Собака Баскервилей. Перевод Алексея Козлова

– Мир набит банальностями, на которые никто не обращает внимания! -Как вы полагаете, чем я занимался?

– Сиднем сидели!

– Ничуть! Я был в Девоншире!

– В фантазиях?

– А вы не глупы, Ватсон! Моя туша пребывала здесь, и хрюкала в кресле, и как ни печально, принуждена была выдуть за день два полных кофейника наикрепчайшего кофе и искурить целый мешок табаку. Едва за вами захлопнулась дверь, как я послал курьера к Стретфорду, заказав у него подробную карту Дартмурских болот, воспалённое воображение моего духа блуждало по ним целый день. Мой дух чуть не утонул там! Мне кажется, теперь я могу льстить себя надеждой, что я стал знатоком трясин и зарослей камыша всей болотной Англии!

– Карта крупномасштабная?

– Да, вполне! – Холмс отвернул от карты фалду и воздвиг её на коленях, – Вот, посмотрите, этот участок – единственный, который способен заинтересовать нас! Тут прямо в центре наш Баскервилль-Холл!

– Хм… Он окружён лесом!

– Поразительное открытие! Тисовой аллеи мы здесь не находим, но несомненно, что она идёт вот здесь, справа и параллельно болоту. Группка каких-то мелких домишек – несомненно, деревня Гримпен, штаб-квартира нашего друга доктора Мортимера. На пять миль в окружности, жилья – шаром покати, здесь его практически нет совсем. Тут явно Лефтер-Холл, о котором говорил наш доктор. Вот это, похоже, дом натуралиста Стэплтона, если я не перековеркал его сложнопроизносимую фамилию. Тут ещё две какие-то фермы, ага: «Каменный столп» и «Гнилушка». Милях в четырнадцати поодаль, кошмар – знаменитая принстаунская тюрьма для каторжников. Между всеми этими немногочисленными точками – мили болот, зарослей, орды лягушек, мириады комаров, тучи летучих мышей и страшных тритонов – унылые, безлюдные пустоши. Люди здесь появляются крайне редко. Жильё встречается ещё реже. Прекрасная декорация для нашей почти античной трагедии. У меня есть предчувствие, что с нашей помощью она может почти повториться!

– Вы правы! Места дичайшие! Даже от одного вида карты этой местности испытываешь невольную оторопь!

– Художник потрудился на славу! Декорация просто гениальная! Если дьяволу и в самом деле пришла в голову мысль начать подправлять мирские дела…

– Вы тоже склоняетесь к тому, чтобы видеть во всём когтистую лапу сверхъестесственных сил?

– А кто сказал, что слуги дьявола не могут быть из плоти и крови? Так-с! Перед нами встают два вопроса… Первый… Наступила ли смерть сэра Чарльза в результате преступления? Второй… В чём состояло это преступление и как оно было совершено? Если мы сойдёмся на том, что имеем дело с теми, кому нипочём силы Природы, лучше сразу сложить оружие и ретироваться подобру-поздорову! Но прежде чем сложить руки в смиренной позе, следует хотя бы для очистки совести проверить все остальные возможности. Вам не страшен сквозняк? Давайте прикроем окно! Вы не против? У меня есть предрассудок, с которым я ничего не могу поделать! Как ни странно, я полагаю, что концентрированный сигарный дым концентрирует мыслительную деятельность. К сожалению, я ещё не докатился до того, чтобы залезть во время раздумий в ящик, но по логике это было бы совершенно правильно! Что вы там надумали по этому поводу?

– У меня это не выходит из головы!

– И каковы ваши выводы?

– Клубок оборванных ниток!

– Согласен! История мутнейшая! Кое-какие детали очень странные! Изменение характера следов… Что это значит? Вы можете это объяснить?

– Мортимер утверждал, что эта часть аллеи была пройдена сэром Чарльзом на цыпочках!

– И в чём тогда дело?

– Бежал! Он от чего-то бежал! Ватсон, вы понимаете? Бегут со всех ног в каких случаях? Когда жизнь спасают! И человек бежал в таком ужасе и так стремительно, что не берёг сердце! Сердце разорвалось и он упал мёртвый.

