Сказки Торгензарда. Монохроматический свет

– Послушайте, дорогой мой Карзах! К величайшему для Вас сожалению, Ваши права заканчиваются там, где начинаются интересы ОПНО. Вы можете быть абсолютно уверены, что получите все объяснения, когда мы прибудем в место, достаточно подходящее для подобного рода разговоров, там…

– Не юли, крыса! – Карзах одним взмахом руки снес масляное пиво Коршуха, и оно звучно разбилось об стену, заляпав собеседника содержимым.

Все сошлось. Это арест.

– Ну что ж вы так, вам же теперь столько убирать… – Крыс снял монокль и синим платочком, который торчал у него из кармана пиджака, вытер капельку пива со стекла.

– Я никуда не пойду. – Хозяин дома, успокоившись, сел на стул. – Пока не узнаю, в чем проблема.

– Я вынужден вас уговорить выполнить требования.

– А я вынужден тебя выпроводить, крыса.

Бильгворд попытался вальяжно вытащить пистолет из кобуры, но ему в голову прилетела бутылка пива Карзаха. Хозяин дома перевернул стол, подбежал к агенту и нанес удар ногой. Заиграл адреналин. Боль после вчерашней драки, как рукой сняло. Крыс грохнулся со стула, и, кряхтя, попытался все же вытащить пистолет. «Айка! Айка! Кригрейн! Долбаная глухая сколопендра!» – хрипло кричал Карзах на весь дом. Бильгворд со страхом заметил, что на него наставлен его собственный пистолет. Когда это Рейверий смог так молниеносно обезоружить агента ОПНО? Голова болит от удара об пол. Где же долбаные груды мышц из отряда поддержки?

Когда Карзах на секунду отвлек свое внимание от двери и посмотрел на плененного красарка, он тут же почувствовал удар настолько сильный, будто в него влетела машина. Миллисекунды свободного падения. Темнота.

– Гресак, поверить не могу, что еще остались в этой стране такие добрые люди! – Ледейра Рейверий поставила на кухонный стол большое блюдо со свежеиспеченными булочками с земляникой.

– Ладно вам всем. – Гресак взял горячую булочку и стал перекидывать ее из одной руки в другую. – Как раз наоборот! В наши тяжелые времена люди выявляют свою личину! Поди выйди на улицу! И ты по лицам прочитаешь, кто добряк, а кто гнида последняя! Я вам так скажу. Вместе нам всем держаться надо. Добрым людям. А ты, Карзах, в оба глаза за Ледейрой то своей гляди! И за Смерусом! Времена нынче…

Карзах добродушно налил соседу самогонки, и ужин в честь завершения дома пошел полным ходом.

Повсюду сверкала чистая посуда. В воздухе витал сладостный запах древесины от новой мебели. Строительство далось тяжело, потому что у семьи не было достаточно денег на услуги мастеров и желания оббегать десятки инстанций, чтобы получиться все разрешения на наем работников от Центра Управления Городом. В Дользандрии процветала бюрократия.

*

Айка затаила дыхание, когда сотрудники ОПНО выносили из квартиры обмякшего Карзаха. Она слышала все происходящее. Она стояла за дверью в зале с тех пор, как Карзах пошел открывать Бильгворду. Она затаила дыхание. Она должна помочь Рейверию. Но как? Это сумасшествие! Айка не смогла одолеть мародеров, а тут три сотрудника Особых Подразделений, один из которых представитель народа гремзирдров. Нет, она ничего не сможет сделать. Но ведь это трусость! Кто знает. Порою трусы предлагают более осторожные и взвешенные решения, чем храбрецы.

Громкий топот постепенно удалялся. Почему они не зашли за Айкой? Ведь они должны знать, что она работает с Карзахом. А Адлегос Иронаил? Его бы они тоже не тронули? Они ведь всего лишь нарушили рабочую дисциплину. Может это все-таки не из-за работы арестовали командира?

Айка сделала глубокий вдох. Немного постояла. Выдохнула. Слишком много вопросов. Ничего не понятно. Надо скорее бежать на выход. Может ей удастся проследить за сотрудниками. Она должна помочь Карзаху. Ведь он спас ее от Адлегоса. За ней должок.

