Сказка из Ленинградской коммуналки

– Я ничего не поняла, о чём вы? – поправила капюшон толстовки девушка, наконец разглядев глаза местного злодея: правый был карий, а левый светился изумрудно-зелёным.

– Ох, сколько вопросов, у тебя мозг не устаёт их вырабатывать? – спросил мужчина и достал из пальто карманные золотые часы на цепочке. – У меня мало времени, поэтому давай своё желание.

Сомнения, что перед Тенью стоит не великий волшебник, а всего лишь очередная шутка, всё больше окутывали тело девушки, сжимая диафрагму внутри. Очередного подтверждения от мужчины долго ждать не пришлось, и он, моргнув, заставил все надписи с записками испариться. Консьержка, как и её пригретое место, отправились вслед посланиям. Знать бы только куда.

– Надо было давно здесь прибраться, – улыбнулся он, брезгливо отряхнув с себя невидимые пылинки. – Я жду твоё желание, миледи. Чего же хочется тебе? Может, богатства? Славы? Федю этого красивого в мужья, как там, у него на «Б» фамилия начинается? Или кто у вас сейчас популярен, за десять лет многое изменилось.

Девушка молча слушала мужчину, готового буквально дать всё, что пожелаешь. Не надежду на свершение, а уже осуществлённую реальность. Можно попросить могущество, которое никому даже и не снилось, или же золотую карточку, хотя в современном мире эти понятия синонимичны. Самое сокровенное желание уже придумано давно. Тень медленно подходит к исполнителю всех мечтаний и протягивает сложенную пополам записку.

– Всего лишь? – усмехнулся короткостриженый и неаккуратно положил листок во внутренний карман. – Дайте свою руку. Левую.

Повелитель прикоснулся к оголённому предплечью девушки и провёл указательным пальцем сверху вниз. По её телу пробежали мурашки, а дыхание слегка замедлилось от пронзившего руку холода. Тень резко и болезненно вскрикнула, внутри прошёл сильный разряд, заставивший неприятное жжение разлиться по всем клеточкам. Рука горела изнутри, будто бы в неё залили раскалённое олово.

– Тень, поздравляю вас, вы – первая. Я скажу, когда ты мне понадобишься, – пронеслись слова мужчины в голове девушки, но как-то глухо, будто бы без оглушительного эха Ротонды.

– Эй, слышите меня, вы в порядке? – раздался чей-то женский голос, заставивший невольно разомкнуть глаза. Тень оказалась лежащей на холодном снегу возле ворот знаменитого Михайловского дворца, пока на неё растерянно смотрела белокурая дама в соболиной шубе, которая на лицо ей прибавляла минимум десять лет.

– Не переживайте, всё нормально, – постаралась галантно ответить Тень, но непроизвольно зашипела в конце. Предплечье раздирала жуткая боль, по ощущениям казалось, что его буквально прорезают насквозь. Действительно, приподняв рукав, девушка увидела кровоточащую рану, по форме она была как римская цифра один – первая.

– О нет, тебе надо в больницу, – обеспокоенно произнесла незнакомка, в испуге прикрыв своими кожаными перчатками рот.

– До свадьбы заживёт, – усмехнулась Тень, прижав рану целой рукой.

* * *

Это было самое обычное утро. На улице шёл мокрый снег и завывал неприятный ветер, пробирающийся под кожу. Холод вместе с сыростью создавали привычную атмосферу петербуржской весны. Жизнь там, за окном, казалась пустой и попросту бессмысленной, лишённой всякой радости. Хотелось остаться в тёплой кроватке, накрыться тремя, нет, лучше четырьмя одеялами сверху и сладко проспать до начала июня. Хотя ближе к апрелю уже можно возвращаться в обычный мир, конечно, придётся обходить много луж и периодически кричать на водителей, которые не умеют их перелетать, но это всё-таки лучше, чем переживать март сейчас. Было бы куда проще, если бы по щелчку пальцев можно было бы сразу же перенестись в май – идеальный месяц в году. Вокруг уже расцвели листики и почки, люди отошли от зимнего оцепенения, а солнце светит по-летнему, но не обжигает. В мае вообще все проблемы как-то резко перестают существовать, если это только не экзамены. Остальные минусы жизни будто бы попросту тают вместе со снегом. Люди начинают чаще влюбляться, замечать искры в чужих глазах и наслаждаться мгновениями.

