Бифуркатор

Серёга сжимает губы. Крыть ему нечем.

– Я люблю Стёпку! – шёпотом восклицает он.

– А я люблю Андрюшку, – отвечаю.

– Да!? Что же я этого не заметил!

– Хватит. Ты говоришь одно и то же, – недовольно морщусь. – Мы все бываем дураками, но без Андрюшки я понял, как мне плохо. Я люблю брата не меньше твоего.

– Ну пожалуйста, ну ради нас… – молит Серёга, и мне опять его жаль. Я не могу смотреть ему в глаза.

– Нет. Я хочу вернуть брата, и точка, – еле слышно шепчу.

– Гад… – Серый сжимает кулаки, и я поглядываю на что-то обсуждающих Тварей. Они конечно смогут остановить Серого, но несколько зубов от первого удара я всё равно проглочу.

– Прежде чем ты сломаешь мне нос, подумай, – говорю. – Они тебя отправят в нокаут, и потом выбирать буду я, понимаешь!

– Выбирать, говоришь, – усмехается Серый. – Хорошо, ты же мне сам дал право выбора. Я выбираю Стёпку.

У меня челюсть отвисает.

– Это назло мне что ли? – спрашиваю. – Идиот. Ты понимаешь, что с ним будет!?

– А я что. Его смерть будет на тебе! – Серый пожимает плечами. – Ты меня вынудил. Я так и скажу отцу.

Теперь кулаки сжимаю я.

– Ну что? Всё ещё не хочешь вернуть нас троих домой?

Тварь! Сволочь! Он знает на что давить. Но Стёпка – друг, а Андрей – брат.

– Нет, – говорю. – Мне нужно вернуть брата! Если ты понимаешь, что такое младший брат, – а я это понял, – ты не будешь обрекать на смерть своего!

Серый запрокидывает голову и долго смотрит в потолок.

– Тёмка, я не могу. Наташу помнишь?

– Это… та девушка, с которой ты сейчас встречаешься?

– Да. Я собираюсь поступать в университет, я собираюсь на ней жениться. У меня жизнь расписана до самой смерти. А вы живёте одним днём. Если уж суждено сделать выбор, я в любом случае выберу Стёпку. Я не могу бросить отца в эту трудную минуту!

– Ты!… ты всю жизнь его защищал! – шиплю я.

– Я защищал его в уличных драках, – говорит Серый. – А сейчас на кону жизнь. И если ты не желаешь жить и дальше без брата, то я не желаю отправляться под пули в какую-то бифуркацию.

– Ты проживёшь жизнь в одном дне! – говорю. – Ты сможешь делать что угодно. Ты можешь даже банк ограбить, а на следующий день снова очнуться дома.

– И жить так полгода. Не надо уговаривать. Я знаю, что это такое. Я слышал этих… монстров. И ты должен понять, моё решение логически обосновано.

– Здесь нет никакой логики! – почти вслух кричу я. – Я вижу здесь только подлый поступок! Поступок трусливого человека!

Серый щурит глаза, и взгляд у него становится подленький.

– Тебе не понять, – говорит он. – Вы со Стёпкой ещё слишком маленькие.

И с этими словами разворачивается и направляется в сторону Тварей.

– Серый, Серый, – я подпрыгиваю за ним, словно непослушный хвостик щенка. – Ты делаешь ошибку. Так ты мог стать героем. А сейчас ты просто предаёшь брата.

Но Сергей молчит, а безликие Твари уже смотрят на нас.

– Этот мелкий говнюк разрешил мне выбирать. Так и прекрасно! Берите моего младшего брата и возвращайте меня отцу. Я расскажу ему, как он лишился своего сына!

Кажется, Твари сами недоумевают и переводят взгляд то на меня, то на Серёгу. Плюхаюсь в кресло и отрешённо смотрю перед собой. Сердце стучит неровно, дыхание сбивается, в голове пульсирует каша. И боль в затылке.

– Это окончательное решение вас? – неловко спрашивает Первая Тварь.

– Пусть он решает, – бурчу. – Я дал ему право выбора.

– Значит, мы можем забрать Степана Герундова с собой? – уточняет Вторая Тварь у Сергея.

– Конечно. Пусть благодарит своего закадычного дружка.

– Да пошёл ты в жопу! – кричу я и тыкаю в Серого пальцем. – Я его друг! И если бы не Андрей, никогда не предал бы его! А ты! Ты его родной! Старший! Брат! И ты! Ты сука и подлец!

– Я тебя сейчас урою, мелкий ушлёпок, – Серый подаётся вперёд, и глаза у него всё ещё прищуренные, подленькие.

– Сидеть! – вдруг восклицает Вторая Тварь и голос у него жуткий и пугающий, что Серый немедленно откидывается назад.

– Мы предупреждали тебя, чтобы ты вёл себя тихо! – прикрикивает Первая, а ещё он называет Серёгу на ты.

– Что ж, коли ваш выбор окончательный, мы можем приступить к восстановлению бифуркационного дня, – говорит Первая Тварь уже спокойным голосом и поворачивается ко мне. – У вас будут какие-либо пожелания к нам, господин Артём Бреус.

– Я… я… – и тут я смотрю на спящего Стёпку. Голова друга всё ещё покоится на груди, он спит безмятежно, как всегда. Такой вот Стёпка, какой он есть. – Оставьте его в том дне, когда его мама ещё была жива, – говорю, не отводя взгляда от Стёпки.

– Ваше желание учтётся, – кивает Первая Тварь.

– В свою очередь, запоминайте, – добавляет Вторая Тварь. – Выход из бифуркации находится в торговом комплексе Гроздь, между второй и третей кассами. Это обычная дверь служебного помещения. Успейте с Андреем войти в неё до восьми часов вечера, и вы покинете бифуркацию. На этом мы спешим откланяться. Огромное спасибо, что вернули нам Глобус Эфира. Вы нас больше никогда не увидите. Всего наилучшего.

Я начинаю плакать где-то на середине монолога, а когда Вторая Тварь заканчивает, я кричу:

– Стёпка! Прости! Это не я! Это Серёга тебя выбрал! Ты мой лучший друг! Пожалуйста, Стёпка, не проклинай меня!

А Стёпка безмятежно спал.

Его лицо – последнее, что я видел, проваливаясь в темноту.

ПОСЛЕДНИЙ КОРИДОР БИФУРКАТОРА