Айка аккуратно приоткрыла дверь и выглянула в коридор. Входная дверь открыта. Тишина. Кригрейн невольно пошла к выходу аккуратным шагом, будто боясь пробудить нечто неизвестное. Так тихо. Она одна. Столь знакомое и успокаивающе ощущение, когда ты долго пребываешь с какими-то людьми, а потом они уходят. И ты чувствуешь единение. Но здесь каждый решает для себя, что это конкретно за чувство. Единение или просто одиночество. Айка знала, что такое одиночество.

Уже подойдя к выходу, девушка резко остановилась и опомнилась. Живот сводило от голода. Она подбежала к холодильнику и вытащила из него консервированную курицу из обработанной пластмассы. Воды не осталось. Айка с банкой в руках побежала на улицу.

Опять удача не улыбнулась. Конечно же, агенты ОПНО прибыли на машине. Как же Айка не подумала об этой простой истине! Однако глупо обвинять человека в том, что он не может адекватно мыслить в критической ситуации. Роскошная машина «Дольптра», резко стартовав на испещренной лужицами каменной дороге, уверенно поехала вперед по улице, спокойно переезжая многочисленные тела. Невыносимая трупная вонь со всей силой ударила в ноздри. Девушка схватилась за желудок. «Блять, не сейчас!» – едва подумала Айка, как тут же вырвала откуда-то взявшиеся в ее желудке остатки еды. Надо найти что-то, через что можно дышать. Без этого не выжить. Айка с трудом зашагала вниз по улице. Желудок сводило. Во рту привкус рвоты. Все тело вновь охватила жуткая боль после вчерашней драки с мародерами. Шаг. Второй. Третий. Упала.

Споткнувшись об труп, Айка полетела вниз. Она приготовилась прочувствовать на себе глухой удар камня. Повезло, лицо ударилось об руку какого-то мертвеца. Вот она, минута осознания всей случившейся ситуации. Минута передышки посреди сотен трупов и разъедающей нос, нестерпимой вони. Айка заплакала. Слишком дурные воспоминания это навеяло.

Ее разрывали изнутри причины, почему она здесь. Ее переполняли сомнения, злость, чувство вины, полное бессилие. Зачем она здесь? Зачем она вернулась? Стоило ли все того? Кто знает, кто знает… Пожалуй, еще слишком рано рассказывать о темных уголках души Айки. Ведь мы ее еще так мало знаем, не правда ли?

Девушка с трудом привстала, опираясь на обе руки. Она вытерла рукавом влажные глаза и соленые от слез губы. Если она просидит здесь еще недолго, она точно сляжет от вони. Нужно двигаться. Горечь внутри заставляла опустить руки. Просто забыть себя. Отпустить и упасть. Может правда все того не стоит? Нет, нужно гнать от себя сейчас эти мысли. Айка зашла уже слишком далеко, чтобы все бросить. Усилие. Еще усилие. Вот она уже стоит на ногах. Тошнота никуда не уходит.

Поразительно. Ни одного человека на улице. Болезнь убивает каждого по-своему. Над кем-то она смеется больше, над кем-то меньше, но у каждого исход один – стать одним из тысяч тел на улицах Старгрома. Казалось, что больше нет жизни за пределами этого небольшого города, что весь мир сходится сейчас на этом истерзанном, утомленном болезнью поселении.

Трагедия, случившаяся в Старгроме, далеко не первая. Страшные болезни появлялись еще в Славную Эпоху, Древесную Эпоху, возможно даже и в Тайную Эпоху. Но все чудовищные эпидемии, разразившиеся в Дользандрии, объединяет один-единственный порядок действий властей: закрыть, перебить и забыть. Даже в современную Железную Эпоху меры борьбы с болезнями не изменились. В славном государстве Дользандрия медицина была на очень низком уровне, потому что все налоги граждан уходили на одну единственную сферу – военную. В свою очередь, трудно поспорить с тем, что армия решает и социальные, и духовные, и политические, и экономические проблемы. На любое недовольство действиями властей со стороны граждан Великий и Всемудрый Лидер отвечает бронетранспортерами «Вечный» и штурмовыми отрядами с защитой, укрепленной линдертривиевыми бронепластинами, и с пулеметами «Горквин», заряженными разрывными пулями. После таких «ответов» улицы Белой Смоли, столицы Дользандрии, очень напоминают в настоящий момент испещренный телами, бедный город Старгром…

Айка медленно двигалась по пустой улице. Она мысленно проговаривала себе каждый шаг. Левая нога. Правая нога. Снова левая. Правая. Хмурое небо расползлось, и Огненная Звезда начала печь с новой силой. Куда же она идет?