Сейчас – это только мечты, реальность куда суровее и темнее. Конечно, кому понравится просыпаться в семь утра от громкой трели будильника. Рады будут такому испытанию разве что мазохисты, коих в Северной столице хоть отбавляй – вот зайдёшь в какой-нибудь закоулок, а там группа неизвестных вызывает предводителя фиолетовых лягушек из плавленого сыра. Леонид Красавцев не мог причислить себя к числу сектантов, поэтому встать с кровати в такую рань для него было наказанием. Тяжело вздохнув и нащупав на прикроватной тумбочке телефон, Лёня попытался выключить будильник, но это получилось у него плохо: благодаря резкому движению руки мобильное устройство вместе с ещё парой вещей, лежавших рядом, оказалось на полу. Парень медленно открыл глаза и, нагнувшись на пол, начал поднимать вещи, что-то уныло бормоча себе под нос. Повезло, что вчерашний кофе не пролился из кружки на упавшую рядом электронную рамку для фотографий. Её Лёне около двух лет назад подарила подруга, но если эта рыжая бестия узнает, что драгоценным презентом так распорядились, то беды не миновать. На самом деле парню и самому в душе нравилась фоторамка, потому что эта вещица сумела сохранить самые трепетные воспоминания. Например, сейчас на ней была фотография, сделанная около года назад в Крыму во время семейного путешествия. Позади семейства было знаменитое Ласточкино гнездо – псевдоготический замок, расположенный на отвесной скале мыса Ай-Тодор. Этот фотоснимок уникален даже не столько окружающими красотами, сколько теми эмоциями, которые на нём запечатлены. Настоящая радость и искренние беспричинные улыбки. Вроде бы это кажется таким простым, обыденным, но в этом и кроется секрет подлинного счастья, кажущегося далёким и недосягаемым.

Сейчас же сердце Леонида что-то резко закололо, в животе появился давящий узел. Ощущение подступающей тревоги всё больше окутывало парня, даже стены начинали будто бы сдавливать пространство, заставляя дыхание стать более резким и отрывистым. Снимок начал постепенно изменяться: лицо Лёни, стоящего между мамой и папой, покрылось глубокими царапинами, постепенно переходящими на всё тело, а в глазах парня застыл неподдельный страх вперемешку со скорбью, когда на шеи появились багровые синяки.

Ком в горле Красавцева от появившейся картины стал нарастать больше, глаза неприятно защипало, а руки перестали слушаться. Фоторамка выпала из рук Лёни, с треском разбившись о пол, когда парень вскочил с кровати. Маленькие осколки разлетелись по дубовому паркету, представляя из себя преграду к выходу из комнаты. Несколько кусочков битого стекла неприятно прошли сквозь кожу пяток парня и создали неприятное жжение внутри да характерный тёмно-красный след от каждого шага.

– Мам, пап, – кратко крикнул он, проходя в просторную гостиную. Ответа не последовало. Здесь было тихо как никогда: в ванной комнате, родительской спальне и даже на балконе была всеобъемлющая тишина.

– Лёнечка, – послышался голос матери Красавцева из коридора. Парень шустро выбежал в прихожую, но тут никого не оказалось. Найдя взглядом свои кроссовки, Лёня быстро надел их и, открыв входную дверь, выбежал в парадную. Белоснежные лепнины и витражные окна не привлекали внимание блондина. Он растерянно оглядывал пространство в поисках мамы. Её снова нигде не было.

