Маленькая консьержка большого дома

– Это вопрос не ко мне. Я – не тот, кто решает кому сколько отмеряно.

– Я так понимаю, что по этому делу мы никого не найдем?

– Вскрытие покажет инфаркт миокарда. Отпечатков, следов и всего прочего не найдено. На видео никто, кроме вас, ничего не видел. Знаю – начнёте поднимать его старые дела, искать обиженных. У всех возможных подозреваемых будут железные алиби. Так что готовьтесь к выговорам за висяк.

– Выговоров бояться – в следаки не ходить. Переживу! – усмехнулся Серик. – Ну, мне пора! Для одного дня слишком много всего. – он направился к выходу. Уже в дверях обернулся – Спасибо вам. За всё.

…Серик быстро шагал по улице. Очертания четырехэтажных домов угадывались в густой темноте зимнего вечера. Мужчина оглянулся. Дом, из которого он вышел казался великаном, в окружении милых лилипутов. Теплый свет лился из огромных окон. Откуда-то послышались звуки джаза. «Никак леди Элла! Мои любимые вещи!». И напевая: «I simply remember my favorite things» – он ускорил шаг.

Глава 3

Хозяин

С человеком было что-то не так. Он лежал на кровати не двигаясь. После обеда они выходили на прогулку. Вернувшись, Хозяин потрепал Дюка по голове и прилёг. Пёс заметил, что рука была неуверенной и слабой, в глазах – грустная усталость. Стемнело, в квартире было очень тихо. Дюк забеспокоился. Он поднялся с лежанки и пошёл в маленькую комнату.

Хозяин лежал на кровати очень тихо. От него шёл привычный аромат одеколона и сигарет. Но к этому запаху, такому родному и любимому, примешивался новый. Слабый, еле слышный, но такой пугающе незнакомый и тягостно сладкий, что Дюк поджал хвост и отчаянно завыл.

За окнами начало светать, когда Дюк услышал возню за входной дверью. Он выскочил и прихожую и уселся у входа, напряженно прислушиваясь. Снаружи переговаривались, затем послышался скрежет. Неожиданно дверь распахнулась и вошли двое. Первым был человек, который как-то приходил чинить кран в ванной. Невысокий, смуглый. За ним – сероглазая женщина. Обычно, она сидела внизу и приветливо махала, когда они шли гулять. Иногда давала Дюку круглое печенье, которую пёс брал после разрешающего кивка Хозяина. Мужчина, от которого шел густой запах табака и какого-то масла прошёл в маленькую комнату. Дюк рванул за ним. Смуглый встал у кровати, наклонился над хозяином. Пёс глухо зарычал. Человек не испугался. Сгорбился и ладонями провёл по лицу, что-то шепча. Быстро взглянул на собаку и ушёл.

Дюк вернулся в прихожую. Появился высокий человек. От него шёл запах, который пёс помнил по светлому кабинету, куда Хозяин иногда его водил. Резкий, неприятный запах лекарств. На высоком – большая куртка и штаны со светлыми полосами. Он прошел в маленькую комнату, недолго побыл там. Вернувшись, уселся за стол и начал что-то писать. Пёс тяжело вздохнул и отвернулся.

Сероглазая заговорила. Дюк втянул воздух, чтобы различить её запах, но его не было. Пёс насторожился и подошёл к ней поближе, опустив хвост и принюхиваясь. Запаха не было. Это было так странно, что Дюк заволновался. Сероглазая повернулась и совсем как Хозяин потрепала его по голове. Пёс успокоился и вернулся на место.

Говорили они долго. Сероглазая что-то втолковывала высокому. Вначале, тот слушал без интереса. Долго разглядывал собаку. Кивал головой, спрашивал. Дюк услышал своё имя. Он встрепенулся, в надежде, что его позвал Хозяин. Но того не было. Высокий и сероглазая заговорили увлеченно, иногда бросая взгляды на пса, но ему было всё равно. Сероглазая в чём-то убеждала собеседника, тот сложив руки на груди, отрицательно мотал головой. Незнакомец хлопнул себя по коленям, что-то коротко сказал и ушёл.

