Бифуркатор

– НЕ ОТКРЫВАЙТЕ ЕЁ!!!

Я думаю лишь секунду. Не знаю, какой из инстинктов срабатывает, но я немедленно кричу Сергею:

– Серый! Стоять!

Тот замер, отдёрнув руки от посылки и подняв их, будто сдаётся. Куб медленно падает на бок, повернувшись ко мне уже открытой частью. За ним я вижу чёрную стенку. Кажется, ещё одна коробка.

Возвращаюсь к разговору со Стёпкой.

– Да, всё выполнили, как ты сказал. А что случилось? Тебе на мыло что-нибудь прислали?

– Слушай, – Стёпка дышит неровно. – Вы должны прийти сюда. Ко мне. Немедленно.

– Ну хорошо, хорошо, – хмурюсь я, но пока что ещё не пугаюсь.

– Посылку забери. Не оставляй её дома. Могут найти твои родители и вскрыть. Тогда, кроме брата, у тебя ещё и родителей не будет.

Вот теперь я пугаюсь.

– Да что там, бомба что ли?

– Тогда б ты со мной сейчас не говорил. Там хуже. Хорош лясы точить. Идите ко мне немедленно.

После того, как трубка легла на рычаг, я шагнул в кухню. Пугать Серого я не хотел, поэтому просто усмехнулся и произнёс:

– Кажется, твой брат сильно голоден, поэтому он кричит. Сейчас пойдём к вам.

Серёга хватает баночку с сахаром со стола и хмуро произносит:

– Пойдём быстрее, а то твои глаза выдают твою ложь.

Я вздыхаю, поджимаю губы, хватаю посылку со стола, и мы выходим. Я даже не одеваюсь. На улице немного жарит солнце, и приходится прищуриваться от яркого света.

Стёпку я замечаю как только мы проходим от ворот моего дома пару шагов. Он уже ожидает нас на углу своего чертога. Серёга не выдерживает и почти переходит на бег, и я позволяю ему обогнать себя. Всё равно Стёпке сейчас нужен не завтрак, а то, что у меня зажато в руках, я уверен.

Впереди фигура мачо Серёги склоняется над Стёпкой и что-то спрашивает. Я прямо читаю по губам: Ты в порядке? Что случилось?

Но Стёпка, конечно же, не отвечает на оба вопроса. Без меня ничего не произойдёт.

Когда я приближаюсь к братьям, вид моего друга меня чутка пугает. Бледный, а ещё эти странные жесты: правая рука потирает пальцы левой, как будто вот-вот пальцы оторвёт. Такого за Стёпкой я раньше не замечал. Взгляд, с которым друг косится на посылку, зажатую в моих руках, принадлежит человеку сошедшему с ума от ужаса.

– Осторожно, – просит он. – Ребята, – Стёпка снуёт по нам взглядом. – Вам очень сложно будет понять, что здесь происходит…

– Ты не тяни, что с тобой случилось? – спрашивает Сергей, тоже начинающий бледнеть.

– Особенно тебе, – говорит Стёпка, косясь в сторону брата. – В общем… – он задумывается. – Пойдёмте со мной. Я тоже получил сегодня такую посылку. – Стёпка входит во двор дома и движется не к двери, а к правому фасаду. – Я открыл её. Но знаете. Мне повезло. Она случайно выскользнула из пальцев и упала дном ко мне. Ну в принципе, поэтому я жив. Иначе, я бы уже не звонил тебе. Вам. Я итак еле вышел из комнаты…

– Стёпка!!! – Я останавливаюсь и хватаю друга за плечо. Разворачиваю к себе. Мы уже между вьюном павой изгороди и фасадом. – Что с тобой случилось? Ты несёшь какой-то бред.

Очки Стёпки чуть съехали, а глаза вдруг заморгали и наполнились слезами. Когда друг поправляет очки, я вижу, как трясутся его пальцы, и теперь мне правда становится страшно.

– Тёмка, ты не понимаешь, – он хватает меня под локоть и сильно сжимает. – Я вот только что чуть не умер. Вот прямо несколько минут назад. Меня спасло просто чудо.

– Да расскажи же ты! – молит Сергей, всё ещё сжимая в руках баночку с сахаром. Маленькую, сделанную на манер тех горшочков, в которых Винни-Пух таскал мёд.

Стёпка безумно оглядывает нас, потом вдруг вздыхает и совершенно спокойно говорит:

– Сами посмотрите. – Он снова идёт вперёд и говорит. – Я проснулся раньше тебя, Серый. Вышел на крыльцо. Вижу – стоит посылка. Читаю, там моё имя. Отношу в комнату. Тут ты. Я говорю, что хочу завтракать. Ты говоришь, сахара нет. И идёшь к Тёмке, а я иду открывать посылку. – Стёпка останавливается у одного окна, даже не представляю, куда оно ведёт. – Бечёвка прочная, а у меня в комнате её нечем перерезать, поэтому, я сразу иду в кабинет отца. Там канцелярский нож у него есть на столе.

По попыткам Сергея заглянуть в окно понимаю, что мы как раз стоим у кабинета отца.

– Ну в принципе, я её открыл, а там чёрная коробка с кнопкой на боку. Я дурак. Я же должен был сразу понять. Ни обратного адреса. Ничего. Не надо такое нажимать. Но любопытство же…

– Да что там такое? – Сергей отодвинул Стёпку и уставился в окно. Честно говоря, я уже сам жадно вылавливал тени в комнате.

– Ну вы смотрите, а я буду рассказывать, – продолжил Стёпка.

Я подбегаю к окну и липну лбом к стеклу, прикрывая глаза ладонью свободной руки.

– От стола, на который упала коробочка, до двери я шёл секунд десять. Это были самые страшные секунды моей жизни.

За стеклом я вижу кабинет главы семьи Герундовых. Обычный, нетронутый, даже бумаги на столе лежат по порядку.

– Просто, пока я отступал, я видел, как дрожит коробка, и хочет встать на донышко, – продолжает Стёпка.

Вот та самая коробка. Стоит на отцовском столе, открытая и пустая.

– Но я успел выйти вперёд. Да. Наверное, от смерти меня отделяла миллисекунда.

Серый отрывается от стекла и смотрит на Стёпку.

– Я ничего не понимаю.

Я в последний раз окидываю взглядом чистый кабинет перфекциониста, потом оборачиваюсь и говорю:

– Да, мы ничего не понимаем.

Стёпка внезапно улыбается и опять пугает. В сочетании с испуганным взглядом получалась гримаса моего брата на двадцать третье июля.

– Посмотрите на клетку, – говорит он.

Отец Стёпки держит в кабинете двух канареек в клетке у окна, объясняя, что под птичье пение ему работается продуктивнее. Он представляет себя в летнем лесу и нервы успокаиваются, мысли упорядочиваются. Мы с Серым снова липнем к стеклу.

– Где канарейки? – хмурится Сергей. Клетка оказывается пустой, запертой и пустой.

– Вы к прутьям приглядитесь, – насмешливо просит Стёпка.

Я внимательно оглядываю клетку и ничего не замечаю, хотя… тёмное пятно справа от дверцы на прутьях. А ещё на донышке клетки с десяток перьев, хотя последние могли нападать уже давно.