Бифуркатор

– В гараже есть же какая-нибудь тоненькая бечёвка? Типа той, что перевязывали посылки?

– Да вы что, рехнулись что ли? – У Серого глаза на лоб лезут.

– И ещё домкрат захвати, – добавляет Стёпка, и когда Сергей не двигается с места, друг заводит глаза и хнычет: – Ну Серый. Ну если для тебя это игра, поиграй хоть раз в эту игру. Как только она закончится, мы посидим, попьём чай, и я всё тебе расскажу.

Эти слова действуют на Сергея, и он срывается было к гаражу, потом останавливается, смотрит на баночку с сахаром и поворачивает обратно, но, сделав шаг, оглядывает природу, и убегает-таки с горшочком в руке.

Стёпка вздыхает, улыбается и заводит глаза. Несмотря на жестокую обстановку, я успеваю подумать, что глуповатый Серый, как персонаж моей жизни, является очень удобным человеком. Без него моя дружба со Стёпка потускнела бы в разы.

– А ты… – Друг смотрит мне в глаза. – Ты будешь действовать со мной. Опасно, но это всё из-за нас.

Холодок щекочет меня по холке. Сглотнув воздух, я говорю:

– Хорошо. Каков твой план?

Пока Сергей несёт из гаража нужные инструменты, Стёпка объясняет мне наши действия. Сумасшедшие, опасные, и в тот момент я даже самому себе боялся признаться, что если уровень страха поднимется ещё хоть на йоту, я намочу трусы. Это не по школе от дежурной биологички бегать.

– Так, что мне делать? – спрашивает запыхавшийся Серёга, сбрасывая домкрат и бечёвку на траву. В довершение творящегося фарса, он до сих пор сжимает в руке горшочек с сахаром.

– Ты стоишь у окна и смотришь в кабинет. – Стёпка становится серьёзным и даёт указания, как командир армии. – Если с коробочками ничего не случится… да и вообще, не входи в дом, пока мы не выйдем.

Серый немного теряется.

– Это смешно и страшно одновременно, – хмурится он.

– Жди нас у окна, – Стёпка вдруг пристально смотрит в глаза Сергею. – Ты можешь хоть раз в жизни отнестись ко мне не как к ребёнку, а как к брату?

Я замираю, потому что между взглядами обоих моих товарищей проскальзывает невидимая искра, напряжение, решающее исход троянской битвы. Наконец, Серый вздыхает и говорит:

– Хорошо, посмотрю в стекло на ваши игры.

Только он уже не считает наши действия играми, это видно по взгляду парня. Сергей, может, и глуповатый, но чувствует беду не хуже многих туповатых интуитов.

Стёпка хватает домкрат, бечёвку и несётся к крыльцу. Задержав ненадолго взгляд на растерянном лице Сергея, я неслышно скрываюсь за углом по следам друга, но ещё несколько секунд помню взгляд человека, чей внутренний мир безвозвратно разрушен.

На крыльце мы хватаемся за ручки двери, но не спешим открывать. Стёпка смотрит на меня, его глаза заполняет страх, пальцы немного дрожат.

– Ты готов? – спрашивает он.

Готов ли я? Ну уж человеку, с которым я несколько дней назад плакал в комнате, можно сказать правду.

– Да я сейчас в штаны наложу при удобном случае, – отвечаю.

– Я тоже, – честно кивает Стёпка, вздыхает, задерживает дыхание и поворачивает ручку со словами: – территория до кабинета отца безопасна.

– Постой! – Я хватаю руку Стёпки, запрещая открывать дверь. – А ты уверен, что там безопасно? Вдруг радиус поля коробки увеличился.

– Всё может быть, – пожимает плечами Стёпка и нервно грызёт нижнюю губу. – Не узнаем, пока не откроем.

И тянет на себя дверь. Я готовлюсь быть затянутым в никуда, в чёрную дыру, быть разбитым на фарш. Но ничего такого не происходит, и Стёпка скользит внутрь гостиной. Я мелькаю следом, но дверь оставляю открытой, мне почему-то так безопаснее.