– Лёня, помоги, – раздался сдавленный крик матери, кажется, с первого этажа. Красавцев направился вниз, перескакивая по несколько ступенек сразу. Ему казалось, что картинка перед его глазами начинала плыть, будто бы цвета становились более тусклыми. Белые клубы не то чтобы дыма, а даже больше тумана покрывалом окутывали стены. Лёня пытался раздвигать руками надвигающуюся на него полупрозрачную пелену, но будто бы от этого её становилось в разы больше. Из-за едкого идеально белого цвета глаза начинали щипать, перед ними появлялись разноцветные пятна от глаукомы. Пройдя несколько пролётов вниз, Красавцев обернулся назад, но и за его спиной тумана было не меньше. Под ногами ступеньки стали чувствоваться хуже, парня посещало такое ощущение, будто бы он шагает по мелкому гравию. Опустив голову вниз, Лёня заметил, что он действительно поспешно перебирал ногами по каменистой земле, из которой изредка торчали жёлтые одуванчики. Думать времени не было, поэтому Красавцев решил потом узнать, откуда в парадной появились цветения и почему соседи из коммуналки на втором начали курить настолько много, что окутали своим дымом всю пятиэтажку. Лёня лишь ускорил темп своего шага, переходя на бег. Ему было не страшно влететь носом в стену или поздороваться лбом с соседом, гораздо важнее для блондина найти маму, чей голос, кажется, растворился в густом тумане. В один момент правая нога Красавцева потеряла опору, будто бы шагнув в яму. Опустив глаза вниз, Лёня увидел огромный карьер глубиной с многоэтажку. Испуганно парень попытался отшатнуться и удержать баланс тела на одной пятке, оставшейся на земле, но не успел. Нога соскользнула с небольшого булыжника, и Лёня начал неумолимо быстро падать вниз.

– Лёнечка! – послышался откуда-то сверху голос матери. Такой тёплый, нежный и родной. Только почему-то она тоже не могла ему ничем помочь. От страха или безысходности Лёня закрывает глаза: только бы не видеть лицом к лицу самое страшное в человеческой жизни – её окончание. Оказывается, есть вещи и намного хуже, но это Красавцев осознал за несколько секунд до падения: он услышал громкий пронзительный крик матери – последний звук.

Ожидая жёсткое соприкосновение с выпирающими остриями камней, Лёня упал, наоборот, на что-то мягкое и тёплое, будто крылья грифонов бережно окутали его. Нет, они, вероятно, не умеют так противно каркать и клевать ноги. Красавцев открывает тяжёлые веки и видит перед собой чёрное полотно небольших крыльев. Вороны то и дело сновали в разные стороны, ходили своими маленькими костлявыми ножками по телу юноши, клевали его за открытые части кожи, отчего ему становилось ещё противнее. Из-под воронов начинали выползать некие тёплые гладкие существа. Мыши, перебирая маленькими холодными лапами, заползали по рукам юноши, принюхивались влажными носами и щекотали даже незначительными движениями хвостов. Лёня дёргался, старался сбросить их с тела. Некоторые из них падали и попадали прямо в цепкие лапы воронов, а другие, более упрямые, вцепились острыми клыками под кожу парня.

– Спасение утопающих – это шанс самому оказаться в их числе. Она тебя убьёт, а ты и рад служить будешь, – произнёс резкий металлический голос, буквально прорезающий барабанные перепонки. Лёня отвернул голову в другую сторону от источника звука и встретился с двумя жёлтыми глазами ворона, жадно смотревшими на него.

– Не отворачивайся от меня, – голос, на удивление женский, раздался ещё ближе. Его обладательница прошептала, даже скорее выплюнула, горькие слова на ухо парня.

– Она будет вначале с жаром и прытью целовать тебя, а потом медленно и с удовольствием ударять по самым больным местам, – вновь заговорила женщина, пока воронов будто бы стало в несколько раз больше и они стали прижиматься друг к другу теснее, создавая жаркое полотно. – Я предупреждаю тебя. Твоя погибель найдёт тебя куда быстрее, когда ты свяжешься с ней.

– А можно не говорить загадками? – подал голос Красавцев, убирая с носа упавшее угольное перо птицы.

– Не смей сойти на кривую дорогу, иначе потеряешь всё, – прохрипела женщина, пока несколько мышей разом вонзили свои клыки в пятки Лёни.

