Железобетонный детектив

Долго не раздумывая, решил, что без машины никак нельзя.

Глава 3

Кадровичка

Надежда Филимоновна Трофименко женщина крупная, но полнота ей к лицу, собранные волосы, покатые плечи, большая грудь – все складывалось в гармоничный образ тетушки-толстушки, постоянно улыбалась и смотрела через очки хитрыми внимательными глазками.

Первая мысль, которая у меня возникла – этот человек может оказаться полезным. Ходячая картотека, где на каждого найдется что-то полезное. В пятом кабинете теперь стал частым гостем. Между делом выуживал нужную информацию, рассказывал и о себе, за душой накопилось достаточно увлекательных историй, которые Надежда Филимоновна слушала с большим интересом и с загадочной улыбкой. Так вышло, что с самого детства я постоянно вляпываюсь в какие-то невероятные ситуации.

Старался не надоедать, чтобы не показаться навязчивым. Долго не находился в кабинете – немного поговорили, получил порцию сведений, которые меня интересовали, и сразу же торопливо уходил.

Однажды мой улов оказался весьма богатым. Не знаю, то ли у кадровички появилось возвышенное настроение, то ли ей надо было с кем-то поговорить и разговор у нас получился интересным. В тот день Надежда Филимоновна рассказала, как Михаил Матвеевич работал краснодеревщиком, как он закончил институт в сорок пять лет – заочное отделение. Еще выяснилось, что у директора два сына. Один из них работает водителем – на директорской Волге. Второй живет где-то далеко. Михаил Матвеевич не любит инакомыслия, все должно быть так, как он сказал. Его слово закон. Сыновья отца слушались и во всем подчинялись. Жена не работала.

Мне нравилось общаться с кадровичкой. Надежда Филимоновна человек умный, интересный и знала о людях практически все. Внезапно мелькнула мысль – что, если она догадывается о том, кто это мог сделать? Спросить открыто не решался. Однажды попробовал подойти к вопросу издалека. Надежда Филимоновна не стала развивать тему, быстро перескочили на другое, ловко свернула тему.

Разговаривая с Трофименко, постоянно подкидывал вопросы.

Наконец, в первом приближени сформировалось общее представление – кто мог совершить это преступление.

Уселся на кухне за стол и вывел на листе бумаги ровным мелким почерком предварительный список.

Эдуард Владиславович Кротов – электрик, всегда с выцветшей сумкой через плечо. Этот высокий мужчина, которому на вид лет тридцать семь, часто ходил выпившим. Вечно в окружении людей. Человек явно не переносит одиночество. Почему электрик мог совершить убийство, спросил я себя. Просто потому, что все время там крутился в этот день, возле участка, на котором работала тетя Нина. Многие подтвердили, что Эдуард все время находился рядом. С другой стороны человек выполнял свою работу и ему требовалось постоянно куда-то ходить – за деталями, проводами и так далее. Третье, ему надо было к кому-то прилипнуть, привычка такая. Ну не выдерживает Кротов одиночество, таких людей немало, которым трудно наедине с собой. Все время с кем-то шептался. Больше всего меня смутило именно то, что он пил. Пьяный человек сам себе не хозяин. Хотя это еще не повод подозревать человека. Пили на заводе многие и пили часто. Тем не менее из всех пьяных электрик в этот дождливый день был ближе всех к Копыловой. Пьяный человек себе не товарищ.

Следующий подозреваемый Дмитрий Петрович Барсуков, дежурный механик. Высокого роста, с надменным взглядом, о себе слишком высокого мнения. Вечно нос кверху и взгляд полный презрения. Малообщительный, немного даже угрюмый, тоже пил, хотя гораздо меньше. Еще обратил внимание на его длинные тонкие пальцы. На одном из них перстень. Что меня немало удивило. Обычно пальцы у тех, кто здесь работает – толстые, как сосиски, короткие, с вечно грязными ногтями. Встречались и те, у которых нет двух-трех и более пальцев. Про перстни и говорить не стоит, иногда тонкое обручальное колечко.

Кого из них я больше подозреваю? Трудно сказать. Оба хороши.

Следующий Александр Павлович Петухов, художник. Этот странный персонаж все время носился по территории в рабочем халате. Немного сутулый, хитрый взгляд. Меня Александр заинтересовал тем, что держался особняком. От многих узнал, что Петухов все время торчит на заводе, хотя официально работает в день. У художника-оформителя имелась своя каморка. Хотя почему каморка? Вполне себе приличная мастерская, где днем и ночью Петухов лепил свою продукцию – крестики, кресты, различную лепнину, картины и иногда писал плакаты и объявления для нужд завода. Зато бизнес у него держался стабильно. Продукция расходилась, как горячие пирожки. Покупали практически все – от рабочего до главного инженера и директора. Заказывали на подарки, брали знакомым, друзьям, родственникам, с заказами проблем не возникало.

Что делал Петухов в эту ночь, задался я вопросом. Но так ничего и не выяснил.

Разумеется скажет, что, как всегда, в мастерской штамповал свою левую продукцию. Хотя через неделю выяснил, художник два раза захаживал в цех. Надо бы еще узнать во сколько и с какой целью.

Еще один персонаж – Виктор Сергеевич Бобров. Рост на вид метр семьдесят, пухлые щеки, немного угрюмый взгляд, возможно, что из-за чуть припухших век. Сторож, тоже попал в поле зрения. Виктор Сергеевич дежурил в ту ночь на воротах. Как мне подсказали – Бобров дважды отлучался, причем на пару часов. Когда Бобров уходил, закрывал ворота на цепь. Это подтвердили двое.