Прежде уютный дом теперь напоминает логового Чужого, – каждая комната будто готова тебя переварить. Мы пересекаем гостиную по косой, и оказываемся в коридорчике между двумя дверями, одна из которых ведёт в кабинет отца Стёпки, теперь – смертельно опасный.

Я смотрю на лакированную поверхность, золотистую ручку как осуждённый на палача. И снова тихо признаюсь:

– Я боюсь.

Ноги меня не держат, хочется прыгать от страха, а ещё лучше – уносить отсюда ноги. Но, раз уж на то пошло, это я – зачинщик сложившегося конфликта, это из-за моего брата безобидный кабинет превратился в кровавую мясорубку.

– Я ставлю домкрат, привязывай бечёвку к ручке. Привязывай крепко, у нас всего одна попытка, – говорит Стёпка и устанавливает инструмент из гаража отца возле двери в свою комнату.

Мы протягиваем верёвку от ручки до домкрата, что высится на том же уровне, выравнивая бечёвку параллельно полу, а потом продеваем её под дверь Стёпкиной комнаты. Теперь, если мы зайдём внутрь и потянем за верёвочку, она откроет проём в кабинет отца Стёпки, окно в смерть. Двери на первом этаже у Герундовых располагаются в шахматном порядке. На одной стороне они открываются наружу, как у кабинета, а на другой – внутрь, как у Стёпкиной комнаты.

Осталось два самых страшных действия. Для начала нужно было повернуть ручку двери в кабинет и чуть-чуть потянуть на себя. Не сделать щёлочку, но сдвинуть дверь с места, чтобы она смогла открыться, если потянуть.

Стёпка встаёт около двери и хватается за ручку. Его руки дрожат, и пальцы медленно поворачиваются. Я закусываю губу, из меня в такт дыханию выплёскиваются тихие стоны.

Сейчас я умру.

Мы как сапёры, обезвреживающие мину. Только сапёры-новички, совсем ещё желторотые.

Ручка поворачивается, и Стёпка чуточку тянет дверь на себя. Мои пальцы впиваются в ладони почти до крови, и я чуточку отступаю, прячась за спину Стёпки. Спасительная разинутая дверь в комнату друга в шаге. Ещё бы успеть сделать этот шаг.

– Этого хватит, – почти плача шепчет Стёпка. – Теперь действие сложнее.

– Кто будет его делать? – спрашиваю.

– Я.

Пусть проблема сконцентрировалась на доме Герундовых из-за моего брата, пусть я являюсь источником вины, пусть я потом буду стыдиться и проклинать себя, но я не противлюсь Стёпке и соглашаюсь.

Сжимая проклятую коробочку, друг поворачивается ко мне. Сквозь прищур, за стеклом очков, льётся его взгляд, кажущийся мудрым, как взгляд древних драконов.

– Слушай, – Стёпка едва произносит слова из-за страха. – Тебе лучше отступить ко мне в комнату. Ну понимаешь. Когда коробочка откроется. Эти силовые линии. Тебе нужно укрыться от них. Будь за дверью, чтобы закрыть её, на случай… если… ну…

Глаза Стёпки забегали, и по моему сердцу словно ледышкой провели. Он хотел сказать: если его затянет в коробочку, если сопротивляться будет бесполезно. Мне вдруг захотелось заплакать, но я понимал: бросать начатое уже нельзя. Можно было поменяться со Стёпкой ролями, но чёртова трусость.

– Блин… ты… должен… – я вдруг теряю слова. Что можно сказать в такой ситуации? И Стёпка меня будто понимает.

– Хватит долгих прощаний. Уходи. Я тоже буду отступать.

– А вдруг тебя…

– Не дождётесь, – Стёпка улыбается и подмигивает. Получается плохо, но я всё же пячусь и оказываюсь в комнате друга. Он пятится тоже и встаёт на колени, выглядывая наполовину в коридор.

Одной рукой я сжимаю ручку двери, другую сложил в кулак.

– Запомни, – мычит Стёпкин затылок. – Если меня вдруг утянет из комнаты, сразу захлопывай дверь.