Потерянная во тьме

Лили потеряла счет времени. Каждый раз, когда она засыпала, перед ней возникали черные тени, гоняющиеся за ней по лабиринтам её разума. Дни и ночи сливались в одно бесконечное мучение. В голове звучали эхо голосов, напоминания о том, что она потеряла.

Сколько бы книг про психологию не прочитал Нэйт на досуге, он так и не нашёл ответы. Коллеги отца, к которым он обратился, сказали, что в скором времени подруге станет лучше, нужно просто дать время. Нэйт готов дать время Лили, чтобы она пришла в себя, столько, сколько понадобиться. Но ему мало верилось, что то, что с ней происходит вот так возьмёт и исчезнет со временем, не оставив за собой шлейф из психологических, и, возможно, психических травм.

У Лили наблюдались все симптомы депрессии, Нэйт знал об этом не понаслышке. Мать девушки была склонна к этому недугу. Она так и не смогла выбраться из этого состояния. В итоге она выбрала самый легкий путь, повесившись на глазах у дочери. Нэйт не испытывал жалости к женщине, не думал, как ей было тяжело и больно проживать никчемную жизнь, не имея сил и возможностей изменить её в лучшую сторону. Он был зол, когда узнал, что она повесилась. Лили. Он думал только о том, как же сейчас тяжело Лили, как она могла так поступить с ней, как она могла оставить её на произвол, такую маленькую, хрупкую, беззащитную.

Возможно, потому что рядом с ней не было людей готовых помочь ей. У Лили же есть такой человек, и он ни за что не сдастся, и девчонке не даст этого сделать.

Со смертью Мэрион Лили стала овощем. Она не могла самостоятельно есть и пить, что говорить о гигиеническом содержании тела. Прошло три недели, но Лили не переставала плакать, иногда молча, а порой она выла словно зверь.

Нэйт помнил, как Мэрион просила присмотреть за ней, пока она разбирается с мужем. Как она съёживалась в его объятиях, закрывая уши маленькими, худенькими ручками. Её большие грустные глаза, всегда полны слез. Нэйт чувствовал ответственность за неё, потому что когда-то дал слово её тёте всегда присматривать за ней. Она боялась, что девочка станет изгоем среди сверстников. Но благодаря Нэйту и Майку, который всегда и везде за ней плелся, в школе на Лили смотрели иначе. Все знали, что за спиной девочки стоят президент школы и главный хулиган.

Если Нэйт был для неё другом, старшим братом, тем, кто поддерживает её. Майк был её тайным воздыхателем. Нэйт это знал. Он всегда недолюбливал его, у них часто случались стычки на ровном месте. Такие как Майк всегда берут желаемое. Этого боялся Нэйт, и старался не упускать девочку из виду. Всегда провожал её после уроков, когда Лили с Мэрион возвращались в квартиру её дяди. Одному богу известно что было в голове у этого психа. Даже после угроз со стороны Нэйта, Майк не оставлял попыток завоевать её – он приходил к ним домой, приглашал её на посиделки с друзьями у костра, куда он и его дружки приводили своих подружек. Мэрион сосед ничего не сказал про него, чтобы она не беспокоилась, но Лили строго настрого запретил как-либо контактировать с психом. Возможно, не ставить женщину в известность была ошибкой, потому что спустя столько времени этот психопат не оставлял девушку в покое, и любезно предложил ей работу в магазине его отца.

Для Майка не было ничего святого. Позавчера, когда мужчина уложил Лили и уже засыпал сам, он постучался в дверь. Ночью. Просил впустить его в дом, чтобы он убедился, что Лили в порядке. Со стороны может показаться, что он беспокоиться о девушке. Но Нэйт знал истинные мотивы психа насчет его подруги.

– Я хочу забрать её к себе, – выдал он тогда.

– Чего, блять? – не верил своим ушам Нэйт, он был в шоке от такой наглости одноклассника.