– Что за бред? – вздохнул парень, но не успел продолжить свою тираду, провалившись куда-то вниз, в свободное падение под протяжное карканье птиц, писк мышей, металлический крик и скрежет человеческих зубов.

Сразу же наступила резкая тишина и кромешная темнота. Лёня открыл глаза и взглянул на привычную белую лампу на потолке. Быстро приняв сидячее положение, он взглянул на целую фоторамку, стоящую на столе. Дверь в комнату резко скрипнула, заставив парня дёрнуться. В проёме стояла родная мама.

– Доброе утро, Лёнечка, – нежно произнесла женщина, зайдя в комнату. – Ты чего такой напуганный?

– Всё хорошо, мам, – устало кивнул Красавцев, откинувшись на подушку. Сон. Это был всего лишь дурацкий кошмар. Надо заканчивать с катками до поздней ночи, они плохо влияют на мозговую деятельность.

– Ты какой-то бледный, – сказала мама и, подойдя ближе к кровати сына, поднесла руку к его лбу. Ладонь матери была тёплая, мягкая, как в детстве. – Вроде бы негорячий. Может, дома останешься?

– Чтобы меня Виевна убила на месте? – риторически задал вопрос Лёня, делая глубокий вдох. – Она потом к зачёту не допустит меня, и пойду я в техникум из философского камня плитку ваять.

– Тоже полезная профессия, – кивнула мама, всерьёз рассматривая данный вариант. – Ладно, собирайся, завтрак уже на столе.

* * *

В нашем городе можно любое здание назвать произведением искусства. Куда ни глянь – везде творения великих архитекторов. Как я уже говорила, люди, живущие в культурной столице с самого рождения, по особенности своей, перестают замечать прелести окружающей их среды. Зачастую красота, она же не на поверхности находится, до неё путь проделать надо. Нравственный или физический – абсолютно неважно. Созерцание и наслаждение изяществом не должны быть легкодоступными, а то все превратятся в людишек-глупышек, для которых неотразимость станет лишь обыденностью. И чему же тогда мы будем радоваться или удивляться? Ничему. Жизнь исчерпает всякий смысл своего существования, превратится в пресную манную кашу с комочками, как в детском саду.

Быть честными, волшебной части нашего мира это будет только на руку. Люди и так перестали верить в существование магических артефактов, перемещения в пространствах и даже в легендарную «Абракадабру». Поэтому даже грифоны в наше время могут свободно летать по ночным улицам Петербурга, а если их кто-то и заметит, то ему попросту не поверят да сплавят в психушку на Пряжке. Тем не менее ради соблюдения кодекса о неразглашении было сделано правило: всякое волшебное животное можно увидеть только в ночь на первое мая – общепризнанный праздник Светлых и Тёмных сил.

Жизнь магов рядом с людишками с каждым столетием становится всё проще за счёт вашего безразличия. Например, раньше, чтобы организовать школу магии, нужно было тащиться за тридевять земель, в далёкую тайгу и ужасные морозы. Там уже ставили «Защиту от глаз человеческих», строили шикарный терем с огромными полями для полётов на ступах, а также с дополнительными конюшнями для сибирских единорогов. Роскошь, одним словом. Живущие рядом непоседливые людишки всё время пытались отыскать любые волшебные проявления вокруг, писали сказки об увиденном, передавали народное творчество из уст в уста. Тяжело тогда было, приходилось и с князьями договариваться, и Орде дань платить для безопасности – страшное время.

Сейчас же всё находится прямо у людей перед носом, буквально в центре города на Кузнечном переулке, 6 стоит известная во всём Волшебном мире «Санкт-Петербуржская негосударственная академия магических искусств и дисциплин». В двадцать первом веке сюда три китайских туриста забрели, и то случайно. Остальные же ежедневно проходят мимо неприметной двери и даже не задумываются, что таится за ней. Мало того что здесь одна из самых красивых парадных города, так ещё и столовая хорошая: салат из алтайского цветка папоротника, коктейль из зверобоя от сглаза, булочки с кремом на основе сока тысячелистника. Это на самом деле не только полезно, но и очень вкусно. Больше всего советую попробовать кофе с расковником, которое поможет вам принять правильное решение. Злоупотреблять им, правда, не стоит: может развиться зависимость и синдром «Я не хочу думать сам».

