Две недели до Радоницы

Вопрос мамы вырвал меня из воспоминаний. Пока Дима вел авто, она просматривала «Трип Адвайзор» в телефоне.

– Да мы уже на месте. Свернуть надо… – я старался разглядеть хоть что-нибудь в темноте сумерек за окном. Наконец мелькнула знакомая картинка – щенок с языком наружу, – Здесь!

Без указателя хостел найти было очень трудно. Джим выкупил охотничью хижину из бревен, построенную венграми в начале XX века. Домик стоял в лесу на холме недалеко от дороги, но тропинка к нему заросла. Когда я там работал, нанятые Джимом дровосеки долго расчищали путь: машина к хостелу проехать не могла, и народ шел пешком через лес от самой автострады. Прошло больше шести лет, и я надеялся на гладкий асфальт и фонари. Не-а. Мы катились по редким кучкам гравия и проваливались в ямы. Под колесами трещали шишки, а по стеклу хлестали ветки. Ну по крайней мере, дорога была. Нас окружала густая темнота, через которую пробивался далекий огонек буквальной и метафорической надежды.

Когда мы подъехали совсем близко, свет фар выхватил из мрака фигуру в капюшоне. Человек сбросил накидку и приветливо помахал рукой. Я узнал Лори. Подумать только, после стольких лет!

– Хай! – закричал я, опустив стекло.

– Хааааай, – протянула девушка в ответ. Разглядев мое лицо, она вскричала обрадованно: – Эндрю!

Английский мой за эти годы лучше не стал. Скорее наоборот. Я неуверенно выдал несколько простых фраз. Лори улыбнулась и помотала головой.

– Нет, можна по-нагорски.

– А по-русски? – спросила мама.

– И по-русски! – подтвердила к моему удивлению Лори.

Она показала нам, где можно припарковаться – рядом с навесом, где располагались ровными рядами поленья.

– Я думал, ты уехала домой! – выпалил я, когда мы поднимались по ступенькам к входной двери.

– О, знаешь, я потеряла паспорт, когда путешествовала в Балканы, – пожала она плечами. Потом задумчиво, – Или в Романии. Неважно. Не знала, что делать. А потом Джим сказал: «Это окей, Лори. Ты можешь жить и работать в «Джинжер Паппи", я люблю тебя». Окей, не сказал именно так, но похоже на так. А я люблю горы, люблю гостей. Это лучше, чем скучная Вирджиния!»

В прихожей я ожидал увидеть расставленную в беспорядке на полу обувь. Над оставленными ботинками обычно витал крепкий запах носков завоевателей гор. Когда гостей было много, получались целые завалы из стоптанных кед и потрескавшихся треккинговых бутов. Лори однажды назвала такую гору «graveyard of shoes» и с печалью на лице крестила ее. Только сейчас ничего такого не было: на деревянной полочке для обуви аккуратно стояли несколько пар ботинок.

Из общей зоны – нашего любимого места тусовки, где располагались большие диваны, а на стене висела шкура медведя – доносились громкие мужские голоса вперемешку со сдержанным смехом.

– Я прошу прощения, что так прямо, – сразу вступила мама, – Могли бы мы с Димой получить по кровати? Спать хочется – сил нет.

Лори тут же обратилась к компьютеру. Старый «пентиум» замурчал, распахнув на экране перед девушкой шахматку комнат.

– У нас сегодня много места в дорм, – выдала Лори с сияющей улыбкой. – Это очень хороший дорм – «Хаски».

Мама тревожно посмотрела на меня: дескать, что есть дорм? Я припоминал, что в хостеле было два шестиместных номера. Строгие двухъярусные кровати из потемневшего дерева, объемистые облака-подушки и пухлые матрасы, в которых можно утонуть. Ах да, и фотографии собак в рамках на стенах. Милые морды псов смотрели на гостей, когда те входили в комнату, когда просыпались и когда шли в туалет.

– «Дорм под названием «Хаски»!