– Я найму сиделку, ей будет лучше со мной.

– Ещё одно слово, и я не ручаюсь за себя! – сквозь зубы процедил Нэйт, боясь разбудить Лили.

– Брось! Ты все равно днём на работе. Не боишься, что с ней может что-то случится, а тебя не будет рядом? Я лучший вариант для нее, – на свой страх и риск озвучил свои мысли Майк.

– Ты… Ты что несешь, псих?! – не находил слова сосед. – Лучший вариант?

– Думаешь, я не догадываюсь, почему ты всё время крутишься вокруг неё?

– Пошёл вон, пока ноги целы! – Нэйт был не в себе от ярости. Как этот придурок посмел так подумать. Майк был худощавым, и уступал в силе Нэйту, который был выше его на голову и раза в два шире, чем он. Поэтому ушел, пообещав, что скоро вернётся.

***

Прошло недели три перед тем, как Лили впервые заговорила. Каждый день Нэйт приходил к ней или вовсе оставался ночевать, боясь оставить одну. Постепенно, он начал замечать изменения. Вначале это были лишь короткие взгляды, иногда Лили следила за ним глазами, когда тот что-то делал по дому.

– Звёзды, – первое, что она произнесла. Нэйт подумал, что ему послышалось, и он молча уставился на девушку. Мужчина подумал, что уже сходит с ума, но Лили продолжила:

– Я хочу посмотреть на звёзды, – уже повернувшись к Нэйту лицом, засохшими губами прошептала Лили.

– Что? – не верил своим глазам и ушам сосед. Лили больше ничего не говорила, но пристально смотрела на мужчину, медленно моргая. Глаза Нэйта бегали по лицу девушки – волосы прилипли ко лбу, между бровями её появилась глубокая складка, а глаза выдавали вселенскую скорбь. – Да! Да, обязательно! – Он быстро кивал головой, как болванчик на панели машины.

Лили ничего не ответила, лишь кивнула еле заметно и отвернулась к окну. Они сидели в тишине, но это была уже другая тишина – не безнадежная, а наполненная молчаливым пониманием и поддержкой.

Нэйт помнил, как Лили любила небо, облака, звёзды. Вся её страница в социальной сети был забита фотографиями неба – пасмурного, солнечного, звездного. Мужчина был так рад, что подруга подавала признаки жизни, что не переставал глупо улыбаться, поправляя её подушку и одеяло. А может она хочет встать? На улице моросит дождь, она ведь любит дождь.

– Лили? – тихо спросил он, стараясь не давить на неё. Она начала говорить и реагировать – это уже хорошо. – Хочешь выйти на улицу? Я поставил у тебя на крыльце кресло, – выжидающе смотрел он на неё. – Если тебе будет неуютно, мы сразу же вернёмся в комнату, что скажешь? – на что Лили медленно покачала головой.

Мысли в её голове так путались, что она не понимала, о чем она вообще думает. Словно в наушниках играют несколько песен одновременно. Громко. Не давая тебе уловить одну из них. Так, как будто около тебя летают много бумажных самолётиков с надписями, которые не успеваешь прочитать. Это была какофония из мыслей. Но Лили казалось, что благодаря этой какофонии ей стало немного легче. Мысли, терзавшие её, ушли на задний план, огораживая себя стеной из хаоса.

Хотя голоса в голове поутихли, невыносимая боль никуда не исчезла. Зияющая дыра в груди никак не затягивалась, а мучительное пламя обжигало сердце. Точно чьи-то невидимые руки сжимали её легкие, не давая вдохнуть побольше воздуха. Душа её трепыхалась, жалобно прося выпустить, судорожно билась внутри о рёбра. Покончить со всем и спасти её. Но она не могла. Ещё рано.