Кроме буфета у нас ещё имеется актовый зал для проведения торжественных мероприятий и, как вспомню – так вздрогну, ежегодного майского балла. Спортзал мы в нашей экскурсии лучше пропустим, а то сейчас начинаются зачётные нормативы по летанию на ступах, а после этого вышибалы в воздухе. Не советую никому это веселье: слишком много беготни, а толку мало. В учебных кабинетах куда интереснее. Здесь тебе и направления гуманитарных наук, и точных, и естественных, и общественно-социальных. Всё, как у людей, но даже лучше. Наше заведение выпускает первоклассных волшебников, работающих в самых разных сферах и неведомо помогающих простым смертным. Правда, до этого момента магу ещё дожить надо, а не уснуть вечным сном на очередной паре по экспериментальной интегрированной магии.

Красавцеву до счастливого последнего колокола ещё два года работать и трудиться. Он учится на общественно-социальном направлении – будущий юрист, скорее всего. Не зря же вечно ходит с книжками по волшебному праву. Где он только их столько находит? Даже сейчас на перемене он, сидя на подоконнике, вчитывался в строки магического закона. Только вот одну страницу он не мог дочитать уже минут десять: буквы расплывались в глазах, смысл предложений вовсе терялся в пространстве, а голова парня была забита далеко не муниципальной собственностью магического Санкт-Петербурга.

– Ты знал, что чрезмерное учение увеличивает занудство человека? – проговорила Серафима Шишкова, появившаяся, как и всегда, из неоткуда. В простонародье этот конопатый ураган проблем называют Сишей, но на самом деле она обладает неимоверной энергией, которая заряжает всех вокруг. Да и внешность у неё недурная: огненно-рыжие волосы, собранные в небрежный пучок, вздёрнутый нос, рост метр с кепкой и вечный восторженный взгляд. Конечно, так искры в её зелёных глазах загорались только при виде Красавцева, а остальные такой возможности удостоены не были. – Что читаешь-то?

Сиша легко повернула пальцем в воздухе, и книга, перевернувшись, оказалась направленна обложкой вверх.

– Ну и скукотища, – вздохнула Серафима, находясь в диалоге с самой собой. Лёне же было абсолютно всё равно на её комментарии и действия, его равнодушный взгляд был зациклен на стекающих по оконному стеклу каплях дождя. А несколько часов назад Красавцеву казалось, что он разобьётся о землю, как одна из этих многочисленных наименьших частиц конденсированной атмосферной влаги.

Справа раздался крик Сиши. Опять окно, чей-то крик, ещё этого зловещего голоса за кадром не хватает. Лёня обернулся на источник звука и увидел, что девушку напугал залетевший ей в волосы бумажный самолётик. Красавцев лишь устало помотал головой, пока истребитель без труда выпутался из пучка рыжих волос и полетел дальше по коридору, вскоре скрывшись за дверью кабинета алхимии.

– Как точно пролетел! – восторженно сказал Женька Тихомиров, приобнявший Шишкову за плечи.

– Ты совсем сдурел? – прикрикнула Сиша, сбрасывая руки парня. – Тебе до своих малолеток уже дойти лень, начал записочки рассылать? Адреса не перепутай таким боком.

– Ух ты, какая злая, со ступы упала? – усмехнулся Женя, заворачивая манжеты и без того помятой рубашки. – Нет, ты просто завидуешь моим восьмиклассницам.

– Я им соболезную. Какими же надо быть дурами, чтобы повестись на лицемерного идиота, – едко сказала Серафима, гордо вздёрнув нос кверху.

– Сиша, не выплёскивай проявления крошечной самооценки на других, – ответил Тихомиров, нависая над девушкой грозовым облаком, которое умело справлялось со своей задачей – портить Шишковой настроение за считанные секунды.