– От кого он мог так спасаться? Как по вашему?

– В том -то и дело… Некоторые детали говорят о том, что прежде чем у сэра Чарльза остановилось сердце, он испытывал такой беспредельный ужас, какой нам трудно даже вообразить! Итак, прежде чем инстинктивно броситься в бегство, он от страха потерял голову…

– Вы уверены в этом?

– Более чем! И видно, что то, что так напугало его, явилось с болот! Оно двигалось на него с болота… Если не ошибаюсь, то попытка бежать не в сторону дома, а от дома была вызвана тем, что он был невменяем от ужаса и не понимал, что делает! Пьянчуга-цыган на дознании утверждал, что слышал крики о помощи. Зачем человеку, взывая к чужой помощи, бежать в сторону, где встретить её вообще невозможно? Существует ещё одна загадка, кого он мог так долго ждать у калитки, и почему эта встреча обязательно должна была состояться в тисовой алле, у калитки, а не дома, где это сделать гораздо удобнее?

– Вы думаете, он ожидал кого-то?

– Судите сами: пожилой, очень болезненный и подавленный человек вечером выходит на обычную прогулку, разумеется, в этом нет ничего сверхординарного. Всё это было бы обычной историей в тёплый летний день. Но день был особый: промозглый, холодный, я бы сказал, противный. И вот он, в такой жуткий день очень долго стоит у калитки, стоит сначала пять, потом десять минут… И не уходит. Доктор Мортимер очень удачно обратил внимание на эту детать – две порции сигарного пепла на земле, около трупа. Кстати, у нас появился конкурент! Хаха, этот доктор Мортимер, Ватсон, по своей наблюдательности не уступает вам! Он очень наблюдателен!

– Сэр Чарльз, как истинный англичанин, совершал прогулки в одно и то же время, каждый вечер, независимо от погоды.

– И каждый вечер, как сторож в будке, дежурил у калитки? Вы думайте, что говорите, Ватсон! Вряд ли он любил торчать у калитки, ничего интересного в ней нет! Напротив, есть косвенные свидетельства, что сэр Чарльз предпочитал держаться от болот, как можно дальше! А той ночью он повёл себя так, как будто ждал там кого-то, с кем договорился встретиться. И всё это накануне давно запланированного отъезда в Лондон! Всё складывается, как будто это какие-то входящие друг в друга паззлы в игре! Есть над чем задуматься! Ватсон, будьте любезны, дайте мне мою скрипку! Пока судьба не сведёт нас ещё раз с доктором Мортимером и сэром Генри и не одарит новой информацией, мы всё равно не сможем добавить к нашему делу ни йоты, и поэтому оставим своё попечение о нём на завтра! Утра вечера мудренее, не так ли? Идёт?

Глава IV. Сэр Генри Баскервиль

Завтрак был ранний, и ожидая его, Холмс тщательно готовился к приёму важных гостей. Гости явились строго по времени, секунда в секунду, часы только пробили десять, а они были тут, как тут. Первым вошёл доктор Мортимер, вторым – юный баронет. Сэру Генри на вид было лет под тридцать. Невысокого роста, плотный, коренастый крепыш, это было живое воплощение нормальности и крепкого здоровья. В выражение его лица я заметил нечто неуловимое, говорившее о его наследственном упрямстве. Об этом яснее всего свидетельствовали его пронзительные карие глаза, дерзко и прямо устремлённые на собеседника из-под густых, слегка нахмуренных, тёмных бровей. На нём был коричневый, обычного спортивного покроя костюм. Смуглая, обветренная ветрами и морозами кожа свидетельствовали о том, что перед нами не домосед, любитель расположиться с сигарой у камина, не барчук и не белоручка, а человек, чья взвешенность и скромность говорят об истинно аристократическом воспитании и манерах.

– Сэр Генри Баскервиль! – представил гостя доктор Мортимер.

– Он самый и есть! -иронически прокоментировал баронет, – Мистер Холмс, самое удивительное заключается в том, что если бы доктору Мортимеру не пришло в голову познакомить нас, мне всё равно неминуемо пришлось бы искать свидания с вами! Наслышан, что вы лучший специалист в мире по разгадыванию разных ребусов, а я как раз напоролся на такой, и он оказался мне не по зубам!