Лили думала о смерти даже больше, чем о жизни. Если раньше её удерживал страх оставить Мэрион в лапах монстра, что именуется её дядей, сейчас же ничего не держало. Как бы эгоистично это не звучит, но сейчас она свободна. Она могла убивать себя медленно, становясь живым трупом, или могла убить себя быстро и безболезненно. Но перед тем, как убить себя, она должна закончить дела, что не терпели отлагательств.

За всю свою жизнь она посмотрела столько документальных фильмов о преступниках и нераскрытых преступлениях, что знала о смерти и её сокрытии всё. Она знала, что подмешать, куда надавить или пырнуть. Первое время ей хотелось применить свои знания в деле. Но со временем злость уходила, оставляя за собой мучительную боль утраты. Разве этим она вернет Мэрион? Она только смешает её имя с грязью, что будут разводить соседи и не только. Они будут говорить, что тётя вырастила монстра, что тётя, возможно, спровоцировала бедного старика. Нет, она не убьёт его, она добьется, чтобы все узнали кем является её дядя, с каким чудовищем они бок о бок жили, работали, сидели за одним столом. Она добьётся, чтобы его запекли туда, где с такими обходятся куда хуже и изощённее, чем просто смерть.

Мир за окном продолжал свой ход, но для Лили время остановилось. Она был пленником своих мыслей, своих страхов и своего горя. Единственное, что она знала наверняка – она больше никогда не будет прежней. Жизнь, которую она знала, осталась в прошлом, вместе с доброй и любящей тётей Мэрион.

Слушая рассказы Нэйта, порой забывалась в них. Становилось легче, но лишь на коротенький миг, немного погодя становилось ещё хуже. Все вокруг напоминало о ней, везде мерещился её силуэт, слышался её голос. Просыпаясь утром, она вспоминала как тётя будила, ласково поглаживая её волосы. Казалось, что она вот-вот постучится в дверь, позовёт на завтрак. Отовсюду слышался её голос, звонкий смех. Лили не могла уснуть, и ждала пока тело отключится само. Но Мэрион не оставляла её даже во сне. После них Лили всегда просыпалась с криками в холодном поту. Во снах она была такая… живая, счастливая. От неё исходил такой свет, из-за чего казалось, что она невесомая, и что невозможно до неё дотронуться. Но Лили смогла. Сегодня у неё получилось коснуться её рук. «Мне нужно идти» – сказала она, хотя Лили умоляла остаться, цепляясь за её руки, падая перед ней на колени. – «Если вдруг соскучишься, подними голову и посмотри наверх, я всегда буду там» – показала она на картинку небесных светил, висящее над рабочим столом. – «И тут», – ткнула она пальцем в грудь Лили. «Я уже скучаю, тётя! Не уходи!» – кричала она, сотрясаясь всем телом. «Пожалуйста, живи!» – всё, что тётя сказала на прощание.

Горло сдавливал ком скорби. Хотелось что-то сказать, попросить о помощи, но язык не слушался. Получалось только выть. Она проснулась вся мокрая, хныча, пытаясь звать тётю.

Нэйт сразу вбежал в комнату, на ходу снимая с себя пальто. Его холодные руки стискивали худое, липкое от пота тело Лили, пока она не перестала дрожать и всхлипывать. Лили была безмерно благодарна Нэйту, хотя никак не показывала это. Они не приходились никем друг другу. Но всякий раз, когда Лили нуждалась в помощи, Нэйт первый, кто отзывался. Всегда, несмотря ни на что. Бросал все свои дела и прибегал к ней. Дома света нет, а Мэрион на работе – Нэйт тут как тут. Учитель грозится отчислением – Нэйт все сделает: перепишет конспекты, решит задачи, поможет с контрольной работой.

– Ты проголодалась? Я принёс ужин, – улыбнулся мужчина, заметив, что девушка расслабилась. Лили лишь слабо покачала головой, промычав что-то бессвязное. – Курица в сливочном соусе, твое любимое. Не хочешь? – на что живот Лили ответил вместо неё, громко заурчав. – Я так и знал, – весело рассмеялся Нэйт и встал, – Сейчас подогрею и принесу.