…Шло время, а Хозяин не появлялся. Квартиру уже освободили от вещей и мебели. Дюк обходил пустые комнаты, принюхиваясь и поскуливая. Запах родного человека исчезал, не оставляя надежды. Сероглазая перенесла его лежанку и миски вниз, в маленькую комнатку, где пахло чем-то приятным.

Дюк спокойно оставил квартиру, она стала чужой и ненужной. Начал привыкать к сероглазой. Ему нравилось сидеть рядом. От неё шла спокойная уверенность, как будто, что-то знала и ждала кого-то. Ждал и Дюк. Однажды, он положил голову на её колени. От них шло тепло и наслаждаясь, Дюк задремал. Он увидел сон – к нему пришёл его человек. Пёс бросился навстречу, радостно прыгал, старался лизнуть лицо. Хозяин смеялся, махал руками. Долго гладил Дюка, перебирая длинными пальцами жёсткую шерсть. Потом ушёл по широкому светлому коридору, не оглядываясь. Пёс кинулся за ним, вздрогнул и проснулся…

Они собирались на прогулку. Сероглазая пристегнула к ошейнику поводок, как вдруг дверь перед ними открылась и вошёл высокий. Одет он был по-другому, радостно улыбался и если бы не еле различимый запах лекарств, пёс бы его не узнал. Высокий что-то сказал сероглазой, та засмеялась и кивнула головой. Взглянула на собаку и подмигнула. Высокий сделал шаг в сторону и Дюк увидел маленького человека. Из-под слишком большой шапки, надвинутой на лоб, блестели темные глаза. Нос-кнопка, пухлые губы. От него пахло горячими пирожками мягкими и вкусными, которыми Хозяин когда-то угощал пса. Маленький подошёл к псу очень близко, и оказался чуть выше его ростом. Они долго смотрели друг на друга. Человечек протянул руку и погладил Дюка. В ответ пёс лизнул смешное лицо. Маленький рассмеялся, замахал ручонками и крепко обнял пса за шею. Дюку стало легко и спокойно. Хозяин вернулся.

Глава 4

Сакральная дата октябрят

«Ну и рожа! – Вера включила подсветку зеркала чтобы получше рассмотреть лицо – Что ж это такое? Просто ужас. Колдобины какие-то». Она оттянула щеки назад – кожа стала ровнее, глубокие носогубные складки почти исчезли. «Вот как должно быть!». Но тут заметила, что под глазами залегло несколько морщин. «А, чтоб тебя!». Из-за нависших век они выглядели полуприкрытыми. Раскрыла их пошире. Брови приподнялись – лоб прорезали две глубокие складки. «Тьфу, ты!» Вера притворно улыбнулась во весь рот – армия морщин разбежалась по лицу. «Да ну к черту! Что ни делай – только хуже! Ну где, где мои семнадцать лет? Даже не в Караганде». Женщина вышла из ванной и в сердцах хлопнула дверью. На кухне послышалась возня, потом в коридор осторожно выглянул Беня. Любимый кот. Недовольно глянул на хозяйку: «Ну, что там еще? Можно мне спокойно пожрать?», обиженно мявкнул и скрылся.

Настроение было испорчено. В последнее время её раздражало не только отражение в зеркале. Случайно (или нет?) брошенная фраза мужа о том, что ничто не вечно под луной. «Пффф-ф! Философ доморощенный!» – язвила про себя Вера. Зять, помогавший переносить при переезде мебель и шваркнувший о цементный пол её любимый стеклянный столик. «Рукожоп безмозглый!». И если бы только они! Бесила молодежь – везде и по любому поводу. Громко разговаривала компания по соседству в кафе. Смазливая девица не уступила место в автобусе. Дурными голосами орали подростки во дворе. Возникало желание подойти и врезать со всего плеча огромной черной сумкой. «Да по башке! Да не один раз» – представляла себе Вера. Она представляла, как оседает попавший под раздачу, довольно улыбалась.

Беня, по паспорту – Бенедиктин Второй, почуял изменения в настроении хозяйки. Иногда пристально наблюдал за ней, в руки не давался, на обнимашки не приходил. Задружился с Вериным мужем. Они подолгу смотрели вместе хоккей. Игорь что-то страстно объяснял коту, тот слушал с интересом, довольно прижмуривал глаза и утыкался носом в шею друга.