– Прошу вас, присаживайтесь, сэр Генри! Как я понял, по вашему приезду в Лондон, случилось нечто из ряда вон выходящее?

– О, не стоит беспокоиться! Похоже, кто-то решил подшутить надо мной в духе рядовых школьных приколов! Ну, вы знаете все эти штучки – белая спина, кнопка на стуле… Помимо этого я получил вот это письмо, которому следует уделить чуть больше внимания!

Он выложил на стол конверт, и мы принялись разглядывать его. В конверте не было ничего особенного, это был обычный серый конверт почтовой службы. Адресат: «Отель Нортемберленд, сэру Генри Баскервилю!» был начертан тщательно выведенными большими печатными буквами. Почтовый штемпель: «Чаринг Кросс». Время отправления – вчерашний вечер.

– Скажите, кто мог знать, что вы останавливаетесь в отеле «Нортемберленд»? – Холмс поднял на гостя глаза, полные пытливого интереса. Видно было, что гость очень заинтересовал его.

– Никто! Я принял решение, где мне остановиться после визита доктора Мортимера.

– А разве доктор Мортимер остановился не там же?

– О нет! – пожал плечами доктор Мортимер, – Я остановился у своих знакомых! Никто о том, что мы отправимся именно в этот отель, знать не мог!

– Вы – важная шишка! Вашими перемещениями кто-то пристально интересуется!

Холмс двумя пальцами осторожно вынул из конверта лист бумаги, тщательно сложенный вчетверо, расправил его и положил перед собой. В центре страницы оказалась одна единственная фраза, составленная из вырезанных из газеты и неровно приклееных слов. Фраза была такова: «Коль разум и жизнь дороги Вам, остерегайтесь и держитесь подальше от торфяных болот». Словосочетание «Торфяных болот», видно, оттого, что автор не обнаружил их в газете, было написано от руки, чернилами, всё теми же крупными печатными буквами.

– Мистер Холмс, простите за бестактность, вы не могли бы мне пояснить, что это всё может означать, и кто это так интересуется моей персоной и моими делами?

– Доктор Мортимер, а вы что думаете по этому поводу? В этом письме ведь, как кажется, совсем нет ничего сверхъестественного, не так ли?

– Да, нет, но разве не может быть такого, что письмо прислал человек, удеждённый в том, что вся эта история полна сверхъестественным?

– Какая такая история? – вздрогнул и резко отреагировал сэр Генри, – Судя по всему, господа, вы лучше разбираетесь в моих делах, чем я сам!

– Сэр Генри! Не стоит беспокоиться! Мы введём вас в курс ваших дел! Вы не покинете нашего оффиса, пока этого не произойдёт, головой вам ручаюсь! – кивнул головой Шерлок Холмс, продолжая изучать письмо, – А теперь вернёмся к этому весьма любопытному документу, который был состряпан и опущен в почтовый ящик вчера вечером. Ватсон, где у нас вчерашний «Таймс» Дайте его мне поскорее!

– Посмотрите там, в углу стола!

– Простите, придётся вас побеспокоить! Подайте мне страницу с передовицей «Таймс»!

Холмс мгновенно пробежал страницу глазами.

– Так-с… «Свободная торговля»… прекрасный, поэтический панегирик капитализму… вот один незабываемый абзац. Позвольте усладить им ваши уши… « Коль вы обнаружите того доброхота, которому придёт в голову внушать вам коварную мысль, что отрасль английской промышленности, в которой у вас есть личный частный интерес, попала в лапы протекционистских тарифов, остерегайтесь и держитесь подальше от компании таких доброхотов, ибо жалкие остатки вашего разума всё равно должны подсказать вам примитивную и абсолютно верную мысль, что такого рода политика неминуемо должна подорвать национальный импорт и обрушить вашу нормальную жизнь в той же степени, как она обрушивает жизнь нашего непотопляемого острова, интересами которого мы дорожим, как все вместе, так и каждый в отдельности». Ну и как вам эти перлы, Ватсон? – радостно поперхнулся Холмс, начиная потирать руки от душившего его смеха, – Великолепная мысль, не так ли?