Как только Нэйт вышел из комнаты, Лили вдруг почувствовала облегчение. Этот сон отличался от предыдущих, такой реальный. Она всё ещё ощущала прикосновение её руки, её запах. Это и вправду была тётя, приходила, чтобы попрощаться с ней. Она на самом деле ушла? Если да, то она в лучшем из миров. Ей больше не больно. Теперь она свободна.

Эти мысли вдыхали жизнь в тело Лили. Нет, боль не отступила, но стало намного легче, чем было.

В комнату вошел Нэйт и в нос ударил запах горячей вкусной пищи.

– Привстань немного, сможешь? – поставив тарелку на тумбочку, мужчина стал поправлять подушки за спиной. Затем сел на край кровати, взял в левую руку тарелку, а правой поднес ложку с кусочком курицы ко рту Лили. Подруга жадно изучала содержимое тарелки. – Ну-ка, а-а, – проглотив слюну, она открыл рот, и впервые за последнее время ощутила яркий вкус на языке. Несколько раз прожевав, она быстро проглотила, и открыла рот, прося о новой порции. – Ты молодец! – радовался Нэйт, словно Лили воскресла из мертвых.

– А ты? – проглотив последний кусок, спросила Лили осипшим голосом.

– А я уже поел, пока ждал свой заказ, – девушка кивнула, поджав губы, мол, понятно.

Нэйту о многом хотелось поговорить с Лили, рассказать, объяснить. Но он боялся расковырять её еще свежие сердечные раны. Знал, что любое слово может стать триггером, и может вернуть её в прежнее положение. Решать за неё он не мог, но рисковать не решался, поэтому всё то, что он узнал от адвоката Мэрион хранил в себе на будущее, когда он будет уверен, что Лили готова принимать серьёзные решения холодной головой.

– Можешь сегодня остаться со мной?

– Вообще-то, я уже больше месяца живу у тебя, – смущенно улыбнулся сосед, – занял твой диван в гостиной, надеюсь, ты не против?

– Нет, – покачала головой, не решаясь попросить его побыть с ней еще немного. Она боялась спать не только из-за Мэрион, но и их, кто скрывался во тьме, в ожидании подходящего времени, когда Лили потеряет бдительность. Оставаться одной сейчас не хотелось, но признаваться, что существа, которые терроризировали её в детстве, вернулись было стыдно. И страшно. – Откуда ты достал кресло?

– Мира грозилась выбросить его, если не уберу из её комнаты, поэтому принёс сюда.

– А, то зелёное? – улыбнулась Лили, вспоминая как бесилась девушка, когда Нэйт перенёс кресло из своей комнаты в её, освобождая место для раскладного дивана. Мужчина лишь кивнул, подтверждая. – А дождь всё ещё идёт?

– Моросит. Хочешь выйти? – надеясь на положительный ответ, уставился на неё сосед. Лили нужен свежий воздух.

– Да, наверное, да, – ответила она неуверенно. Нэйт быстро встал и, покопавшись в шкафу, достал тёплую толстовку.

– Сиди, я помогу, – увидев, как Лили пытается встать, остановил её мужчина.

Едва они вышли за дверь, запах мокрого асфальта ударил в нос. Расправив плечи, Лили вдохнула побольше свежего воздуха в лёгкие. Всё вокруг казалось таким красочным после дождя. Нэйт помог подруге сесть в кресло, придерживая за локоть. Как только пятая точка Лили коснулась кресла, сосед быстро расправил одеяло, и укутал им девушку, заправив края под её бедра.

– Как думаешь, что с нами происходит после смерти? То есть, я знаю, что бывает с телом, а вот с душой. Куда они деваются? – Лили выглядела усталой, её синеватые веки подрагивали, а пальцы, сжимавшие плед, казались белыми, словно нечеловеческие.