет, например, а? Или заняться искусством – живописью, допустим, и устроить ее как мастерскую. Вполне здравая идея, тебе так не кажется? Ну, если ты не любишь живопись, хоть я знаю, что любишь, ну ладно… ну сделала бы там небольшой спортзал.

Катрина почувствовала, что голова ее начинает идти кругом и подступает тошнота. Она ускорила шаг, хоть даже не знала куда ей идти, и просто шла прямо по улице Виктора Гюго, глядя себе под ноги, и избегая взглядов прохожих.

– Прямо как в фильмах ужасов, когда на чердаках прячут какие-нибудь шкатулки с проклятьями, ящики с привидениями, опечатывают этот чердак и живут дальше, будто ничего не произошло. Живут рядом с призраками, которые только и мечтают вырваться наружу и пожрать своих хозяев. Вот мне что-то подобное в голову приходит. Не по той же схеме ли и ты сработала? Может ты спрятала что-то в этой комнате, а? Ну, не знаю… нет, конечно, я могу и ошибаться. Но такой вариант, в смысле, что ты что-то скрыла в этой комнате, кажется мне вполне логичным. Ну… может, какую-нибудь вещь? Или даже несколько вещей? Может, гору вещей? Катрина, я прав?

Катрина до скрипа стиснула зубы, понимая, что голос хочет причинить ей боль, и она не в силах постоять за себя.

– А что там за вещи? А? Чьи? Чьи там вещи?

И голос захохотал дьявольским смехом, видимо довольный собой.

– Не надо, – обратилась Катрина к голосу.

– Катрина,чьи это вещи? – продолжал тот, не обратив внимания на просьбу. — Ты должна мне ответить.

И Катрина поняла, что должна. Что это приказ.

– Это…

– Ну же, смелей. Это не так страшно, как кажется.

– Это вещи Пьера, – Катрина почувствовала, что может лишиться рассудка и замедлила шаг.

– Да, – самодовольно произнес голос, – да, это вещи твоего Пьера. Катрина, а что вещи Пьера делают в запертой комнате, а?

– Я их туда спрятала, – вновь он словно выжал из нее ответ. – Зачем ты это делаешь?

– Делаю что? – голос повысил тон.

– Причиняешь мне боль.

– Но ведь ты сама меня понуждаешь к этому. Я просил тебя поговорить, а ты все молчишь. А я хочу получить ответы на некоторые вопросы.

– Только не о нем.

– О нем! Зачем ты спрятала вещи мертвого мужа в ту комнату? Отвечай, Катрина.

– Я не знаю! Не знаю! – закричала она про себя.

– Знаешь, Катрина, знаешь. Просто тебе кажется, что музей мертвеца делает тебе честь, правда? Немного притупляет стыд, да? Потому что тебе стыдно, я прав?

Глаза Катрины стали мокрыми от слез.

– Я сейчас закричу, – сказала она.

– Ладно, успокойся… – голос заговорил мягче. – Куда идем-то, кстати?Может, на кладбище сходим?Поплачем там, расскажем, что произошло с нами в последнее время. Скоро дождь начнется – атмосфера самая подходящая для такого мероприятия. Посидим, погрустим, вспомним прошлое. Не хочешь? Почему? Я не нарушу идиллию, даже помолчу, пока ты будешь изливать душу над трупом этого чертого ублюдка!

Катрина резко застыла на месте, чувствуя, как из нее через секунду вырвется неистовый и бессильный вопль. Она оперлась рукой о стену здания, мимо которого проходила, и огромным усилием воли заставила себя сдержаться. Или же ее заставили.

Голос хохотал в это время над своими словами.

– Вот так же и меня задевает твое равнодушие, даже неприятие, с которым ты обращаешься ко мне. Зуб за зуб!

Катрина оторвалась от стены, и глубоко вдохнув, медленно побрела дальше.

– Катрина… – спустя полминуты язвительно проговорил голос. – Твой дохлый муж – ничтожество и неудачник. Хаха!

Катрина свернула в переулок, который попался на ее пути, и побежала, сдерживая давившие ее рыдания и слыша отвратительный смех, вырывавшийся из ее головы и заполнявший пространство вокруг нее. Переулок этот по диагонали соединял улицы Гюго и Иоганна Штрауса. Катрина несколько раз спотыкалась и чуть не падала, привлекая недоуменные взгляды прохожих. Выбежав на улицу Штрауса, она присела прямо на бордюр тротуара, и не в силах сдерживаться, заплакала, продолжая слышать скрежет металла в этом отвратительном хохоте.

– Ну все, все… – заговорил голос отсмеявшись. – Ну, не нужно плакать, Катрина, не нужно. Уже люди смотрят.

– Вы в порядке? – услышала Катрина обычный человеческий голос.

Она подняла голову и увидела склонившегося над ней молодого человека в бейсболке.

– Пошли его! Катрина, пошли ко всем чертям этого тупицу! Дай ему пощечину! Ну же!

Катрина резко встала, отчего молодой человек даже отшатнулся, и едва сдерживая себя от исполнения приказа, выдавила:

– Спасибо, уже все в порядке.

– Ладно, – парень окинул ее подозрительным взглядом и двинулся дальше.

– Тьфу ты! Как же с тобой скучно.

Катрина достала платок из кармана плаща и вытерла слезы.

– Слушай, Катрина… эй, Катрина! А на что это твоя рука наткнулась в кармане, а? Давай посмотрим.