Нумизмат. Роман

На небе сгустились тучи, и на остров дивной красоты упала тень.

Иван Иванович с недовольством посмотрел в небеса.

– Вот прямо сейчас возьму и отпущу! Шанс на обретение счастья дам, но просто так отпускать – несправедливо! Пусть знает, что почем и как они, эти рубли, простым гражданам достаются!

Небо разъяснилось, и остров дивной красоты утонул в ярком солнечном свете.

– Продолжим, – сказал Иван Иванович, и дунул в сторону костра. Огонь испарился бесследно и Лёня, успокоившись, продолжил рассказывать, кому какой достался рубль.

– Петра III я продал за пятьсот Гришке, он в центре квартиру снимает.

– Где?

– Хоть убейте, не знаю!

– Убью, с меня не убудет.

– Слышал из разговора, что на улице Соборной.

– Какого разговора? Кого с кем?

– А это еще зачем?

– Тут вопросы я задаю!

– Да Лешка трепался с каким-то проходимцем.

– Лешка- это Скотников Алексей Константинович, что врачом на скорой помощи работает?

– Да.

– Лёня, а ты случайно Алексею Константиновичу ничего из награбленного добра не продавал?

– Почему сразу с награбленного! Мы поменялись, а потом, конечно, я их свистнул, но никого я не грабил.

– Отвечай по существу, продавал или не продавал?

– Продавал.

– А, вот видишь! – воскликнул Иван Иванович и вскочил на ноги.– А ты еще спрашивал зачем. Малозначительная деталь, а куда привела. В допросе все важно, каждое слово, каждый звук!

– Я бы сам про Лешку рассказал!

– Ты бы может, и рассказал. В твоем то положении. А другой бы утаил. Так я бы потом прижал того, о ком он обмолвился, и весь бы клубок распутал. Понял, щегол не стреляный!

– Понял.

– То-то. Так что ты, говоришь, продал Скотникову Алексею Константиновичу.

– Ливонез!

– Это что еще за индюк надутый?

– Про индюка в самую точку. Эта монета выпускалась для прибалтийских провинций.

– Остуда поподробней.

– 96 копеек Елизаветы Петровны за тысячу ушли, только их и видели.

– Стоп! Какие еще такие 96 копеек? Ты случаем на солнце не перегрелся, а то давай я людоедов позову, они тебя будут кокосовыми листьями обмахивать, как шашлык.

– Не надо людоедов. Откуда я знаю, почему у вас там 96 копеек оказались. Коллекция ведь ваша, не моя!

– Иван Иванович задумался, снял шляпу, почесал пером макушку, одел обратно на голову свой головной убор и сказал: – Коллекция, как жизнь, таит в себе сюрпризы!

– Наверно.

– Что значит, наверно?

– Значит, я полностью согласен!

– Так-то лучше. А теперь скажи мне, Лёня, откуда у врача скорой помощи тысяча долларов, чтобы за монету платить?!

– Как будто вы не знаете?

– Я-то знаю, но неужели этот паразит продолжает на старушках заколачивать?!

– Да, и вполне успешно. Сделал укол, какой-нибудь Клавдии Петровне, ампулу пустую для отчета положил в портфель, а пятьдесят рублей в карман и дело в шляпе.

– Ладно, продолжим, я с этим супчиком после разберусь!

– Я больше так не могу, чувствую, скоро руки, оторвутся, – жалобно простонал Лёня, что было вполне естественно. Кто угодно выбьется из сил, если ему связать пальмовой корой руки с ногами, затем продеть через них черт знает какую кость и повесить загорать на солнышко.

Иван Иванович хлопнул в ладоши, и Лёня с черной от дыма спиной, в чем мать родила, прикрываясь руками, как футболист приготовившийся отражать удар по своим воротам или, как призывник на призывной комиссии, стаял перед гражданином мира.

– Так ты будешь говорить, паразит, или людоедов звать? – сердито закричал Иван Иванович.

– Ну, зачем вы так, я все скажу, – тихо сказал Лёня, в прошлом розовощекий неунывающий парень с пивным животиком, а нынче осунувшийся мужик с синяком под глазом, опаленными кудрями и поседевшими висками, сбросивший за пару часов пять килограммов.

Хотите похудеть? Не знаете как? Сделайте подлость! Чернов Иван Иванович – почетный дезинфектор принимает круглосуточно без выходных и перерыва на обед. Сто процентная перемена внешности за пару часов.

– Прости, Леонид Олегович. Вредители довели! – сказал Иван Иванович, и как дознаватель, у которого за плечами не одна сотня признаний, выбитых с помощью международного языка кнута и пряника, вежливо попросил продолжать.

– Рубль Анны Ивановны 1734 года, где императрица с брошью на груди.

– Прямо-таки с брошью?

– Да. Круглая такая брошка, похожа чем-то на цветочек.