По вечерам Вера предпочитала дремать в любимом «ушастом» кресле на уютном балкончике. Чаще стали приходить воспоминания. На их территории она чувствовала себя спокойно. Было так приятно окунаться в прошлое, припоминать забавные и не очень истории. Одноклассников, соседей по двору. Вере казалось, что лучшее время осталось там, где она была молода, полна сил, где все было впереди… «На что ушла жизнь? И разве это – жизнь? Всё одно и тоже, каждый Божий день. И конец один». От этих мыслей накатывала тоска, сердце билось с перебоями, подрагивали кончики пальцев. Вера старалась вернуться к воспоминаниям, успокаивалась. Хотелось одного – вернуться в детство или юность, прожить их заново, наполняя все новым смыслом. «Да, всё было бы по-другому. Если б той девчонке да то, что я знаю сейчас…».

Меньше встречалась с подругами. Даже с самыми давними, проверенными общением не один десяток лет. Когда Вера заводила разговор о своём, они недоумённо смотрели на неё: «Что ж ты всё ноешь? Муж – успешный и понимающий, дети живут самостоятельно, в помощи не нуждаются. Чего ж тебе ещё?». Каждая из них была занята хлопотами, заботами. Предаваться «милым» воспоминаниям у них не было ни времени, ни желания. Вере становилось скучно и неуютно.

В их подъезде появилась новая консьержка. Ещё нестарая женщина с мягкими манерами и приятным голосом Вере понравилась. Она стала задерживаться в холле и подолгу разговаривать с новой знакомой. Консьержку звали Саида Рашидовна. Она умела слушать, не прерывала, не задавала глупых вопросов. Смотрела понимающе, тая в глазах и уголках рта добрую улыбку.

Их встречи становились чаще и продолжительней. То Саида заходила к Вере чайку попить, то Вера забегала в подсобку за стойкой в холле. Перешли на «ты». Когда Саида приходила к ним, Беня, не любивший визитёров, приходил на кухню, усаживался рядом с её стулом и внимательно разглядывал на гостью. Провожал её до двери и когда та уходила, задумчиво сидел в прихожей.

Беседы их были спокойны и размеренны. Но стоило коснуться прошлого, как Вера начинала воодушевлённо и много говорить. Её речь становилась эмоциональной, глаза загорались, время проходило незаметно. Во время одной из таких тирад, Саида, обычно, дававшая Вере выговориться, неожиданно спросила:

– Ты уверена, что попав в прошлое, могла бы что-то изменить?

– Да конечно! Причем, не в своей жизни. Я б другим помогла.

– Кому это, например?

– Ну, помнишь, я рассказывала. Был у нас такой Митька Топоров. Он скалолазанем увлекался, взрослый разряд имел, по всяким соревнованиям ездил. Так он уехал в Канаду и там разбился. Насмерть.

– И как бы ты ему помогла?

– Предупредила бы. Чтоб знал как погибнет. Осведомлён, значит вооружён.

– Ясно. Ещё есть кто нибудь? Особо нуждающийся?

– Само собой. Ника, за соседней партой сидела. Представляешь, отец был КГБешник, сама – комсомольский секретарь. Так после школы, покатилась по наклонной. Жила с каким-то хмырём. Он её в карты проиграл. Нику – беременную со вспоротым животом в канаве нашли. Да и вообще у многих наших судьба неудачно сложилась. Вот я им их будущее и описала бы.

– Хочешь быть ангелом-хранителем?

Саида смотрела на нее прямым, немигающим взглядом, от которого Вере стало неуютно.

– Ну, не ангелом… Но знаниями поделилась бы.

– Открыла б им глаза?

Вера почувствовала иронию.

– Да! Вот хорошо сказала. Так бы и сделала.

Саида наклонилась к ней:

– Я дам тебе такую возможность.

Вера невольно подалась назад – слишком близко нависало лицо приятельницы:

– Какую возможность?

– Не тупи, Вера! Какие вы, люди, странные! Просите, просите чего-то. А как дашь вам шанс – сливаетесь.

– Я не понимаю…

– Не понимает она… Я дам тебе возможность отправиться в прошлое. Побудешь там, исправишь всё и назад. Как тебе?

Вера рассмеялась:

– Шутки у тебя – дурацкие!

– Я не шучу.