Трудно сказать, сколько прошло времени. Оно тянулось медленно, глумливо. Однако, наконец, слева показалась знакомая вывеска «Гусь в бочке». Нужно войти в бар. Нужно передохнуть и собраться с мыслями.

Айка оттолкнула входную дверь и начала жадно глотать чистый воздух. Ее наполнила легкая эйфория, которая, впрочем, тут же сменилась отчаянием, когда она поняла, что произошло. Нужно найти свободный столик. Можно подумать, что это не проблема в практически вымершем городе, но на самом деле это не так. Бар был забит посетителями.

Легкий аромат кофе наполнял заведение. Казалось, будто за пределами этих стен, в городе, ничего страшного не случилось. Люди сидели, смеялись, пили алкоголь, на который были уже выставлены конские цены, ведь коньяк и виски не бесконечны. В городе заканчивалась продукция. Люди сидели под осадой собственной армии, расстреливавшей любого, кто подойдет к воротам Старгрома.

Айка медленно прохаживалась по бару в поиске свободного столика, но все, что ей удалось найти, это лишь несколько свободных стульев. Боль немного отходила на второй план. Девушка подошла к небольшой пожилой компании наименее отталкивающего вида, по сравнению с остальными.

– Я могу присесть с вами? Все столики заняты. – Айка скрестила руки, хмуро опустив глаза на стол.

Два пожилых мужчины с женами подняли глаза на внезапно появившуюся рядом с ними девицу.

– Разумеется! Мы все в одной лодке! – Мужчина с изрядно отросшей бородой слегка поправил панамку на голове и указал рукой на свободный стул.

Айка села, облокотив голову на руки.

– Слышал, недавно по телевизору сказали, что Песлер опять устраивает провокации на границе с Гриджей! – Мужчина в панамке сделал круглые глаза.

– Какие ж мерзавцы окаянные! Кретины! Песлер этот – страна абсолютных мерзавцев! – пожилой собеседник раскинул сухие, жилистые руки.

– По новостям еще сказали, что жители Пьяного Корня и Угрюмой Коровы наготове должны быть, потому что вероломные песлеровцы в кровавом безумии могут захотеть оттяпать и нашу землю! А там уж боевые действия дойдут и до Сильного Края и до Шлема Больгра! А там и столица недалеко!

– Пусть ихние командиры не забываются! – мужчина ударил по столу кулаком. – Это все шлюха ихняя, как ее, Ольсийя, мать ее, Шатал!

– Шадар. – Негромко поправила уставшая Айка.

– Да мне насрать! – нервный мужчина вновь ударил по столу. – Я тебе всегда говорил, Крулдар! Баба у власти – это хаос! Как в ее сраной стране, так и во всем мире!

После этого заявления из уст нервного старика полились такое деревенское сквернословие, что Айка даже не могла понять многие слова, несмотря на то, что и ее запас ругательств был немал.

– Да угомонись, окаянный! – Старушка, сидящая справа от кричащего мужчина дала ему подзатыльник, после чего старик замолчал, сверля ее взглядом, а потом глубоко вздохнул и успокоился, облокотившись на стол.

– А вы кто такая будете то, дорогуша? – спросила, улыбаясь, Айку бабушка, сидящая справа от мужчины в панамке.

– Айка.

Бабушка с улыбкой смотрела на девушку, ожидая, что та продолжит рассказ про себя. Однако Айке не хотелось разговаривать. Отдышавшись после улицы, она махнула официанту, и тем временем начала открывать банку с консервированной курицей.

– Меня звать Глордрой. А это мой муж Крулдар. – Старушка указала на мужчину в панамке. – Этого крикливого бестолкового дурака звать Нолбом. А рядом с ним сидит жена его, Цубирма. Мы никогда не ходили по барам этим вашим, но в городе это единственное место осталось, где можно хоть как-то забыть обо всем этом ужасе, свалившемся на наши головы. Будь оно неладно все!

– У меня вопрос к вам есть. Может, вы шарите. – Айка жадно поедала отвратительную на вкус курицу и пыталась говорить с наполовину набитым ртом. – Официант, притащи виски со льдом.

– Коль есть вопрос, задавай милочка. – Немного напряженно ответил Нолб.

– Вы же тут по улицам постоянно ходите. Как вам удается протащить все, что вы здесь съели до дома?

– А, ты про это? – Нолб вытащил из ноздрей две маленькие непонятные прозрачные капсулы.