Подари нам тепла и побольше ласки!» – пропел Дима. Задумался и покачал головой, – Нет, лучше по-другому… Вот так!

Устали и мечтаете о мягенькой кровати?

Вас номер «Хаски» ждет в уютном «Джинжер паппи».

– Это здорово! – восхитилась Лори, – Вы поэт, так? Но стой! Я надо сделать резервацию. Эндрю, скажи какая у тебя фамилия? О нет, я вспомнила! Боун чик!

И она с энтузиазмом создала в шахматке новую карточку с именем Bone Chick.

– А я никакая не Бончик! – запротестовала мама, – Мы Рублевские!

– Руб – ле – а? – в отчаянии повторяла слоги Лори.

– Мам, это не важно. Давай всех запишем на этого Боунчика и все.

– Ладно, ладно, – сдалась она, – Я слишком устала для споров.

Лори тем временем уже сжимала в руках стопку комплектов постельного белья. Притопывала ногами – готова показывать хостел. Стала увлеченно рассказывать о бесплатном завтраке и дополнительных услугах. Она собиралась уже провести маму с братом на второй этаж, как на стойке зазвонил телефон.

– Эндрю, можешь помочь? Немного будь на ресепшен, ладно? – прокричала мне Лори. Выбросила вверх большой палец, – Люблю тебя! Спасибо!

Я поднял трубку. Сквозь хрипоту помех прорывался женский голос. Я не мог понять, что говорят – из-за помех, да и язык был незнакомым. Вскоре в трубке раздались гудки. Ну что ж, возможно, она перезвонит.

Я повернулся к стойке и вздрогнул от неожиданности. Напротив меня стоял мужчина (я подумал, что это гость) невысокого роста, на котором была не особо приметная одежда – простые зауженные джинсы да бежевая ветровка. На скуластом лице с аккуратно выбритой – ни на миллиметр больше, чем нужно – щетиной сияла уверенная приветливая улыбка. Из под ежика волос на меня смотрели живые острые глаза.

– А где же Лори? Смена караула, ха-ха! – по контрасту с низким ростом, голос его звучал громко и уверенно, – Прошу прощения, что мы задержались. Вы можете идти.

Последняя фраза была адресована человеку у входной двери. Воротник его пальто стоял высоко, а глаза были скрыты за темными очками. Я не успел хорошо рассмотреть его: после слов своего товарища он поспешно толкнул дверь и исчез в темноте.

– А, вы были в общей зоне, – сказал я. Поймал себя на том, что было это не очень вежливо сказано.

– Верно, верно, – закивал мужчина, – Я хотел бы сделать ранний чекаут. Дела не ждут! И какие дела!

Он энергично рассмеялся: все в его словах и внешнем виде говорило о жажде действия. Я заглянул в «шахматку» и спросил его фамилию.

– Собеееее-па-нееек! – от грохота его голоса, казалось, сейчас расколется потолок. И чего он так раскричался?

– А ваш товарищ? – спросил я, – Он тоже выселяется?

– О нет, он здесь не живет. Заходил в гости, скажем так. Все нормально – мы договорились с Лори.

Я сделал чекаут в программе. Собепанек, однако, не уходил.

– Я услышал знакомую фамилию. От ресепшена донеслось, – произнес он, – Бончик, так?

– Да, верно, это моя фамилия.

– Вот как! Завидую… Прямо как у национального героя.

Почему-то в его устах это не прозвучало одобрительно.

– Збигнев Бончик! Герой Нагоры! Брат-Сонце во плоти! – продекламировал Собепанек. – Но времена изменились, не так ли? Кто будет следующим героем этого края? Может, вы?

– А разве Нагора нуждается в спасении?

– Может, и нет. Однако людям всегда нужны герои. Равно как и злодеи. На кого еще скидывать с себя ответственность, как не на этих двоих?

После этих слов он улыбнулся так лучезарно как мог – верно, хотел, чтобы я воспринял его слова как шутку.