Направился к начальнику ОТК, на этой должности работала Елабугина Любовь Викторовна. Разговорились, я стал живо интересоваться о том, что ей известно насчет преступления. Любовь Викторовна порекомендовала мне – обратись к Паше. Кто такой Паша, я понятия не имел. Позже навел справки и заявился к нему.

Паша, как меня просветили в цехе – только откинулся. Сидел долго, жить ему было негде и Любовь Викторовна приютила энергичного мужичка приятной внешности. Крепкий, подтянутый. Дома у нее муж, который лет на пятнадцать старше, весь скрюченный, невысокий и ворчливый. Здесь же мужчина в расцвете сил, который лет на десять младше. Любовь Викторовна помогла Паше построить комнату рядом со своим кабинетом, где он и поселился. Паша оказался удивительно общительным, легко шел на контакт. Более того, он был таким болтливым, что иногда я даже не знал, как от него отделаться. Паша рассказывал, как на зоне мастерил классные нарды, как изготавливал всевозможные макеты. Руки у мастерового действительно золотые. Любовь Викторовна взяла его в качестве мастера по дереву, и Паша старался во всю не только в должности плотника. Отношения у них развивались бурно.

– Помню, помню, сторож в этот день отлучался два раза. Я ж на заводе живу, не захочешь – все увидишь. Ночью не спалось, вот и бродил, – пояснил Паша.

– Так дождь же шел.

– А по мне дождь даже лучше.

Второй человек, который мне сообщил о том, что сторож дважды покидал пост – не менее колоритный персонаж по фамилии Борщ, Юрий Николаевич. С длинными бакенбардами он напоминал аглицкого лорда. Юрия Николаевича могли бы пригласить сразу на съемки фильма, если бы увидели режиссеры. Трудился Юрий Николаевич Борщ в котельной, дежурным электриком по ночам, днем слесарем по КИП и автоматике. У него была интересная манера общения, с юмором, артистичная. Глядя на него, не скажешь, что человек занимается электрикой. Первая мысль, когда увидел колоритного мужчину с запоминающимся голосом – что здесь делает этот театральный актер.

– Привет, интеллигенция! Как настроение в этот великий вечер!

– Почему великий? – удивился я.

– Каждый день, который ты живешь – великий. А сделать его по-настоящему значимым все зависит от нас.

– Понял. Слушай, Юрий Николаевич, я о более приземленном. Можно спросить тебя, ты ведь в ту самую ночь вроде как дежурил?

– Вроде как, а что ты хотел узнать, говори, не стесняйся, – передразнил он меня.

– Не помнишь, сторож отлучался? Ворота были закрыты?

– Еще как помню. Я как раз вышел прогуляться с Джесси, хоть и дождь полил после двух. Там цепь висела на воротах. Да, да, все так.

– Красавица у тебя Джесси, у меня тоже была как-то идея завести себе кокер-спаниеля.

– А что, не все еще потеряно. Будут щенки, я тебе ближайшим дилижансом отправлю весточку.

– Спасибо!

– Спасибо в карман не положишь, а вот от картины твоей я бы не отказался.

– Что? Я и картины? Откуда ты взял, что я художник?

– Мир тесен, знаю, что ты с Сашкой, нашим художником занимаешься. У тебя неплохо получается. Саша сказал, что из тебя выйдет толк, если не забросишь.

– Да так, просто чисто из любопытства я стал заниматься с ним, решил попробовать, но все это скорее развлечение.

– Кто знает. Бывает так, что так рождается гений.

– Ну, не знаю, если моя мазня подходит, ради Бога, – я пожал плечами.

– Еще как походит. Через несколько лет ты станешь знаменитым художником, а у меня будет первая твоя картина. Соображаешь?

– Ха, боюсь, что в лучшем случае из меня выйдет недоучка-карикатурист, а еще лучше Казимир Малевич, – рассмеялся я.

– Не спеши делать выводы, многие великие проходили тернистый путь, – поднял указательный палец Юрий Николаевич.

Выписал в тетрадку всех, на кого нашел информацию и со спокойной совестью отправился спать. Но спать не получилось, несмотря на сильное желание. Половину ночи под окном орали, затем дрались и выясняли отношения. В конце разбили бутылку и похоже кому-то окно. Из окна посыпались угрозы вперемешку с матом, затем приехал милицейский УАЗик и кого-то повязали.

Не спалось несмотря на всякие методики, которые я перебрал – аутотренинг, счет до ста и прочие, как оказалось неэффективные рекомендации. Подумал, как с пользой провести время. Вначале почитал ПДД, затем взялся за подозреваемых. Прежде всего надо определить мотивы. Иначе какой смысл тратить время на подозреваемых. Не совершит человек преступление, если у него нет мотива. Вряд ли кто просто так убьет семидесятилетнюю женщину. Итак, поехали, скомандовал я себе.

Мотивы, мотивы, прямо как в музыке, разворчался я. Но как же без них. Иначе в самом деле какой смысл бить тетю Нину по голове. Какой резон? Ни один нормальный человек не станет этого делать, даже в пьяном виде. Хотя стоп. Нормальный человек и не совершит такое преступление, если только его не заставят какие-то особенные обстоятельства. Либо…либо он будет под воздействием каких-то препаратов…

– Итак, что мы имеем? – спросил я себя вполголоса.

– Да ничего, собственно! Ничего у тебя нет. Кроме желания, – я посмотрел на себя в зеркало и скривился.

Потом вспомнил, как мне бабушка говорила – никогда нельзя кривить рожи, особенно в зеркале. Иначе таким и останешься, если вдруг кто-то тебя внезапно испугает. Здесь непроизвольно сделал серьезное лицо и выпрямился.

Внезапно подумалось – неплохо бы нарисовать карту территории. Во всяком случае так будет гораздо проще, нагляднее смогу отметить на этой карте перемещения людей. Особенно интересно проследить движения всех подозреваемых.